«Ядерная сделка» США с Ираном (Совместный всеобъемлющий план действий по ядерной программе Ирана, СВПД), судя по всему, агонизирует. 8 июня Совет управляющих МАГАТЭ одобрил резолюцию, критикующую Иран за недостаточное раскрытие информации по ядерной программе. В ответ иранские власти отключают камеры наблюдения МАГАТЭ на ядерных объектах, не относящихся к Договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Франция, Германия и Великобритания осудили демонтаж камер. Следует отметить, что МАГАТЭ и три европейские державы на протяжении многих лет демонстрировали редкую терпимость по отношению к иранскому режиму и его ядерной программе. Но, похоже, их терпение иссякло.
Иссякло и терпение администрации США. Американцы, после долгих размышлений, всё-таки отказались исключать Корпус стражей иранской революции (КСИР) из списка террористических организаций. Введены санкции против организаций, продающих и покупающих иранскую нефть. Сразу после объявления об этом греческий ВМФ задержал в Эгейском море танкер с иранской нефтью, шедший под российским флагом. Нефть будет конфискована и передана Соединённым Штатам. Тегеран отреагировал энергично: боевые корабли КСИР захватили два греческих танкера в Персидском заливе. После этого надеяться на продолжение переговоров по «ядерной сделке» стало бессмысленно.
Вашингтон был всерьёз настроен на договорённости и снятие санкций с Ирана. Это содержалось в одном из пунктов предвыборной программы Джо Байдена. Значение «ядерной сделки» возросло после 24 февраля – она позволяла заместить российскую нефть иранской. Исключение КСИР из террористического списка стало бы значимым шагом. Причём американцы требовали от Ирана всего лишь пообещать воздержаться от обострения ситуации на Среднем и Ближнем Востоке.
Как ни странно, в это обещание всё и упёрлось: Тегеран категорически отказался. США в очередной раз столкнулись с упорным нежеланием Ирана хоть в чём-то идти навстречу. Договорённостям помешали и демонстративные иранские предложения Москве помочь в обходе санкций.
Ситуация представляется странной: Иран 43 года находится под санкциями, и все эти годы требует их снятия. Но, как только начинаются переговоры, выясняется, что в Тегеране готовы только к односторонним уступкам со стороны Вашингтона и Запада. Требования уступок со своей стороны воспринимают как оскорбление.
Казалось бы, такой подход Тегерана лежит за пределами не только привычной в мире Realpolitik, но и вне логики и здравого смысла. Однако он имеет для иранской элиты экзистенциальный смысл: любая уступка «неверным», врагам, которых противостоят и которых проклинают с 1979 года, невозможна в принципе. Отношения с Америкой и Западом в целом воспринимается в дихотомии «победа или поражение». Компромисс допустим только как военная хитрость. Поэтому «ядерная сделка» невозможна в принципе. Она противоречит самому иранскому мировосприятию и принципиальным основам иранского бытия. Речь, конечно о мировосприятии и бытии правящего клерикально-силового слоя.
Экзистенциальная и даже сакральная цель Исламской республики – если не победа над Западом (в первую очередь над Израилем и США), то как минимум вечная борьба. А если борьбы не станет, будет потерян смысл существования иранской теократии.
Конечно, Тегеран хотел бы отмены санкций. Но это желательно, однако не принципиально для иранского режима. В последние месяцы, в связи с санкциями против РФ, много пишут, как выдерживает экономическую блокаду Иран. Мнения экспертов по этому поводу противоположны, но суть не в этом. Главное: иранская элита не считает снятие санкций жизненно необходимым.
Научившись обходить санкции, тегеранские власти уверены, что и народ легко их обходит. Контролируя большую часть ВВП, элита способна поддерживать для себя высокий уровень. И выделяет на социальные программы средства, которые сама же считает достаточными. Дорогая цена обхода санкций (нефть приходится продавать с большим дисконтом, а покупать запрещённые товары – втридорога) не очень волнует теократов.
Надо отметить, что иранское руководство много сделало для создания «экономики сопротивления». Способной к самообеспечению, невзирая на санкции. В сырьевом секторе Иран добился значительного увеличения переработки нефти: 45% промышленного производства и 36% ненефтяного экспорта сегодня составляют продукты нефтехимии (полиэтилен, пластмассы, метанол, пропан и т.д.). Торговые связи с Китаем, Индией, Россией и Турцией позволяют смягчать санкционный эффект. Создано множество подставных компаний, продающих нефть на мировом рынке под видом оманской, малайзийской, венесуэльской или иракской. Другие фирмы-призраки наловчились изготавливать фальшивые патенты и разрешения на торговлю всяческой «запрещёнкой». Разумеется, всё это буквально выкачивает средства из Ирана, поскольку за всё приходится переплачивать. Но экономика всё-таки работает. Иранские автомобили Saipa и Iran Khodro, несмотря на низкое качество и устаревшие технологии, экспортируются в Азербайджан, Египет, Китай. В небольших количествах даже в Россию. В Иране производится несложное оборудование для электростанций и сельхозтехника – низкокачественная, как и автомобили, но недорогая и работоспособная. Иран успешно использует криптовалюту, закупая дефицитные товары.
Отдельная тема – иранский ВПК. В его развитие вкладываются огромные средства. В результате иранская армия и КСИР вооружены танками, боевыми самолётами и кораблями собственного производства. Иранские вооружения – копии американских или советских образцов 1960–1980-х годов, боеспособность гораздо ниже западной, китайской или российской. Но иранским лидерам, мало сведущим в технике, вполне достаточно любоваться на парадах танками «Зульфикар» и истребителями «Азарах». Первый – убогая версия не пошедшего в серию бразильского «Озорио», собранного из американских и российских узлов и агрегатов. Второй – ухудшенная версия американского F-5, совершившего первый полёт аж в 1959 году. Но об этом аятоллы не думают. А для полной уверенности в том, что Исламская республика не уступает в области хай-тека самым развитым странам, бородатым чиновникам в чёрных одеяниях демонстрируют странную штуковину. Выдаваемую за истребитель пятого поколения.
Иранское импортозамещение успешно в том смысле, что поддерживает экономику на плаву. Самые насущные потребности населения как-то удовлетворяются. С 2012 года, когда были введены особенно жёсткие санкции, экономика Ирана растёт в среднем на 0,6% в год. Но рост населения вдвое больше – 1,29%. Значит, уровень доходов снижается.
На простых иранцах санкции сказываются тяжело. Прежде всего это касается лекарств и медицинского оборудования. Цены непрерывно растут, нищета и безработица высоки. Регулярно вспыхивают массовые беспорядки и голодные бунты. Но иранская элита консолидирована вокруг аятоллы Хосейни-Хаменеи, уверенно контролирует силовые структуры, экономику и финансы, жёстко подавляет яростные протесты. И будет подавлять дальше, как и демонстрировать непримиримость к Западу, продолжая разработку ядерного оружия («исламская ядерная бомба» для Тегерана – тоже сакральная вещь, отказаться от которой невозможно по идейным и этическим причинам).
Иран упустил свой шанс договориться с Западом, избавиться от санкций и начать экономический рост. Это выбор самого иранского руководства. Режим рахбара Хосейни-Хаменеи и президента Ибрагима Раиси избавился от либеральных и прозападных фракций. И отвергнув компромиссы с «Большим Сатаной» (США) и «бесами» помельче (другими странами Запада), предпочёл жизнь под санкциями. Благо, не привыкать.
Евгений Трифонов, специально для «В кризис.ру»