Российский космос – одно из немногих достижений, сохраненных от предшествующей исторической эпохи. Обязанная своим рождением индустриальному взрыву 1950-60-х, отрасль позволяла долгие десятилетия поддерживать престиж сначала СССР, потом – современной России. Последние события стали тревожным индикатором и для этой отрасли. Всполошились все, начиная с премьер-министра. Зазвучали обещания «принять меры» и отданы первые распоряжения по поиску виноватых в наших неудачах.
Проблема с недавним «недолетом» космических спутников связи «Экспресс-МД2» и Telkom-3, превратившая дорогостоящее оборудование в космический мусор, обсуждалась на вчерашнем заседании правительства. Глава кабмина Дмитрий Медведев пообещал на следующей неделе провести совещание, на котором будут названы виновные в последних космических провалах. «Я не знаю, какова причина гибели спутников — будь то разгонный блок, механические повреждения, элементарное разгильдяйство, или все вместе, умноженное на традиционное разгильдяйство, но терпеть это дальше невозможно, — бушевал премьер. — Мы теряем авторитет и миллиарды рублей». Поисками виновных назначены ответственные за отрасль лица, включая профильного вице-премьера Дмитрия Рогозина.
Правда, при этом скромно замалчивается, что проблема кадровой чистки поднималась руководителем Роскосмоса Владимиром Поповкиным еще в конце прошлого года. «Наступило время, когда нужно будет менять многих руководителей космических предприятий. Будут организационные выводы достаточно жесткие, включая меня», — заявил он 24 декабря 2011 года. В начале же февраля 2012-го, после потери «Фобос-Грунта» он отмахивался от предложений огульно наказать виновных. Определенный резон в его словах был: если заниматься увольнениями, то легко растерять весь кадровый резерв. Увольнения могли бы состояться, если бы была подготовлена руководящая смена.
А с ней у российской космической индустрии дела обстоят неважно. В первую очередь из-за оттока специалистов в 90-х годах. Уже на излете советской эпохи средний возраст специалиста отрасли составлял примерно 45 лет. Нормальный возраст для любой наукоемкой области, требующей взвешенных решений, принимаемых опытными специалистами. После практически полного вымывания среднего звена средний же возраст специалистов в Роскосмосе поднялся до уровня одряхления. Кого из стрелочников увольнять теперь, совершенно неясно. Это отметил также Рогозин в Твиттере: «Пока у нас самому молодому директору предприятия Роскосмоса будет 62 года, марсоходы нам будут только сниться, а Фобосы будут падать в грунт». Но откуда брать новый кадровый состав, не знает и он.
Ситуация с российским космосом давно вызывала опасения экспертов. Счет неудачам последних лет можно вести, начиная с любого года. Одни издания («Коммерсант») предпочитают называть первой ласточкой двойную катастрофу июня 2005 года, когда две ракеты-носителя, по сути не связанные друг с другом, одновременно просыпались дождем из обломков в районе Плесецка. Другие («РБК») ведут отсчет именно от первого упавшего в сентябре 2007 года в Казахстане «Протона-М». На деле же, как справедливо отметил руководитель группы компаний спутниковых операторов AltegroSky Сергей Пехтерев, отечественная космонавтика вышла на ниспадающую линию успехов еще в конце 1960-х годов, с гибелью советского космонавта Владимира Комарова и проигрыша лунной гонки.
Первый этап «высоких целей» с этим происшествием оказался закончен. Подводя итоги, страна перешла к этапу «высоких программ». Космос стал рутиной, иногда освещавшейся яркими всполохами звездных удач. Пиком того периода стала совместная советско-американская программа «Союз-Аполлон». Ряд обозревателей называет год стыковки этих аппаратов (1975) вершиной развития научно-промышленного потенциала СССР. По их мнению, разворот к рынку и демократизация общественной жизни, будь они тогда возможны, привели бы к мягкому сценарию перехода от «развитого социализма» к постиндустриальному капитализму. По космическим успехам отмечают земные этапы развития.
По иронии судьбы, одним из факторов, способствовавших смене строя в нашей стране, также стала космонавтика. А именно – великий космический блеф Рональда Рейгана. Его программа «звездных войн» привела к финальному втягиванию «Империи зла» в гонку космических вооружений и способствовала бюджетному надрыву. Тем не менее, итогом обескровливающих усилий буквально на последнем дыхании стал блестящий проект «Бурана» с ракетой-носителем «Энергия». Именно тогда настал звездный час одноименного конструкторского бюро. Сейчас Ракетно-космическая корпорация «Энергия» — гордость российского космопрома, делящая первое место по размаху программ и производственным мощностям с НПО машиностроения/ОКБ-52.
Сейчас, помимо этих двух гигантов в Федерально космическое агентство входит больше сотни предприятий с более чем 300 тыс. работников. Финансирование агентства, несмотря на жалобы патриотически (и даже просоветски) настроенных оппозиционеров развивалось с каждым годом. С 2002 по 2008 гг. цифра выделенных средств плавно росла от 9,7 до 49,6 млрд рублей. С приходом президента-инноватора Медведева эта сумма скачкообразно выросла, и с 2009 по 2012 гг. стремилась вверх чуть ли не экспоненциально, от 92 до 150 млрд рублей.
Впрочем, Поповкин уже озвучил проблему недофинансирования, испросив 180 млрд на текущий финансовый год. По его мнению, это тот минимум, который позволил бы решить проблему с устареванием материальной базы. Но можно не сомневаться, при обоснованных требованиях глава Роскосмоса получил бы и дополнительные затребованные средства. Проблема не в деньгах. Ведь в том же феврале 2012 года Владимир Поповкин признал, что в целом финансирование отрасли удовлетворительное.
Несмотря на разницу в бюджетах Роскосмоса и НАСА ($5 млрд и $18,5 млрд долларов на 2012 год соответственно), доля российских компаний на мировом рынке запусков растет несколько лет подряд. В 2007 году Россия осуществила 26 из 68 запусков ― это 38% рынка. В 2008-м было охвачено 39%, в 2009-м ― 41%. А с выводом из игры тяжелых американских носителей для космических челноков русский космос стал чуть ли не единственной связующей нитью Земли и МКС. Правда, на пятки нам наступает европейский носитель «Ариан», но с нынешними финансовыми проблемами Европе становится не до полетов.
Вопрос о финансах имеет и обратную сторону. В игре политиков на пристрастиях и страхах широкой публики очень часты преувеличения в обе стороны. «Мало космоса», — утверждают одни. «Зачем нам космос?», — вопрошают другие. То, что космические программы, за исключением наиболее одиозных (а значит, наиболее коррупционно емких), оставшихся еще со времен прежнего главы Роскосмоса Анатолия Перминова (ракета «Ангара», космодром на Дальнем Востоке), финансируются достаточно, не означает, что деньги тратятся зря.
Известный миф об убыточности космоса опирается на «гонку престижа» времен холодной войны. Нынешний космос, например, в 2009 году, при общемировых затратах в $86,17 млрд принес $175,44 млрд только прямой прибыли. Из них $90,58 млрд пришлись на продажи космических продуктов и услуг конечным пользователям (от космических туристов до абонентов сотовых сетей). А если учесть, что в суммарной величине затрат примерно $40-45 млрд – военные расходы, то выходит, что мирный космос окупает себя более чем в 4 раза.
Поповкин в том же феврале озвучил главный порок Роскосмоса – отсутствие горизонтальной интеграции входящих в него предприятий. В самом деле, топливные баки, производимые Проектным центром им. Хруничева и ракетные двигатели от НПО «Энергомаш» могут быть безупречны. Однако проблема, погубившая «Протон-М» сосредоточена, по выводам экспертов, в центральном силовом кабеле. Точнее, в неоптимизированном его проведении, приведшей к механическому повреждению. Кабель – слабое место всех «Протонов» именно из-за слабой согласованности в работе производителей различных комплектующих. Сам по себе он не «плох», но откуда знать проектировщикам корпуса, как размещать этот кабель в конструкции, если они его не производят, и не знают, насколько он хрупок?
Наконец, помимо кадровой и структурной проблем существует еще одна, уже ставшая традиционной российской. Независимый эксперт Вадим Лукашевич в прошлом году открыто заявил: «Главная проблема нашей космонавтики — это коррупция». Скорее всего, именно от нее и проистекают остальные проблемы – слабая горизонтальная интеграция, отсутствие кадров, ненадлежащий контроль. От ее решения в первую очередь зависит будущее российской космической индустрии. И одним поиском стрелочников тут не обойтись.