Этих двоих корейцев связывала сама суть судьбы. Генералы-президенты воевали вместе, правили один за другим, осуждены на одном процессе и одновременно амнистированы. Массы людей горой стояли за них, массы люто их ненавидели. Ушли они из жизни тоже почти вместе. Шестой южнокорейский президент генерал Ро Дэ У скончался 26 октября. Пятый – генерал Чон Ду Хван – вчера. Кровь в Кванджу пролилась при нём. Олимпийский огонь в Сеуле зажёгся после него. Но – сразу после.
Но характерами они, как говорят знающие люди, различались сильно. Ро Дэ У был жёстким и довольно циничным. Чон Ду Хван – мечтательно-сентиментальным. В это трудно было поверить. Особенно советским читателям международных обозрений. «Кровавый Чон, надёжный мясник империализма» – так его рекомендовал агитпроп. А потом вдруг выясняется, как он разрыдался из-за того, что протестующие на улице сожгли его портрет. И не бумаги ему было жалко. «Почему они не понимают? Почему они не чувствуют?»
Сейчас понимают больше. Но чувствовать уже мало у кого получается. Чон Ду Хван был человеком XX века. Где-то даже типичным. Всё у него было всерьёз. Как у замполита.
Конечно, буквально в политорганах Чон Ду Хвану служить не пришлось. Но в армию он попал закономерно.
В марте уходящего года ему исполнилось 90 лет. Крестьянская семья из бедной аграрной провинции Кёнсан на юге Корейского полуострова. Шесть братьев, четыре сестры. Двое мальчиков погибают в детстве. Отец знает китайский язык, и это сильно выручает – он становится деревенским старостой. Но попадает в тюрьму за убийство японского офицера. Мать бежит с детьми и два года прячется далеко в Маньчжурии.
В школу мальчик идёт переростком. Между уроками работает разносчиком в аптеке. Учился средне, но выручала физическая сила и открывшиеся спортивные способности. Обучился боксу. В командных играх немедленно становился капитаном. Ходил вокруг школы с деревянным ружьём… Короче, тут станешь сентиментальным. Есть у Солженицына эпизод, где Сталин смотрит на свою юношескую фотографию и едва сдерживает слёзы жалости: «Ибо не бывает сердец, совсем неспособных к ней».
Вырваться из такого круга реально лишь через армию. Двери там гостеприимно открыты. Стране нужна военная сила. Новая республика создана после ухода японских колонизаторов, разгромленных во Второй мировой. Север оккупирован советскими войсками, установлен тоталитарно-коммунистический режим Ким Ир Сена. На Юге обосновались американцы, здесь авторитарная диктатура националиста Ли Сын Мана. В 1950 году начинается война. Вооружённые Сталиным северяне громят южнокорейцев. Их спасают американцы, теперь бегут кимирсеновцы, но на помощь приходит Мао Цзэдун… Вот когда двадцатилетний Чон Ду Хван поступает в Корейскую военную академию.
Он завёл много хороших друзей среди однокурсников и преподавателей. Удачно женится: будущая первая леди Ли Сун Чжа – дочь коменданта академии. Оканчивает с отличием, стажируется в Америке. Специализируется на контрповстанчестве. Допускается в штаб планирования спецопераций. Получает должность в кадровом подразделении южнокорейского ЦРУ.
День 16 мая 1961 года меняет историческую судьбу Кореи. Совершается Военная революция, к власти приходит Верховный совет национальной перестройки. Через полтора года президентом становится генерал Пак Чжон Хи – бывший коммунист, убеждённый социалист, один из основателей Всемирной антикоммунистической лиги. Монументальная фигура второго тысячелетия, один из изменивших мир. Капитан Чон Ду Хван устраивает в академии митинг в его поддержку.
Правительство Пак Чжон Хи активно включилось во Вьетнамскую войну с сайгоно-американской стороны. Южнокорейцы уже знали, что такое коммунизм, каково иметь над собой вождя Ким Ир Сена, агитпроповца Хан Соль Я и чекиста Пан Хак Се. Воевали они жёстче американцев, сайгонцев и всех их союзников. Американцы поднимали большие гуманитарные скандалы, посмотрев на деревни, где прошлись бойцы генерала Чхе Мён Сина. В 1970 году полковник Чон Ду Хван командует во Вьетнаме 29-м полком 9-й пехотной дивизии. Участвует в боях и выигрывает. Доказывает умение не только теоретизировать.
На родине Чон Ду Хван принимает командование 1-й бригадой спецназа ВДВ и становится бригадным генералом. Через пять лет, в 1976-м он уже генерал-майор в президентском секьюрити, заместитель начальника спецслужбы Пак Чон Гю. Ещё два года, и Чон Ду Хван командует 1-й пехотной дивизией. Это легендарное формирование, авангард южнокорейской армии: именно 1-я пехотная приняла первый бой Корейской войны 25 июня 1950-го. Вершина военной карьеры – Командование обороны и безопасности.
Пак Чжон Хи знал Чон Ду Хвана лично и ценил особо. Одно время держал в своём секретариате. Предлагал избраться в южнокорейский парламент. Но Чон Ду Хван отказался: господин, верные люди нужны Вам прежде всего в армии.
Правление Пак Чжон Хи – это не только запредельный антикоммунизм, военно-националистическая диктатура с демократическими декорациями (Пак стабильно побеждал на выборах, его партия называлась Демократической республиканской) и социальная опора на консервативное крестьянство. Это стратегия бурного экономического развития, продуктивное использование внешних инвестиций, быстрая индустриализация силами мощных корпоративных чеболей, упор на технологические инновации.
Это поразительное соединение западной динамики с традиционными ценностями корейского коллективизма. Власти всеми силами внедряли принципы западного индивидуализма – в производственном процессе. В быту же рулило иное: «Жила бы страна родная, и нету других забот». Кофе разрешалось подавать только иностранцам. Корейцам – традиционные ценности в виде зелёного чая. Сплочение семьи. Сплочение корпорации. Сплочение народа вокруг президента. Общенациональная благодарность американскому солдату-освободителю, память антикоммунистического братства по оружию.
«Нашу страну ставят в пример экономического развития, – говорил Пак Чжон Хи как о само собой разумеющемся. – Но вряд ли можно предсказать большие результаты, если не совершить самообновления. Недостаточно просто наследовать великие дела предков. Необходимо сместить акцент на творческое восприятие завтрашнего дня».
Чон Ду Хван был фанатичным сторонником Пак Чжон Хи и его идей. Только с восприятием ещё более творческим. Сказывалось, что генерал был на полтора десятилетия моложе президента. Чон был ещё чётче и крепче ориентирован на буржуазный индивидуализм. В конце концов, за ним не водилось левацкого бэкграунда. Не был он и таким популистом. Политику понимал как армейское «выслушал – выполняй».
Ещё в военной академии сложился круг друзей-единомышленников под названием Ханахё. Переводится это как «Группа Одного», но входили в неё всё-таки семеро. В том числе Чон Ду Хван и Ро Дэ У. Десятилетиями, поднимаясь из офицеров в генералы, продумывали они, куда и как разовьют наследие Пак Чжон Хи. Не сказать, чтобы они были совсем не готовы принять вместо казармы страну.
Час подступил осенью 1979 года. Демократическая оппозиция требовала конституционной реформы. Её лидер, будущий президент Ким Ён Сам (именно его побеждал Пак Чжон Хи на выборах) резко отозвался о президенте на парламентском заседании. И немедленно был исключён из депутатов. Устным приказом главы государства. Правовой беспредел вытолкнул на улицы Сеула студенческие демонстрации.
Из Пхеньяна объявили, что не имеют к этому отношения, но всячески симпатизируют. Скорей всего, так оно и было. Южнокорейские демократы не думали помогать северокорейскому диктатору. Но объективно помогали, безотносительно к своим побуждениям (которые вообще-то мало интересовали Ким Ир Сена и Пан Хак Се). Вроде западных «борцов за мир и разрядку», не желавших знать, что проходят по учётам Бориса Пономарёва в международном отделе ЦК КПСС.
В окружении Пак Чжон Хи прошла угрожающая трещина. Большинство министров, генералов и советников, в том числе Чон Ду Хван, высказались за жёсткое подавление. Кое-кто предлагал не ограничиваться обычной полицией, а применить десантуру с боевыми патронами. Против, однако, выступал директор южнокорейского ЦРУ Ким Дэ Кю. Именно он превратился во флагмана демократических сил. Во всеуслышание заявлял, будто президент утратил понимание реальности, препятствует свободному развитию и даже работает на Пхеньян.
26 октября 1979-го возник яростный спор за ужином. Все были на нервах. Стороны схватились за оружие. Директор ЦРУ успел выстрелить первым. Так погиб президент Пак Чжон Хи.
Власть перешла к премьер-министру Чхве Гю Ха как временному главе государства (в советской печати его называли Цой Кю Ха, тогда были другие правила написания). Но многие уже глядели на Чон Ду Хвана. Сам он собрал совещание своего командования, но ничего особенного решать не стал. Кроме уплотнения контроля над ЦРУ.
Уличные беспорядки продолжались. Хотя пошли на спад – даже врагов Пак Чжон Хи шокировала его смерть. Временный президент явно не мог удержать контроль. Карьерный дипломат не был приспособлен к управлению бурлящим котлом. Генералы из Ханахё решили действовать. «Пристрелку» провели 12 декабря: арестовали начальника генштаба Чон Сын Хва и командующего сеульским гарнизоном Чан Тэ Вана. Все силовые ресурсы перешли под полный контроль Чон Ду Хвана. Под его председательством был учреждён Комитет по чрезвычайным мерам национальной безопасности, к которому и перешла вся полнота власти. Фактически он уже стал главой государства, мало оглядываясь на смущённого Чхве Гю Ха.
Завершающий шаг был сделан 17 мая 1980 года. Распоряжением Чон Ду Хвана в стране было введено военное положение. Мотивация объявлялась серьёзная: интенсивное проникновение северокорейской агентуры. Запрещалась оппозиционная активность, ужесточалась цензура, закрывались университеты. В «проблемные» регионы направлялись войсковые части, контролировать соблюдение режима чрезвычайных мер. Восстанавливалась военная диктатура, да ещё в формате, невиданном лет пятнадцать, со времён раннего Пак Чжон Хи.
Было ли это обосновано? Спорят до сих пор. К примеру, командующий вооружёнными силами США на Корейском полуострове Джон Уикхэм считал, что нет. По мнению американского генерала, Чон Ду Хван сильно преувеличивал угрозу с Севера. Граждане Республики Корея, особенно студенты и молодая интеллигенция, были просто возмущены. Они уже привыкли к другому, а требовали ещё большего.
18 мая началось Восстание Кванджу. Довольно крупного города – тогда в Кванджу жили более 850 тысяч человек (сейчас почти полтора миллиона). Центром ожидаемо стал Национальный университет Чоннам. В лидеры протестующих выдвинулся 29-летний активист Юн Сан Вон – выпускник Чоннама, банковский служащий и оппозиционный профсоюзный активист. Как раз 1 мая 1980-го, в преддверии событий, он сумел организовать Рабочую национально-демократическую лигу. На её основе с участием студенческого актива были созданы Движение за демократизацию и Оргкомитет демократической борьбы.
Никакие расследования не доказали связей движения с КНДР. Однако лозунги поднимались не слишком похожие на мирный протест: «Военное положение должно быть отменено, власть должна перейти в руки демократических сил, Чон Ду Хван должен быть казнён!» Если вынести за скобки все «вводные» факторы – получается освободительное движение против военно-диктаторского режима. Если вспомнить конкретные обстоятельства весны 1980 года – обвал выглядел неминуемым. С большими бонусами не только для Ким Ир Сена, но и для лично Леонида Ильича Брежнева.
Полицейские атаки в Кванджу были быстро отбиты и разгромлены. Власть перешла к восставшим. Они быстро сорганизовались в Комитеты гражданских поселений – классическое «живое творчество масс», перехватившее по районам функции рухнувшей администрации. Движение охватило до 200 тысяч человек, каждого четвёртого горожанина. Около 30 тысяч сформировали политико-боевой актив, нашедший, чем вооружиться. Руководили комитетами люди типа Юн Сан Вона, но обычно постарше, а по профессии университетские преподаватели и юристы.
Но даже при столь очевидном народном волеизъявлении Чон Ду Хван не поторопился на казнь. Решимости сентиментальному генералу было не занимать. Для начала 24 мая повесили Ким Дэ Кю. Но на фоне всего другого это прошло в мире почти незамеченным.
«Каратели сомкнутым кольцом начали продвижение к городу» – с неподдельной тревогой сообщала 26 мая советская программа «Время». Был собран военный кулак численностью в 23 тысячи. Пять бригад парашютного спецназа, одна пехотная, одна мотострелковая дивизия. Это не считая нескольких видов полиции и сил обороны и безопасности (проще говоря, ГБ). Полевое командование принял генерал Чун Хо Ён – ветеран Ханахё, ближайший друг Чон Ду Хвана и Ро Дэ У.
Бой 27 мая продолжался лишь около полутора часов. Юн Сан Вон дрался до конца и погиб одним из последних. Ударной силой подавления были профессионалы-десантники численностью в три тысячи, за ними двигалась двадцатитысячная мотопехота. Комитетские ополченцы не могли противостоять военным. Город быстро зачистили. Причём такими методами, что полиция едва не повернула фронт в защиту горожан (полицейские ведь жили с ними рядом). Этого не произошло (да и было бы бессмысленно, могло только удлинить список жертв), однако начальник полиции Ань Бюн Ха вскоре был отправлен в отставку и через несколько лет погиб при неясных обстоятельствах.
Вдохновителем и подстрекателем мятежа был определён Ким Дэ Чжун. Тоже, как Ким Ён Сам, диссидент, бывший оппозиционный депутат и будущий президент. Его приговорили к смертной казни с заменой на пожизненное заключение. Выпустили через два года.
Общая численность убитых в точности неизвестна по сей день. По официальным данным, погибли 144 повстанца, 22 солдата (из них 13 от «дружественного огня»), 4 полицейских. Сомневаться в этих цифрах несколько лет запрещалось под страхом уголовного преследования. Впоследствии стали известны другие оценки – тысяча, даже две тысячи убитых. Самые правдоподобные предположения: 165 повстанцев убиты, 76 пропали без вести, вероятно, тоже погибли. Данные о потерях правительственной стороны считаются достоверными.
Количество арестованных исчисляется в 1394, но порядка 40–60 тысяч в течение полугода прошли армейский «лагерь перевоспитания» Самчун. С бессудным заключением, избиениями и принудительным трудом. Существование лагеря не скрывалось. Официально туда направлялись прежде всего члены организованных преступных сообществ и бытовые правонарушители. Ну и заодно политически неблагонадёжные, чтоб два раза не вставать.
Чон Ду Хван оправдывал содеянное отпором кимирсеновской угрозе. Ро Дэ У называл майский Кванджу ценой предотвращения в Южной Корее коммунистической «Культурной революции». Чун Хо Ён не считает нужным объясняться – типа, так было надо, и всё. «Шла борьба, известная тебе».
Современное южнокорейское общество и государство осуждают расправу с восставшими в Кванджу. Она ставится в один ряд с расправой китайских коммунистов над Тяньаньмэньским движением девять лет спустя: тут и там молодёжное движение за демократию. Есть и социальная общность: протестный взрыв на фоне жёстко проводимой авторитарной модернизации. А коммунизм или антикоммунизм… это может показаться вторичным. Пуля летит одинаково.
…Через два года в разговоре на ленинградской кухне вдруг вспомнили бойню в Кванджу. Молодой упёртый антикоммунист оправдывал Чон Ду Хвана: нельзя прогибаться перед КНДР и СССР, а восстание было на пользу этим государствам. Прозвучал даже такой, с позволения сказать, «аргумент»: «Плохо, что подавили движение за демократию… Но с военной точки зрения!..» Более взрослый диссидент, помолчав, ответил: «Плохо, что Ярузельский подавил “Солидарность”. Но с военной точки зрения!.. Просто безукоризненно».
Чон Ду Хван вошёл в историю не только через Кванджу. Но если кто в мире знает его имя – в девяноста девяти случаях из ста вспомнят только май 1980-го. И редко задумается, откуда бралась поддержка «мясника Кванджу».
Между тем, поддержка была широкой. Вероятно, более массовой, чем у леводемократического движения. О многом говорит хотя бы поведение солдат 27 мая («А вы что стоите, сомкнувши ряды, к убийству готовые братья»). Кто они были?
Обычно молодые парни из крестьянских семей. Недавняя опора Пак Чжон Хи. Сторонники сильного государственного порядка. Защитники традиционных ценностей, моральных и материальных. Прошедшие в армии школу национализма, антикоммунизма и творческого восприятия. Кое-что знавшие о КНДР – если не по собственным детским впечатлениям начала 1950-х, то от отцов и дедов, которые воевали. «Ненависть к социальной системе, восторжествовавшей на Севере Кореи» – так характеризовали советские монографии главный принцип армейского воспитания. А что, это чувство не имело оснований?
Чон Ду Хван позиционировался как выразитель этих чувств и этих интересов. Ему было на кого опереться.
Через два месяца после Кванджу подал в отставку номинальный президент Чхве Гю Ха. 27 августа конференция выборщиков почти единогласно утвердила Чон Ду Хвана. 25 февраля 1981-го он избрался уже всеобщим голосованием. От новосозданной правоконсервативной Демократической партии справедливости (ДПС). Обстановка к тому времени была уже стабильна, военное положение отменено. «Ему ничего не оставалось, как выиграть выборы» – с долей чёрного юмора комментируется та ситуация.
Режим оставался жёстко авторитарным, но постепенно смягчался. Был случай, коллеги-генералы остановили реформаторскую инициативу самого Чон Ду Хвана – он пытался расширить права местного самоуправления, но высшая бюрократия и армейское командование категорически отказались. Пожалуй, чондухвановское правление было не демократичнее, но немного либеральнее нынешнего путинского. Взять такой разрез: парламентское большинство фактически резервировалось за ДПС, но оппозиционные партии были реально оппозиционны. Постепенно смягчалась цензура, слабел контроль за гражданскими объединениями.
Другое дело, что выход за рамки дозволенного – например, коммунистическая пропаганда или шашни с Северной Кореей – мог обойтись дороже, нежели сегодня в РФ. Больше других позволялось католическому архиепископу Сеула Стефану Ким Су Хвану. «Есть ли у вашего правительства хоть какая-нибудь совесть и мораль? Или только пистолет?» – вопрошал кардинал. Президент смущённо улыбался, ни слова не отвечая.
Зато сам Чон Ду Хван установил некоторые отношения с Ким Ир Сеном. И сохранял их даже после теракта в бирманской столице Рангуне 9 октября 1983-го. Взрыв, устроенный северокорейской спецслкжбой, унёс двадцать одну жизнь. Погибли несколько южнокорейских министров. Чон Ду Хван остался жив благодаря стосекундному опозданию. «Самые бесчеловечные обитатели Земли» – припечатал он властителей КНДР. А через два года конфиденциально принимал в Сеуле спецдипломата Хо Дама, личного посланника Ким Ир Сена. От имени хозяина Хо Дам произнёс положенные восточные вежливости. «Президент Ким Ир Сен повторяет мои мысли, – ответил Чон Ду Хван. – Я ценю его борьбу за национальное освобождение сорок лет назад. Именно в такой атмосфере следует провести межкорейский саммит, и чем быстрее, тем лучше». Но прошло ещё два года, и северокорейские агенты подорвали южнокорейский самолёт. Так что не срослось.
В целом внешняя политика Чон Ду Хвана базировалась на принципах глобального антикоммунизма. Укреплялся тройственный союз с США и Японией. Рейган, Накасонэ, Чон Ду Хван… В разных ипостасях это было трендом эпохи. С западноевропейцами оказалось сложнее, там уже набирала силу леволиберальная политкорректность. Зато устанавливались связи с Африкой и арабо-мусульманским миром. Южная Корея прагматично отказалась от ракетно-ядерного оружия, к созданию которого вплотную подошёл Пак Чжон Хи. И этим во многом сняла напряжённую настороженность к себе.
Несколько изменилась экономическая политика. Фундаментальные установки оставались прежними. Для крупнейших чеболей в валовом национальном продукте возросла за 1980-е с трети до более половины. Но неуклонно усиливался либеральный элемент, рыночное стимулирование, ставка на рост индивидуального дохода, на личный успех вообще. Менялись стандарты быта. Частные дома западного типа, личные автомобили, телевизоры, холодильники переставали быть знаком роскоши. Растущая промышленность принимала крестьянские массы, переселявшиеся в города.
Это были не единственные видимые отходы от курса Пак Чжон Хи. Бесшумно, но повсеместно снимались его портреты. Всё чаще говорилось про «годы коррупции и беззакония». В общем, восточное, да и всемирное «начальник новый, как тебя мы ждали! ушёл правитель старый навсегда!» проявилось и в этом случае. Но сдержаннее, чем это бывает обычно.
Структурное преобразование Южной Кореи, рывок в «азиатские тигры» закладывались в восемнадцатилетнее правление Пак Чжон Хи. Но совершились в семилетку Чон Ду Хвана. Сеульская Олимпиада-1988 сделалась знаком мирового признания страны.
К тому времени Чон Ду Хван уже не был президентом. Что тоже было рассчитано. Кванджу есть Кванджу, кто бы позволил ему открывать всемирный праздник. (Не Брежнев же, которому ни пражские танки, ни афганские побоища никак в этом не помешали.) Гостей с планеты всей приветствовал Ро Дэ У. Годом ранее победивший на свободных выборах Ким Ён Сама и Ким Дэ Чжуна. Шёл уже иной исторический этап: успешный переход к демократии.
Чон Ду Хван удалился в частную жизнь. Некоторое время возглавлял своеобразный совет старейшин – неформальный консультативный орган при президенте и правительстве. Потом вышел и оттуда, и даже из ДПС. Некоторое время жил в буддийском храме, даже сменил конфессию (прежде был католиком, потом стал протестантом). Но корейская политическая традиция многогранна. И скорей всего он это знал.
В 1993 году на президентских выборах победил, наконец, Ким Ён Сам. Первое, что он пообещал нации после вступления в должность – разобраться по Кванджу и по коррупции военного режима. В 1995 году Конституционный суд принял закон об обратной силе закона (правовая традиция на Дальнем Востоке тоже отличается от наследия европейского Просвещения). 3 декабря Чон Ду Хван, Ро Дэ У и ещё пятнадцать человек были арестованы по обвинениям в заговоре и коррупции.
26 августа Чон Ду Хван был приговорён к смертной казни (Ро Дэ У получил пожизненное, остальные разные сроки). Вот так, по-взрослому, без тормозухи. Но Ким Ён Сам не стремился к физической расправе и смягчил вердикты. Тем временем подоспели новые выборы, президентом стал Ким Дэ Чжун. Он тоже не собирался оставлять в силе распоряжения прежнего начальника и дал генералам помилование. Могло ли быть иначе, если то же самое пятнадцатью годами раньше проделал с ним Чон Ду Хван. Следующая четверть века прошла в муторных исках и встречных исках: кто кого оскорбляет, кто кому сколько должен и т.д. и т.п. Заодно Чон Ду Хван писал и публиковал мемуары «В эпоху хаоса». По поводу чего тоже возникали обвинения в нарушениях правил издания, начинались новые суды… Но читали люди с интересом.
У власти в Южной Корее сейчас либеральная партия, в целом наследующая Кимам-диссидентам и даже движению Кванджу. Президенту Мун Чжэ Ину противостоит неоконсервативная «Сила народа», так или иначе восходящая к Пак Чжон Хи, а ещё более к Чон Ду Хвану. Но ни левые, ни правые не сказали о покойном особенно добрых слов. Только выразили соболезнования вдове, сыновьям и дочери. Но без этого нашлись в Корее люди, отдающие дань памяти. И человеку, и времени.
Чон Ду Хван не извинился за Кванджу.
Никита Требейко, «В кризис.ру»