Верьте в улицу – урок Бангладеш

Студенческое восстание в Бангладеш опрокинуло правительство. Протестующие в Дакке захватили премьерскую резиденцию Ганабхабан. В центре власти пошёл погром, к которому присоединилась военная охрана. Премьер-министр Хасина Вазед подала в отставку и выехала в Индию. По факту власть перешла в руки военного командования. «Верьте в армию», – обратился к соотечественникам генерал Вакер-уз-Заман. Но победители верят в улицу. В самих себя.

Генерал пообещал покончить с захлестнувшим страну насилием. Наказать виновных. Восстановить право и порядок. Под армейской эгидой формируется временное правительство. В него должны войти авторитетные литераторы, учёные, администраторы, юристы, экономисты, дипломаты. Не связанные с политическими движениями, хотя мнение партий будет учтено. Но в ещё большей степени приходится учитывать мнение студенческих активистов. С ними, а также с их преподавателями, генерал общается отдельно. Армия ведёт переговоры с уличным протестом. Исходя из соотношения сил.

Так или иначе, в Бангладеш кончается эпоха. Обозначенная двумя женскими именами: Шейх Хасина и Бегум Халеда.

Больше месяца Народная Республика Бангладеш оставалась горячей точкой. Не все замечали это на фоне Украины, Газы, Венесуэлы. А следовало бы. Не очень большая по территории страна (меньше российской Карелии) по населению превосходит Россию: почти 170 млн. Экономика быстро развивается через лёгкую промышленность. Но массы бедны, примерно на ангольском или лаосском уровне. Крепки клановые общности, активна поддержка своих, яростна враждебность к чужим. История страны изобилует кровопролитиями. Взрывается здесь жестоко.

На этот раз кровавые столкновения завязались из-за правительственного закона о квотах госслужбы. 30% чиновных должностей резервировались за выходцами из ветеранских семейств. Реализация этого плана окончательно превращала госаппарат в ответвление правящей партии. Ответом стал массовый уличный протест. В авангарде двинулись студенты. Столицу Дакку и крупнейшие города запрудили демонстрации. Быстро переросшие в побоища.

Квотами должны были воспользоваться потомки участников войны 1971 года за независимость Бангладеш. После раздела Британской Индии нынешняя Бангладеш оказалась в составе Пакистана как его восточная часть. Большинство населения составляли мусульмане. Но Восточный Пакистан населяли бенгальцы, этнически чуждые пенджабцам и синдхам Западного Пакистана. В Исламабаде у власти стояли правые генералы, союзные США. В Дакке была популярна левая партия Авами лиг, ориентированная на Индию, симпатизирующая СССР и связанная с коммунистами.

Авами лиг развернула партизанское движение против Пакистана. Война была упорной, резня жесточайшей. Пакистанского президента Яхья Хана сравнивали потом то с Гитлером, то с Пол Потом. Решающую военную поддержку оказало бенгальцам индийское правительство Индиры Ганди. Бангладеш завоевала независимость.

Первым президентом Бангладеш стал Муджибур Рахман. Отец Хасины Вазед. В 1975 году он был убит в ходе военного переворота. Через два года к власти пришёл консервативный генерал Зиаур Рахман, основатель Бангладешской националистической партии (БНП). Он тоже был убит при перевороте в 1981 году. Во главе БНП стала его вдова Халеда Зия Рахман.

Три десятилетия политическая жизнь Бангладеш определялась противостоянием Хасины и Халеды. В категориях традиционной политологии Хасина представляла левые силы – секулярные, либерально-социалистические. Халеда группировала правые, консервативно-националистические, исламистские круги. К имени 76-летней Хасины добавляется титул Шейх, к имени 78-летней Халеды – Бегум (госпожа, хозяйка).

Шейх и Бегум дважды чередовались у власти. Парламентская система, заимствованная в Вестминстере, более-менее работала. Партии Хасины и Халеды производили впечатление местных лейбористов и консерваторов. Но социально-классовых различий между Авами лиг и БНП не было изначально. Тут и там в равной мере состояли богатые и бедные. Постепенно размылись и различия культурные. Обе партии превратились в группы поддержки лидеров и кланов.

Последние полтора десятилетия во главе правительства стояла Шейх Хасина Вазед. Правление обрело авторитарность. До такой степени, что с 2014 года БНП трижды бойкотировала выборы. Последний раз – в январе года текущего. Результаты определялись административным ресурсом правящей Авами лиг. Конкурировать при голосованиях пыталась правонационалистическая партия Джатья, которую основал экс-президент Хуссейн Мохаммад Эршад. БНП же развивала внепарламентскую активность. В базарной, фабричной, университетской среде.

Бангладешский авторитаризм постепенно консолидировался как кланово-партийное доминирование. Насаждались «духовные скрепы», культ войны за независимость и Муджибура Рахмана. Миллионные жертвы ставились на службу пропаганде. Пролитая кровь обосновывала правление Авами лиг и лично Хасины Вазед. Противники правительства откровенно дискриминировались. Практиковались прямые политические преследования. «Политические аресты, исчезновения оппозиционеров, бессудные казни – таковы черты правления госпожи Хасины», – констатируют британские обозреватели. Это значило: стиль власти меняется.

Сильный отпечаток накладывала внешняя ориентация на Индию. Идеология Авами лиг близка Индийскому национальному конгрессу, во главе ИНК в прошлом стояла Ганди, помогавшая Муджибуру Рахману. Но и с правыми националистами Нарендры Моди курс оставался неизменным. Это отразилось и при путинском нападении на Украину. Дакка вслед за Дели ушла в «нейтралитет». Бангладешская делегация в ООН, подобно индийской, воздержалась по резолюции, осуждающей агрессию. Более $11 млрд выделило правительство РФ на проект АЭС «Руппур» в бангладешской Пабне.

Но Шейх Хасина была уверена в себе. Надо признать, имела на то основания. Её премьерство ознаменовалось резким экономическим подъёмом. Небывалым в истории Бангладеш. Прокладывались дороги, возводились мосты, строились заводы и метро. К традиционному экспорту джута добавились новые динамичные кластеры. Прежде всего швейный. Готовой одежды Бангладеш экспортировала на $40 млрд. Душевой ВВП за десять лет вырос втрое (хотя и не превысил $6–7 тысяч). 25 млн человек поднялись из нищеты.

Но понятна и оборотная сторона. 18-миллионная безработица особенно остра для студентов, претендующих на интеллектуальные занятия (люди попроще находят места на фабриках). 400 тысяч выпускников конкурируют за 3 тысячи аппаратных вакансий (самое время вводить бронирующие квоты). Всепроникающая и безнаказанная партийная коррупция. В которой особенно отличилась начальница полиции Беназир Ахмед. Ближайшая подруга Хасины Вазед, ответственная за репрессии.

Вдалбливая образы 1971-го, Шейх Хасина забывала: война за независимость понималась бенгальцами как битва за демократию. Выпячивая фигуру своего отца, не предвидела, что на него распространится идиосинкразия, которую вызывает она сама. Наследие Муджибура Рахмана подверглось жёсткому отторжению. Триггером послужило квотирование госдолжностей. Но повод подошёл бы любой.

Премьер настаивала: «Внуки героев должны иметь…» Улица решила: ну, сейчас поимеют. Протесты разгонялись со всё большей жестокостью. И нарастали со всё большей яростью. Драки оборачивались сражениями. Правительству пришлось сдать назад. Верховный суд аннулировал квотирование. Шейх Хасина предложила протестующим официальную встречу: «Хочу их послушать». Но студенческие вожаки слушать не хотели. Борьба велась уже не за отмену чиновных квот, а за отставку правительства. Если не сказать – за свержение режима.

Структурировало протестующую улицу движение «Студенты против дискриминации». В лидеры выдвинулся Асиф Махмуд с факультета лингвистики Даккского университета. Две недели назад он был похищен и подвергнут пыткам в «детективном отделе» столичной полиции. Дакка тут же превратилась в огромное поле боя. Асифа пришлось выпускать. Не помогло и это. Студенты призвали бастовать и не оплачивать коммунальные счета. Призыв встретил массовый отклик. «Пришло время последнего рывка!» – объявил Асиф Махмуд.

Апогей кровопролития пришёлся на минувшее воскресенье. Были убиты более девяноста человек. Министр юстиции Анисул Хак – правая рука Хасины Вазед, контролировал правоохрану и суды – заявил, что власти проявляют сдержанность. Иначе, дескать, «была бы кровавая бойня». Происходящее он, значит, считал чем-то другим. И ещё пригрозил: «Наше терпение не беспредельно».

Полиция и партийные боевики (заметим, Авами лиг обзавелась «титушками») с положением не справлялись. Ребром встал вопрос о массированном привлечении армии. Бангладешская армия – это 170 тысяч бойцов с серьёзным военным опытом (не говоря об авиации и флоте). Формально главнокомандующим является президент Мохаммад Шахабуддин. Но реально глава государства – церемониально-представительская фигура. Типа английской королевы. Командование осуществляется через военный отдел премьерской канцелярии и министерство обороны. Из казарм войска выходят по приказу своего штаба. Решать предстояло начальнику штаба сухопутных войск – генералу Вакер-уз-Заману.

Он собрал высших офицеров. И услышал: военные не желают включаться в карательные операции против населения своей страны. Что произошло далее, доподлинно пока неизвестно. Но есть обоснованные предположения: мнение армейского командования довели не только до правительства Бангладеш, но и до правительства Индии. Результат – Шейх Хасина в отставке и в Индии. Перелетела на вертолёте под гарантии безопасности. Дальше собирается в Лондон.

Благодарность Индии за помощь в войне с Пакистаном была непререкаемой традицией Бангладеш. Которая сильно подорвана в последние годы. Произошло то же, что с памятью Муджибура Рахмана. Резко вспыхнули антииндийские настроения. Это не могло не встревожить правительство Моди. Бангладеш играет важную роль в геополитических и военных раскладах региона, в индийском противостоянии с Пакистаном и Китаем. Союзный премьер стала обременяющим фактором, провоцирующим массовую враждебность. Разумней показалось избавиться.

«Она очень разочарована, – сказал вчера сын экс-премьера Саджиб Вазед Джой. – Тяжело ей, что за такую работу, такие свершения агрессивное меньшинство отплатило восстанием. Думаю, что с ней – всё».

«Диктатор пала! Победа!» Первое, что сделал народ, прорвавшись в Ганабхабан – начал сносить статую Муджибура Рахмана. Второе – громить офис, выволакивая стулья и диваны. Погромы и грабежи катятся по всей Дакке. Начались нападения на бангладешских индуистов. Не зря беспокоились в Дели.

Солдаты братаются с протестующими. Указом президента Шахибуддина освобождены Бегум Халеда и все участники студенческих протестов. Госдепартамент США похвалил бангладешских военных за проявленную сдержанность. Соответствующие инстанции Евросоюза надеются на демократическое урегулирование кризиса. Генерал Заман подтверждает скорое проведение выборов.

Не то, чтобы Майдан. Больше похоже на Арабскую весну. Пока что в египетском варианте. А там известно, как обернулось и какой утвердился режим. Но есть определённая гарантия: бунтующая улица. Без Асифа Махмуда и его соратников генерал не объявляет новый состав правительства: «Дайте немного времени». Чем ближе к Майдану, тем надёжнее.

«Беднейшая страна на глазах превратилась в “азиатского тигра”» – типичный отзыв об итогах правления Хасины Вазед. Вполне справедливый. «Она не учла, что материальные улучшения не компенсируют попрания прав человека» – отзыв не менее типичный. И не менее справедливый.

Второе оказалось важнее. Это первый и главный вывод из бангладешских событий. Второй и тоже главный – люди нашли форму протеста, адекватную власти. Без благоглупостей. И без догматизма.

Но всё-таки Шейх Хасина – выдающийся государственный деятель. Разбомбить в Бангладеш почитание Муджибура Рахмана и признательность Индии – это надо было суметь.

Роман Шанга, специально для «В кризис.ру»