Забастовка в Израиле, начавшись вчера, уже приобрела национальный размах. Само по себе это из ряда вон не выходит – предыдущая общенациональная забастовка проходила в ноябре прошлого года (правда, продлилась всего четыре часа и прекратилась по решению суда). 16–17 января бастовали служащие израильских органов местной власти. В прошлом году страна вообще сотрясалась небывало массовыми социальными волнениями. Но на этот раз интереснее даже не сам факт забастовки, а ее причины и выдвинутые требования.
Вчера прекратили работу банки, железные дороги, фондовый рынок, некоторые государственные учреждения. Высший суд справедливости, куда обратились правительство и Союз торговых палат, не нашел оснований для признания забастовки незаконной. Ряд организаций работает в ограниченном режиме (например, в больницах функционирует только система скорой помощи). Несколько часов был закрыт из-за стачки международный аэропорт Бен-Гурион. Возобновил он работу в связи со специальным, касающимся данного предприятия, решением суда. Ущерб от каждого дня забастовки, по разным оценкам, составит от ста миллионов до полумиллиарда долларов.
Ради чего и кого такие потрясения? Ответ окажется неожиданным и не каждому читателю понятным. Израильские трудящиеся, организованные в одно из сильнейших профобъединений мира – Гистадрут – бастуют в защиту прав относительно небольшой группы работников: лиц, нанимаемых организациями общественного сектора на контрактной основе, через аутстаффинговые агентства (т. н. заемный труд), либо привлекаемых госсектором для выполнения части работ по аутсорсингу. Например, для услуг по уборке помещений. Таких работников немало – 300-400 тысяч, что превышает 10% занятых. Средняя зарплата у них более чем вдвое ниже, нежели у штатных сотрудников – примерно $1 тысяча против $2,3 тысячи. При этом они не являются членами профсоюзов и потому не имеют права на забастовку.
Их права и отстаиваются участники всеизраильской стачки. Забастовка в поддержку работников с ущемленными правами, которые не могут бастовать сами. Проявление великой общественной ценности, именуемой «солидарность». Увы, достаточно редкой в наше время в наших краях. Представима ли забастовка российских нефтяников с требованием повысить зарплату учителям? В странах с более зрелым рабочим движением и живыми традициями общественной самоорганизации подобное воспринималось бы в порядке вещей.
Конечно, у профсоюзов и штатных работников есть и свой вполне материальный интерес. Когда на рынке труда существуют сегменты, где можно платить более низкую зарплату, это давит на все зарплаты в сторону их понижения. У работодателя появляется возможность маневрировать и делать выбор в пользу более дешевых работников. Это, кстати, одна из причин, почему «заемный труд», все шире распространяющийся в современных экономиках, вызывает активное сопротивление профсоюзов. Проблема существует и в России, где положение усугубляется правовым вакуумом в этой сфере и широко распространенным игнорированием даже существующих норм трудового права. Кстати, главным центром кампании против заемного труда в России является Санкт-Петербург, где с соответствующими инициативами выступает Центр взаимопомощи рабочих.
Одно из требований Гистадрута – предоставить полноправный статус 250 тысячам дискриминируемых работников. Министерство финансов готово лишь на 20%-ное повышение их зарплаты. По мнению правительства и работодателей, полнота трудовых прав у сотен тысяч заемников создаст проблемы для национальной экономики, ухудшит ее конкурентоспособность и приведет к снижению занятости. Вполне ожидаемый стандартный ответ. Кто бы сомневался, что хозяину всегда мешают «избыточные» права работника.
Отдельный вопрос, касающийся не только Израиля. Почему в современном мире работники общественного сектора, особенно бюджетники, и даже государственные служащие, все чаще оказываются наиболее организованной и боевитой частью работников наемного труда? Вспомним, что и в Российской Федерации 1990-х годов больше всего забастовщиков давали вовсе не шахтеры, а учителя. Хотя в значительной части это были очень специфические «директорские» забастовки – впрочем, такой элемент этого присутствовал и у шахтеров. И нет ли в активности работников, оплачиваемых из бюджета, угрозы общественным интересам? Жизнь наверняка в ближайшем будущем даст нам повод подробнее обсудить это.