Испокон веков дипломатия считалась делом очень конкретным. Вроде управления, коммерции, войны (а то и криминала). Отсюда завеса секретности. Но в прошлом веке межгосударственные переговоры превратились в кафедры для философских дискуссий на фоне повсеместных пожаров и кровопролитий. Нечто подобное наблюдается и сейчас, когда война в Донбассе вводится в контекст тысячелетней борьбы Рима с Константинополем. Так случилось на Мюнхенской конференции по безопасности в Европе. Зато на переговорах по украинскому урегулированию в Москве традиция дипломатической конфиденциальности была соблюдена в полной мере. Конкретно решили одно: ещё раз поговорить в среду в Минске. Если Путин туда поедет.
Сама суть обсуждаемого мирного плана сохранялась в полной тайне. Кое-что решился приоткрыть Франсуа Олланд
Главными мировыми событиями прошлой недели явились московские переговоры и мюнхенская конференция. Блиц-визит в российскую столицу Ангелы Меркель и Франсуа Олланда был широко разрекламирован как «последний шанс мира». Канцлер Германии и президент Франции привезли Владимиру Путину план урегулирования на востоке Украины. Якобы совместивший предложения самого Путина с позицией Петра Порошенко.
Переговоры шли в самом узком формате, высокие гости сидели втроём с хозяином. Неясно было даже, на каком языке общаются. Скорей всего, на немецком (всё ли понимает Олланд, не суть важно). К журналистам не вышли, что само по себе крайне заинтриговало. Компетентные аналитики дали два объяснения. Либо Путин отверг ультиматум Европы, но позволяет мсье с фрау сохранить лицо. Либо Путин ультиматум принял, но фрау позволяет ему сохранить лицо. Как говорится, экспертиза установила: одно из двух – или правда, или нет. Невнятицы добавил пресс-секретарь Песков, назвавший переговоры «конструктивными и субстантивными».
Не то что детали – сама суть обсуждаемого мирного плана – сохранялась в полной тайне. Гадания обозревателей и экспертов велись буквально не пойми о чём. Вспомнились даже времена настоящей дипломатии прежних веков, когда секретные пункты не утекали в прессу раньше, чем выкладывались на стол. Но это показалось уже перебором. Вот-вот у какого-нибудь продвинутого комментатора могла возникнуть свежая мысль: а может, там вообще ничего нет? Поэтому вчера вечером кое-что решился приоткрыть Франсуа Олланд.
Главная конкретика плана – создание в охваченных войной украинских регионах демилитаризованной зоны в 50-70 километров, рассказал французский президент телеканалу France 2. О большем он не сказал. Зато призвал обеспечить «весьма широкую» автономию Донецкой и Луганской областей. Иначе – «Путин знает, что сепаратисты выиграют войну. Эти люди воевали. Сложно будет заставить их вести обычную жизнь».
Если комментировать услышанное в современной стилистике МИД РФ, приходится сказать одно: ботаник спасовал перед отморозками. Ради прекращения войны на континенте европейские лидеры готовы к уступкам за счёт Украины. И кстати, за счёт своих «европейских ценностей», преданность которым, как расписывается французский президент, не стоит серьёзных жертв. Наследник Великой революции XVIII века «Марсельезу» старается не вспоминать. «Или наёмники преступно над нами верх возьмут в бою?» – риторически спрашивал Руже де Лилль, не допуская такого исхода. Да, возьмут, отвечает президент Олланд. Когда «тирания чёрной силой с кровавым знаменем идёт» по-настоящему, современные продолжатели якобинцев предпочитают толерантно уступить и тени великих предков не тревожить.
Итог пока таков: договорились поговорить ещё. Переговоры в т.н. «нормандском формате» назначены на 11 февраля в Минске. Александр Лукашенко (превратившийся из невыездного президента в почтенного европосредника) наготове: «Организуем. Приезжайте». Пётр Порошенко надеется на «прекращение огня без предварительных условий». Владимир Путин задумчив: «Если удастся согласовать ряд позиций»…
Европа соглашается на отторжение от новой Украины Крыма и части Донбасса. В Украине становится неизбежен всплеск внутренней борьбы
По всей видимости, Олланд огласил действительную позицию Евросоюза. «Весьма широкая» автономия – это может пониматься весьма широко. Европа даёт добро на создание новых путинистских анклавов. Витает в воздухе – и периодически подтверждается в «проговорках» официальных лиц – идея ввода в восточные области Украины международных контингентов. Присутствие «миротворческих сил» (значительную часть которых в данном случае составят войска РФ) – квалифицирующий признак усечённого суверенитета.
Разумеется, это гораздо меньше, чем рассчитывали московские стратеги. Весной ставка явно делалась на свержение киевских властей и подавление революции. Жёсткое сопротивление «бандеровских» добровольцев, быстрое, с колёс, создание украинской армии (при Януковиче практически отсутствовавшей, буквально по рецептам ультралиберализма) сорвали этот план. Пришлось переформатировать его в запасной – отторжение от новой Украины Крыма и Донбасса. Дальнейшие события вынудили и его подкорректировать – уже далеко не всего Донбасса, а непосредственных очагов имперско-черносотенного контроля. Это тоже можно записать в победу для внутриполитической пропаганды в РФ. С тем большей лёгкостью соглашается Европа на такой урезанный вариант.
Характерно, что соглашается устами своего наименее популярного и авторитетного представителя. Та же Меркель хранит молчание. Возможно, выжидая какого-то следующего поворота. Ведь, в отличие от Олланда, фрау канцлерин не ставит крест ни на перспективах своей партии, ни на своих персональных. Поэтому она сохраняет поле для политического манёвра.
Американский подход по видимости выдержан более жёстко. В конгрессе обсуждается акты массированной военно-экономической помощи Украине. Во главе, естественно, «дед Маккейн», большой друг русской свободы. Республиканская оппозиция в этом вопросе вообще довольно консолидирована. Но, что важно, не в полной мере. Интересно, что ультралибералы Рона Пола симпатизируют ДНР/ЛНР. И даже среди ветеранов рейганизма встречаются немногочисленные, но сплочённые и активные группы сторонников Владимира Путина. На почве антикоммунизма, приверженности традиционным патриархальным ценностям и категорического неприятия Барака Обамы.
Вице-президент США Джозеф Байден обещает «усилить давление на Москву», говорит о праве украинского народа на самозащиту. Но и он тут же оговаривается: «Мы не верим, что на Украине существует военное решение». Вчера в Вашингтоне побывала Меркель, согласовывала позиции с Обамой. Которые, впрочем, не особенно и расходятся. Меркель открыто выступает против военной помощи Украине, Обама ищет благовидного предлога, чтобы воздержаться от этого. Поставки оружия – пока что разговоры в контексте дипломатической игры с Москвой. «Нужно придумать что-то другое», – говорит Меркель. «Дебаты по поводу поставок дополнительного оборонительного вооружения и оружия, которое можно использовать для наступления, чтобы остановить продвижение этих «маленьких зеленых человечков» без знаков различия, всё ещё продолжаются», – признаёт Байден. И могут продолжаться долго.
Особый вопрос – позиция официального Киева. Президент Порошенко солидаризировался с планом, который везли в Москву. Означает ли это согласие на «весьма широкие» уступки Кремлю? Видимо, да. И тогда неизбежен всплеск внутренней борьбы в Украине. Обвинения в национальной измене президенту гарантированы. Радикалы батальонного движения ещё летом грозили походом на Киев. Такой поворот может показаться вполне в интересах Кремля.
Если Путин в последний момент вообще не откажется от компромиссов. Ход европейской конференции по безопасности в Мюнхене – косвенный признак такой возможности.
На «евразийских пространствах» доделывается начатое в 1905 году. Это невозможно остановить сговором с западными правительствами
Мюнхенская конференция по безопасности в Европе – мероприятие совещательного формата. Проще говоря: одни разговоры. Кафедра для деклараций. Но декларации могут быть серьёзным дипломатическим инструментом. Который и использовал министр иностранных дел РФ Сергей Лавров, превративший конференцию в собственный бенефис.
Первый тезис Лаврова звучал в сакраментальном ключе: «мы же предупреждали». Предупреждение, по его словам, прозвучало в том же Мюнхене. В речи Владимира Путина 10 февраля 2007 года. Прямо Есенин: «Не буди, как восемь лет назад…»
Путин говорил тогда о пагубной однополярности, о распространении по миру американской правовой системы, о неучёте российских геополитических интересов. Звучало нечто вроде удивлённого недовольства: отказались от коммунизма, повернулись к Западу лицом, и где благодарность? Почему с нами до сих пор обращаются как с побеждёнными в Холодной войне?
Лавров повторял мюнхенскую речь уже в другой тональности, а главное, в другой исторической реальности. «Проект построения «общеевропейского дома» провалился, – констатировал министр. – Стратегическое партнерство России и Европейского союза не выдержало испытания на прочность. Взятые в рамках ОБСЕ и Совета Россия-НАТО обязательства не обеспечивать собственную безопасность за счет безопасности других остались на бумаге». Кульминацией провала Лавров назвал украинские события, которые охарактеризовал как «курс наших западных коллег на захват геополитического пространства в Европе».
И вот глава внешнеполитического ведомства РФ оглашает манифест. Принять условия Москвы. Не искать больше общих ценностей (об этом Лавров говорил и раньше). Согласиться на то, что ценности авторитарной (скажите спасибо, что пока не тоталитарной) диктатуры, имперско-бюрократического государства, черносотенной идеократии и клерикализма доминируют в геополитическом ареале бывшего СССР. Который уже воспринимается скорее как византийский культурный круг, подчинённый имперскому «духовному Константинополю» в противостоянии растленному «языческому Риму».
Это минимум, на основе которого министр и его руководство согласны о чём-то разговаривать. Если нет, то кто не спрятался они не виноваты.
Во всём этом сквозит искреннее, судя по всему, непонимание сути происходящих процессов. Эти процессы носят социальный, а не геополитический характер. Главный смысл происходящего отнюдь не в том, что Россия противостоит Западу. (Какому, кстати? Кто персонифицирует это понятие? Олланд? Или Делле Кьяйе?) На «евразийских пространствах» доделывается начатое в 1905 году. Уже тогда, 110 лет назад, обозначилось конечное самоисчерпание самодержавной монархии и начался грандиозный процесс преобразования России. Процесс зигзагообразный, с прорывами и отступлениями. Напоминающий западноевропейский аналог, когда «духовные скрепы» абсолютизма и клерикализма разрывались полтора столетия.
Это идёт изнутри, а не извне. Поэтому и речи Лаврова в принципе не геополитика, а идеология. Идеология увековечивания чиновно-олигархического правления. В силу специализации номенклатурного дипломата преломленная вовне. Можно даже сказать, идеология действительно оборонительная, защитная. Но защищается не Россия от внешнего противника. Защищается бюрократическая олигархия прежде всего от самой России. Ведь «Русь начинается в Киеве»…
Украинская революция, как и события того же ряда по периметру российских границ и в самой России – проявление того же процесса, довершения Пятого года. Революции вообще не происходят по внешнему заказу. Их невозможно остановить сговором восточных правительств с западными. Украинцы с Майдана и из батальонов просто не станут слушать, даже если Сергей Лавров и Джон Керри придут к полному консенсусу (который, кстати, не так уж невероятен). Не станут, кстати, и русские.
Проблема не в том, что «страны СНГ пытаются оторвать от России», а в том, что государственная власть РФ не соответствует историческим потребностям российского общества. Ни речами, ни планами дипломатов её не решить. Поэтому Мюнхенская конференция прошла зря. Московские переговоры, возможно, тоже.
Никита Требейко, «В кризис.ру»