События вяжутся одно с другим, сцепляются меж собой, перекатываясь с верхов на низы и обратно. Вчера президентское интервью, сегодня приговор военного суда в Петербурге. «Будет война», – резюмируют блогеры выступление Владимира Путина. Послезавтра парад. Ещё через неделю царское обнуление. Ещё двое парней уходят на реальные сроки под овации живой цепи. Полсотни человек в двух столицах брошены в автозаки и развезены по отделам. За акции солидарности с запрещённой в РФ антифашистской «Сетью».
Коллегия Второго Западного окружного военного суда под председательством Романа Муранова огласила сегодня вердикты по петербургской части «Сети». Виктор Филинков приговорён к семи годам, Юлий Бояршинов – к пяти с половиной, оба на общем режиме. Обвинения по 205 статье УК РФ – «участие в террористическом сообществе» (Бояршинову добавили ещё 222.1 – «незаконное хранение взрывчатки»). В феврале Приволжский военный суд приговорил «пензенскую часть «Сети» – Дмитрий Пчелинцев, Илья Шакурский, Андрей Чернов, Максим Иванкин, Михаил Кульков, Василий Куксов, Арман Сагынбаев получили по тем же статьям (плюс ещё «народно-наркотическая» 228) от 6 до 18 лет.
Ни пензенцы, ни петербуржцы не совершили ни одного реального действия, как-либо соотносимого с понятием «терроризм». В этом их и не обвиняли. Дальше спортивного освоения оружия, страйкбола, чтения левых идеологов и разговоров о желательности смены власти они не зашли. Якобы нечто собирались, но что именно, осталось замутнённым. Бояршинов, например, говорил о планах сопротивления будущему «майдану ультраправых» – такое даже совпадает с заботами властей. Против откровенно политического обвинения нормальный метод защиты.
Но не слишком помогло и это. В обвинительной позиции подчёркивалось исповедание анархистской идеологии. Что такое анархизм, естественно, не пояснялось. Существует вбитый советским кинематографом стереотип – это, типа, где бомбы бросают. Так и продвигала прокуратура: анархисты – значит, против власти – значит, готовили переворот – значит, террористы. На этом фоне конкретика доказательств не очень и требовалась. (Характерно, что оперативников ФСБ, которых Филинков обвинял в применении пыток, суд не посчитал необходимым допрашивать. Обошёлся без таких свидетелей.) Как в Албании времён Энвера Ходжи: «контрреволюционные» взгляды несомненны, меж собой знакомы, прочее неважно – преступная организация, приговор к высшей мере. А тут и вовсе – взгляды революционные, это ещё страшнее…
Идеи анархизма и вытекающее из неё отношение к диктатуре являлись подлинным «составом преступления». Не говоря об антифашизме, идеологическом стержне «Сети». Что такое антифашистское подполье, известно из истории прошлого века. В юбилейный год Победы об этом наверняка вспомнили. Для государства с неограниченной властью вождя и бюрократии, насаждающего культ власти и повиновения, преследующего инакомыслие, рассуждающего о некогда потерянных территориях и желательности их возвращения – это, конечно, болезненная тема.
Именно так и поняли люди, пришедшие сегодня на Кирочную поддержать Филинкова и Бояршинова. Лозунги «Антифашист – не террорист!», «Свободу политзаключённым!», «Тяга к свободе крепче всех тюрем!». Довольно резкая критика органов госбезопасности за устрашение насилием. Зажёгся файер. Зазвучали знаковая песня «Это пройдёт», гитара и барабаны. Неизбывно-интернациональная стилистика молодёжного протеста. Полиция среагировала жёстко, задержаны десятки людей. Вязали и школьников. Яну Сахипову, жену Бояршинова, протащили по асфальту. Примерно такая же акция примерно с теми же последствиями прошла в Москве на Лубянке.
«Дело «Сети» стартовало два с половиной года назад. И уже тогда, в начале 2018-го, ощущалась новизна. В терроризме обвинялись не исламские радикалы. Сразу выпячивалась идеологическая составляющая: «негодяи-анархисты», как при Царе-Освободителе. Сведения о пытках не опровергались (типа, «ну допустим, и что?»). Жестокость кары при отсутствии деяний также не скрывалась, а скорее возводилась в достоинство («чекисты начеку»). И всё это буквально через несколько дней, после того, как директор ФСБ похвалил 1937 год.
Так происходил переход от режима «крымского» к режиму современному, где ещё рано давать название. Имперский угар спадал на глазах. Весь 2017-й пронёсся под призраком грозного столетия. Официоз ничего не отмечал. Ноябрьскую акцию жёстко подсекли на первых же минутах (показав, что движение «Артподготовка» запрещено в РФ не зря, а по страху). Но тема «стрельнет Аврора снова» превращалась в излюбленную хоть за кружкой пива, хоть за рюмкой чая, хоть за чашкой «хеннесси».
Под этой марксовой надстройкой набухал неопровержимый базис статистики: сотни крупных трудовых конфликтов из-за невыплат, задержек и увольнений, десятки организованных протестов. А временами уже и политические лозунги, и нападения на особо отличившиеся структуры режимного агитпропа, и физические столкновения рабочих с омоновцами и росгвардейцами. Навальнинги 2017-го, начиная со скромного «Он нам не Димон», за год переросли в политически сознательное «Он нам не царь». Под российским национальным флагом.
Произошло необоримое замыкание. Когда высшая (да уже и единственная) цель власти есть удержание власти, неизбежна монополизация экономики и бюрократическое гниение госкомпаний. Следствием становится разрушение социалки, с гротескной яркостью отражённой в «мусорном кризисе». Залатывание финансовых пробоин требует дальнейших антисоциальных решений – подоспела пенсионная реформа. Она уже необратимо рубанула путинский рейтинг и сформировала новый уровень политических протестов. Параллельно двинулись два потока: интеллигентно-правовой («политический кризис в Москве 2019 года») и уголовно-бытовой (вплоть до политизации жутковатого АУЕ). Стали возникать и прямые смыкания. Не случайно имела серьёзный резонанс небольшая вроде бы акция солидарности Ассоциации народного сопротивления с бунтом заключённых ангарской ИК-15. Не случайна и незамедлительно жёсткая полицейская реакция.
При управляемости силовых структур и внешней поддержке вполне может устоять даже самый непопулярный режим. Всенародно ненавистные польские коммунисты почти десятилетие держались против многомиллионной «Солидарности». («Пока ОМОН послушен, плевать на меня хотели», – с удивлением обнаружил известный оппозиционный идеолог ещё много лет назад.) Правящий режим РФ ещё не дошёл до таких кондиций и тем более крепок. Он и вообще до последнего времени держался не столько на репрессиях, сколько на теледебилизме и потребительстве. В плане бонусов ужесточения сохранялся большой простор. По мере объективного иссякания средств на подкуп и массового озлобления на агитпроп усиливалось значение административно-силового аппарата. «Дело «Сети» в этом плане превращалось в этапную веху. Показательная расправа с анархо-антифашистами обозначала достижение карателями новых вершин господства.
Новый формат режима, откровенно оскаленный на страну, предполагал и общее подвинчивание административной системы. Официальное утверждение пожизненного властвования за действующим главой государства. Тотальный запрет на оппозиционность. Закрепление идеологического мракобесия, интеллектуального отстоя и моральной гнили в качестве государственных нормативов.
Не только потому, что всё это есть традиционные ценности правящего слоя с его обслугой. Такова объективная ситуация в России. Власть номенклатурной олигархии иными способами уже не крепится.
Программа была заявлена в январском президентском послании. В общих чертах и с некоторым намёком на переструктурирование бюрократической верхушки (в основном через активизацию замшело реакционного депутатского корпуса и новую роль Госсовета как центра власти). Делалась заявка и на обновление кадров, широкую поступь «сверхновой» генерации. Но всё опрокинулось пандемией COVID-19. Серьёзная проблема, не решаемая ни деньгами, ни дубинками, ни телевизионным враньём, показала подлинное состояние системы. Близкое к параличному. Заодно – «добавляя к обиде оскорбление» – успели столкнуть с горы камень падения цен на нефть. Своими руками причём. В порядке эффективного менеджмента. И геополитической гордыни, обернувшейся низким поклоном саудовскому принцу Мухаммеду.
Стало не до изысков. Срочно назначенное посреди эпидемии «голосование» за конституционные поправки уже не несёт каких-то заметных новаций. Рисковать стало опасно даже на уровне переименований. Только «обнуление» сроков с замахом на пожизненное правление Путина. Плюс беззастенчивое препарирование истории ради чисто конкретного чиновника и финансиста. Ну и «домостройство», как из анекдотов времён антиалкогольной кампании.
Зловеще спрессовались во времени приговор петербургской «Сети», московский арест акциониста Петра Верзилова, прокурорское требование шестилетнего срока режиссёру Кириллу Серебреникову. А предварило все эти события воскресное появление Владимира Путина на главном гостелеканале.
В интервью «России 1» Путин не только анонсировал своё …надцатое выдвижение в президенты. Не только напомнил «Крымнаш». Не только сказал об ухудшении отношений с Украиной (чего уже было бы достаточно). Он порассуждал ещё и о «подарках от русского народа», которые «утащили с собой» республики, ушедшие из СССР. Тем самым Путин задним числом объявил Советский Союз русским государством. Вот уж, кстати, случай, когда «Сталина на них нет». Не говоря о Ленине. Послушали бы это основатели «отечества всех трудящихся»…
Эти соображения органично продолжили недавние путинские же тезисы в патриотичном американском журнале. О «добровольности» вхождения Литвы, Латвии и Эстонии в сталинскую империю. О польской вине и советской безвинности в развязывании Второй мировой войны. 1 июля всё это будет закреплено в Конституции. Поэтому слова Аркадия Бабченко «Будет война. Доброе утро» – слышатся как-то убедительнее сегодняшних заверений путинского прессека Пескова об отсутствии у РФ территориальных претензий к соседям. Песков ведь, как известно, «несёт пургу», о чём хозяин предупредил заблаговременно. Больше двух лет назад.
Исторические изыскания и прочие вопросы языкознания – это не отвлечённые забавы олигархов. «Речь идёт не о планетах, а о крестьянах Кампаньи», – говорил в брехтовской пьесе Галилео Галилей. Объясняя молодому учёному священнику, почему его начальство противится подлинному знанию астрономии. «Вы едите оливки и сыр, и даже не представляете себе, какой нужен труд, чтобы их получить, какой бдительный надзор требуется!» – крик души феодала. «Эта сволочь предпочитает благодарить бога, а не пекаря», – замечает верующий христианин Галилей. Очень характерно, что среди конституционных поправок числится и такая.
Десятипроцентное (по прогнозам ВШЭ) падение доходов, четыре с половиной миллиона (официально) безработных, разгромленный карантином малый бизнес при росте (даже в пандемию) магнатских состояний – социально-экономические итоги первого полугодия 2020. Второе же полугодие решено начать с воцарения лидера олигархии. Действительно, надзор требуется теперь небывалый. Ибо надзирать приходится за массами. Не только за запрещённой «Сетью».
Никита Требейко, «В кризис.ру»