Многие комментаторы определили разнонаправленные высказывания президента и премьер-министра о Ливии как «самый серьёзный заочный спор за всю историю тандема» и даже как «первый раскол».
После нанесения ракетно-бомбовых ударов западной коалиции Владимир Путин, выступая перед работниками ракетостроительного завода в Воткинске (выбор аудитории здесь чрезвычайно важен) фактически солидаризировался с Каддафи. Он сравнил действия коалиции с «крестовым походом», назвал резолюцию Совета Безопасности ООН «неполноценной и ущербной», обвинил США (обойдя почему-то Францию и Англию) в отсутствии «логики и совести», помянул и бомбёжки Сербии 1999 года, и Ирак 2003-го. Оговорка, что премьер-министр излагает своё личное мнение, поскольку «правительство России внешней политикой не занимается», вряд ли сильно смягчила высказывания. Для нашего массового сознания слова любого официального лица воспринимаются как официальная позиция. Тем более для подавляющего большинства, не знакомого с тонкостями российского конституционного права и организации исполнительной власти. Совершенно верное замечание, что внешняя политика не входит в компетенцию премьера, либо осталось незамеченным, либо вызвало досаду («жаль, что не занимается, вот если бы от Владимира Владимировича зависело…»).
Дмитрий Медведев ответил быстро и неожиданно жёстко: «Резолюция в целом отражает и наше понимание происходящего в Ливии. Поэтому мы своим правом вето не воспользовались. Мы сознательно это сделали, и в этом были мои инструкции министерству иностранных дел. Ни в коем случае недопустимо использовать выражения, которые, по сути, ведут к столкновению цивилизаций, типа «крестовых походов». Выступая с этим заявлением перед журналистами президентского пула, Медведев был одет в куртку с надписью «Верховный главнокомандующий ВС РФ».
И тут случилось совсем уж неожиданное. Впервые за всю историю «тандема», «дуумвирата» и как его ещё называют — со стороны «национального лидера» последовало что-то похожее на полуизвинения. Пресс-секретарь главы правительства Дмитрий Песков ещё раз подтвердил, что премьер высказал свое личное мнение, а за внешнюю политику отвечает президент — «более сбалансированный в рассуждениях на эту тему». Вскоре в том же духе высказался и сам Владимир Путин в ходе визита в Словению. Он добавил также о своей близости с Дмитрием Медведевым.
Возникает вопрос: что это? Инсценировка полемики в верхах? Или начало реального раскола в правящей элите? В преддверии президентских выборов, которые впервые вручат победителю президентский мандат уже на 6 лет?
Понятны надежды статусных либералов и радикально-демократических популистов на второй вариант. Но едва ли речь идёт об идеологических разногласиях. Нельзя быть совсем беспамятными. Ведь ещё месяц назад на владикавказском заседании Национального антитеррористического комитета именно президент с пафосом осуждал арабские восстания и намекал на неких врагов, которые готовили России «такой же сценарий». А премьер-министр, кстати, выступал гораздо сдержаннее. Ситуация была вполне симметричной – только наоборот. Отчего же участники тандема вдруг поменялись местами?
Отчасти, думается, разногласия реальны. Однако носят они не принципиальный, а ситуативный характер. Глава правительства располагает мощной элитной поддержкой. Прежде всего это группы, связанные с энергоэкспортом и его силовым обеспечением. Естественна их «классовая солидарность» с режимом Каддафи, типичной сырьедобывающей диктатурой, только гораздо более последовательной и жестокой – оттого вызывающей в этой среде особые симпатии. Поражение лидера «Джамахирии» прозвучит для них крайне тревожным сигналом. Не говоря о таком практическом вопросе, как мировые цены на нефть. Как ни парадоксально, их повышение не всегда на пользу продавцу. Зашкаливание ведёт к падению спроса, продаж и доходов. Мало кто обратил внимание на недавние слова Путина, что Россия не заинтересована в чрезмерном росте нефтяных цен. Между тем, это правда – даже если понимать под Россией только её правящий слой. Ливийская же война месяц гонит цену вверх и вверх, количество близко к переходу в качество.
Так что побудительные мотивы премьерского осуждения «крестовых походов» более-менее понятны. Но что двигало президентом в его резкой отповеди? Вероятно, обратный фактор: отсутствие структурированной поддержки в элите. Пресс-служба Натальи Тимаковой и ИНСОР Игоря Юргенса как-то не смотрятся на фоне «Роснефти» и ФСБ. Обретение поддержки требует яркого креатива.
В российской бюрократии, даже в её силовой фракции всегда были и остаются сейчас западноориентированные группы. В прошлом десятилетии их звёздным часом была осень 2001 года, военно-политическое взаимодействие с США в Афганистане. Последующие события, начиная с иракской войны, оттеснили «западников в погонах» на второй план. Но они никуда не делись. Например, бывший заместитель руководителя администрации президента генерал-полковник Виктор Иванов (эта фигура обычно называлась в данном контексте первой) возглавляет сейчас ФСКН.
Сюда и адресован сигнал Дмитрия Медведева. И явно принят. Первым отреагировал министр обороны Анатолий Сердюков, поддержавший президентскую позицию по Ливии на встрече с американским коллегой Робертом Гейтсом. Заметим также, что в последние дни президент интенсивно вращался в главном силовом российском ведомстве – МВД, перемещаясь между базой ОМОНа «Зубр» и коллегией министерства. На заседании которой он, кстати, напомнил, что будет лично решать, кто из милицейских генералов станет генералом полицейским.
Связка части силовиков с либеральными интеллектуалами и президентскими административными рычагами теоретически способна создать противовес альянсу нефтегазовых корпораций, «чекистского» корпуса и «нашистского» агитпропа. Но представляется, что «скандал в благородном семействе» в целом был срежессирован – по крайней мере, объективно. Владимир Путин работает прежде всего на внутренний политический рынок, апеллируя к устойчивым структурам осадного сознания.Дмитрий Медведев обращён человеческим лицом вовне, к западной общественности.
И всё же последние события наводят на мысль, что мы недооцениваем творческого потенциала властей. Рискнём выдвинуть не рассматривавшийся пока сценарий возможного развития событий в 2012 году. По соглашению внутри «тандема» выдвигаются кандидатами оба его члена. Соответственно, оба кандидата будут выступать под лозунгами дальнейшего «вставания с колен». Но на разных основах. Один – безопасности, единства, порядка и противостояния Западу. Другой – модернизации, либерализации, открытости и интеграции в мировое сообщество. Учитывая преобладающие в нашем обществе настроения, результат прогнозируется с достаточно высокой точностью.
Кажется, в условиях крайне низкого потенциала низовой общественной мобилизации и катастрофического дефицита солидарности «ливийский раскол» почти не угрожает опасным для элиты кризисом (которого особенно боятся именно статусные либералы). Но ведь и Муамар Каддафи ещё 12 февраля гордился спокойствием и стабильностью «Джамахирии»…