Межгосударственный экономический союз практически всегда предполагает наличие локомотива. Тот же Европейский союз начинался с Европейского объединения угля и стали, в котором Италия, Бельгия, Нидерланды и Люксембург группировались вокруг ФРГ и Франции. С осени 2000 года в Евразийском экономическом сообществе локомотивом стала Россия. Никак в тот момент не ожидая, что постсоветские партнеры когда-то начнут выдвигать собственные жесткие условия.
Принципы ЕврАзЭС – режим свободной торговли, единый таможенный тариф, общий финансовый рынок, равные условия предпринимательства, интеграция транспортных и энергетических систем, единые правовые стандарты. В перспективе даже единая валюта. Кое-что внедрено: например, Таможенный союз, а с 1 января нынешнего года – Единое экономическое пространство России, Белоруссии и Казахстана. Учреждается общий рынок товаров, услуг, капитала и рабочей силы при согласованной валютно-финансовой, торговой, кредитной и налоговой политике. Но пока что чаще мы имеем дело лишь с разработкой межгосударственных целевых программ. Реально достигнуто свободное передвижение граждан стран ЕврАзЭС в рамках провозглашенного общего рынка труда. Остальное по большей части остается на уровне деклараций о намерениях, консультаций и симпозиумов. Которые перемежаются периодическими спорами вокруг не самых принципиальных, казалось бы, вопросов. Последний казус случился на завершившемся московском саммите ЕврАзЭС.
Россия предлагает преобразование сообщества в Евразийский экономический союз. В прошлом году это предложил Владимир Путин. Партнеры на словах поддержали – но без конкретного продвижения. Похоже, только на словах. На этот раз Дмитрию Медведеву пришлось прямо заявлять, что с реформированием ЕврАзЭс не следует больше тянуть. Однако главным итогом саммита стало решение, пошедшее вразрез с просьбами-требованиями российского президента. Возмутителем спокойствия стал президент Белоруссии Александр Лукашенко. Когда-то считавшийся ближайшим союзником Москвы.
Еще в декабре белорусский лидер прямо заявил, что его страна прекращает финансировать структуры ЕврАзЭС. Мол, сообщество выполнило свои задачи, дальнейшее сотрудничество целесообразно уже в рамках ЕЭП (к которому могут присоединиться Киргизия и Таджикистан). Казалось бы, противоречия с заявлениями российских руководителей нет. Однако Москва и Минск так и не договорились по форме будущего интеграционного объединения и по некоторым вопросам его правосубъектности. В общем, перспективы туманны. А белорусское финансирование закрывается четко.
В ЕврАзЭС случилось неизбежное – его члены научились строить интеграционные процессы между собой, минуя сообщество. Отсюда нынешняя коллизия.
Спор кажется чисто терминологическим. Москва предлагает назвать новое объединение Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС), тогда как Минск – Евразийским единым экономическим пространством (ЕАЕЭП). Но проблема в том, что российский вариант договора предусматривает право заключать с третьими сторонами договоры, которые оформляются решением Высшего евразийского экономического совета (в этот орган войдут президенты стран-участниц). Белорусская же версия ЕАЕЭП гласит: перед одобрением того или иного договора ему надлежит пройти внутригосударственные процедуры. Иначе говоря, Лукашенко, сделавший политическую карьеру на лозунгах сближения с Россией, «восточнославянского единства», «назад, к СССР» и т. п., теперь жестко отстаивает национальный суверенитет…
И при том белорусский президент всячески пытается заручиться поддержкой России в преддверии грядущих санкций ЕС. Которые наверняка последуют из-за спешной казни двух белорусов, обвиненных в прошлогоднем минском теракте. Под ударом могут оказаться столпы белорусской экономики и финансовой сферы – госконцерн «Белнефтехим» и ключевые банки. Вновь начинается привычный торг: вы нам – поддержку перед лицом Европы, мы вам – согласие на проект преобразования ЕврАзЭс. Опыт отношений с Александром Лукашенко позволяет добавить: после получения первого он, может быть, еще подумает о втором.
Не стоит забывать и об интересах стран-наблюдателей. Прежде всего Украины. Перетягивание этого государства на свою сторону стало своеобразным видом спорта, в котором практикуются Евросоюз и постсоветские структуры под эгидой России. Но нельзя сказать, чтобы Украина пребывала между двух огней. Наоборот, она вполне может получить преференции от этого соперничества. В первую очередь – газовые.
Украинское руководство постоянно делало заявления о несправедливых условиях газового контракта с Россией, подписанного в 2009 году. На днях Виктор Янукович даже заявил, что непомерно высокая цена на российский газ в долгосрочной перспективе угрожает национальной безопасности Украины. Ответный аргумент предъявил на саммите Дмитрий Медведев: «Если ты участвуешь в каком-либо международном образовании, ты получаешь определенный набор привилегий. Если ты в этом правосубъектном объединении не участвуешь, соответственно, у тебя могут быть сложности».