Многие ли знают, что в нашей стране проходит сейчас первая перепись малого и среднего бизнеса? По словам руководителя Росстата Александра Суринова, идёт она довольно сложно. Пока что переписано около 30% хозяйствующих субъектов данной категории. Симптоматично, что особый интерес в этой связи привлекает тема «серой» экономики.
Нам привычнее термин «теневая экономика». Есть ещё формулировка — «неформальная экономика», означающая экономическую активность вне официальной регистрации и учёта. Этот сектор весьма неоднороден. Есть в нём «чёрная» часть: откровенно криминальные виды деятельности типа наркоторговли, незаконного оборота оружия, производства контрафакта и т.п. Есть производство вполне законных товаров и услуг, но без уплаты налогов. Есть выплаты неофициальной части заработной платы при совершенно официальном производстве. Явления последних двух типов и называются «серой» экономикой, которая вместе с «чёрной» составляет экономику «теневую».
Эти явления существуют в любой стране мира. Измерить их масштабы очень трудно. Но нужно – иначе искажается вся картина хозяйственной жизни.
При измерении российского ВВП Росстат производит дооценку с учётом «серого» сектора. Александр Суринов привёл такие цифры: примерно 16% ВВП и 17-18% экономически активного населения. В январе его оценки были пессимистичнее: около 20%. При этом отмечалось, что удельный вес теневой экономики начал расти с конца третьего квартала 2009 года. Цифры достаточно спорные, хотя бы потому, что они ниже, чем в некоторых странах Евросоюза (Испании, Португалии и Греции), а так же существенно расходятся с оценками МВД. Так, МВД ещё пять лет назад оценивало объём экономической «тени» в 40% ВВП (более свежих данных найти, к сожалению, не удалось, но маловероятно, чтобы всего за пять лет этот объём сократился вдвое – не было тому реальных предпосылок).
«Неформальный» экономический оборот можно измерять по двум показателям –стоимостному объему и количеству вовлечённых работников. Второй критерий ещё более условен, чем первый. Многие экономически активные россияне получают свои доходы как в официальной, так и в неформальной сферах, здесь довольно сложно посчитать «два землекопа и две трети». Представляется, что гораздо интереснее обсудить не тонкости измерения «тёмной стороны силы», а причины её устойчивости.
Известный перуанский экономист Эрнандо де Сото, исследуя неформальный сектор в странах Третьего мира, определял его как «прибежище для тех, для кого издержки соблюдения существующих законов при ведении обычной хозяйственной деятельности превышают выгоды от достижения своих целей. Данное понятие характеризует не предприятия, а скорее институциональные рамки, которые определяют границы внелегальной экономической деятельности». Что же заставляет наших соотечественников действовать вне официально установленных рамок?
Очевидно, какую-то роль играет стремление уйти от налогообложения. Отдавать свои кровные государству, не очень понимая, что ты получаешь взамен, всегда неприятно. Но надо понимать, что главную роль здесь играет не столько абсолютный и относительный размер налогового бремени, сколько именно отношение к государству. В скандинавских странах ставки налогов самые высокий в мире, а объёмы теневой экономики из самых низких. Но там налогоплательщик не просто протестантски дисциплинирован и честен. Он очень хорошо знает, что получает в обмен на свои платежи.
Российские налоги по мировым масштабам весьма невелики. Большинство субъектов малого и среднего бизнеса имеют возможность использовать ту или иную разновидность упрощенного налогообложения. Другой вопрос, что при неустойчивости конъюнктуры, случайном характере заработков и их низком уровне (явления весьма распространенные в мелком предпринимательстве) даже 6% могут оказаться весьма чувствительными.
Для предприятий, нанимающих персонал, гораздо большее значение имеют обязательные платежи социального характера (до 2011 года единый социальный налог, сейчас отчисления в социальные фонды). Вот они действительно побуждают минимизировать официальные выплаты и заменять их «чёрной» и «серой» зарплатой – от привычных конвертов до довольно изощрённых схем.
Но интересно, что эксперименты 2000-х с ЕСН – уменьшение его размера, введение регрессивной шкалы – дали гораздо меньший эффект в «обелении» зарплаты, чем ожидалось. Увеличение же в полтора раза объёма выплат, несомненно, вновь усилят тенденцию к уходу зарплат в «тень».
Стандартным объяснением является жёсткость законов. Да, российское трудовое законодательство — как это ни неожиданно! — одно из самых жёстких в мире и чётко ориентировано на наёмного работника. На работодателя наложены существенные обременения, связанные с льготами и гарантиями для различных категорий работников. Но это как раз тот случай, когда «суровость законов российских умеряется безобразным их исполнением». Наш работодатель давно научился обходить Трудовой кодекс, не встречая особого сопротивления работника.
Упомянутый Эрнандо де Сото говорит о сложностях бюрократических процедур. Отчасти это относится и к России. Несмотря на то, что регистрация бизнеса как таковая особых проблем не создаёт, остаётся масса препятствий, связанных с официальным получением и оформлением юридического адреса. Тем более — производственного помещения, разрешения на подключение коммуникаций, лицензирования определённых видов деятельности и т.д.
Наконец, хоть это и парадоксально на первый взгляд, официально зарегистрированный бизнес подвергается гораздо большим рискам коррупционных «наездов». А пока ты официально не зарегистрирован, велика вероятность, что о тебе не так быстро узнают.
С какой стороны ни погляди, у нас «теневая экономика» порождается в первую очередь особенностями отношений гражданина с государством. Их глубокой взаимной подозрительностью. И, конечно, низким качеством исполнения государственных функций, которые мы оплачиваем своими налогами.