В Москве через месяц намечается массовая акция протеста. Демонстрация под звучным названием «Марш перемен» назначена на 15 ноября. Рассказал об этом член федерального политсовета движения «Солидарность» Александр Рыклин. Планируется собрать 50 тысяч участников. Откуда берётся уверенность в результате, сейчас сказать трудно. Но даже неудача предстоящей акции способна обозначить важный политический рубеж.
Александр Рыклин известен не только как политический активист. Он – главный редактор Интернет-издания «Ежедневный журнал». Полтора года назад заблокированного Роскомнадзором по требованию Генпрокуратуры, но вполне доступного через сетевые «зеркала» и остающегося влиятельным «коллективным пропагандистом и коллективным организатором» российской оппозиции. Авторство Рыклина привлекает серьёзное внимание к новой инициативе. «Я не сомневаюсь, что за проведение акции проголосует «Солидарность», – говорит он. – Уверен, что к нам присоединятся ещё многие. Среди заявителей акции будут как политики, так и общественные деятели, деятели культуры и искусства». Несмотря на то, что пока что к проекту «Марша перемен» подключились только две организации – связанная с именем Бориса Немцова партия ПАРНАС и инициативный «Комитет протестных действий».
Готовится заявка в мэрию Москвы. Запрашивается традиционный маршрут политических шествий: от «Чеховской» по бульварам до проспекта Академика Сахарова. Именно так двигался «Марш мира» 15 марта 2014 года. Под лозунгами солидарности с победившим восстанием Украины и протеста против уже развязываемой антимайданной войны действительно собрались тогда не менее 50 тысяч человек. Ничего близко сопоставимого организовать с тех пор пока не удавалось. Демонстрации после гибели Немцова, мобилизация скорбью – это всё-таки слишком особый случай. Да и настрой там был не тот, что на мартовском марше. Замечалось даже, что люди скорее приходят на массовые акции без формальных организаторов, и тоже под антивоенными лозунгами.
Полтора года назад была не только ясная объединяющая платформа. Мощным побуждением являлся сам факт революционных перемен в соседней славянской стране. Повестка дня, лозунги, призывы выглядели очевидными и стимулирующими. Не требуется уточнять, что сейчас ситуация другая. Организационная активность подавлена, против активистов применяются прямые репрессии. Тема украинских преобразований оттеснена темой войны, теперь даже не одной. Эффект чудовищно зомбирующей пропаганды спадает, но инерция ещё не прошла. Экономические трудности пока не столько мобилизуют протест, сколько деморализуют и вынуждают граждан обращаться к усложняющейся проблематике частной жизни.
И на таком фоне – заявка на новый пятидесятитысячный марш. Причём инициаторы не поясняют, в чём установка акции. Каких «перемен» мы ждём и выходим требовать? Всех сразу? Это логично. Но под такую программу слаба организация, неадекватны текущие общественные настроения и вообще не то соотношение сил.
Последние опыты не сильно вдохновляют. 20 сентября в Марьино на митинге «за сменяемость власти» со всей Москвы не набралось пяти тысяч. Неделю спустя попытка «Марша мира» в Москве была тут же пресечена полицией, а в Петербурге собрала несколько сот человек. На той же в общем-то линии и попытки электоральные, обернувшиеся для оппозиции почти повсеместным блокированием и костромским поражением 14 сентября. Митинги и шествия не привлекают масс. Выборы сводятся к натужным тяжбам с безрезультатными итогами. Складывается впечатление, что «накатанная колея» оппозиционной активности упёрлась в тупик. Что парадоксально – в ситуации, когда общество действительно начинает медленно, но меняться.
Характерная особенность момента – активизация иных категорий оппозиции. Чаще стали звучать непривычные названия: «Единство равных», «Непримиримая лига», «Солидаристы-корпоративисты», «Объединённый национальный альянс». Уже нередко, хотя отнюдь не всегда, они выступают совместно. Появляются новые имена: Елизавета Саволайнен, Игорь Шарапов, Алексей Домников, Фёдор Мамонов, Станислав Бусыгин, Олег Филатчев. Выдвигаются новые идеи, лозунги, исторические образы. Общедемократические и антивоенные темы постепенно начинают соединяться с социальными. На уровне несомненной конкретики, типа: «Рабочим война не нужна!»
Один из примеров: в нескольких городах России, прежде всего в Москве, развёрнута кампания памяти Антоновского восстания. Историческое просвещение всегда полезно, а в формате уличной пропаганды, привязки к сегодняшнему дню, особенно эффективно. Антибольшевистские тамбовские повстанцы не только мужественно сражались. Их Союз трудового крестьянства выступал с программой, прочтение которой впечатляет актуальностью. Демократические выборы, политические права для всех, свобода производства и предпринимательства, социальная кооперация, добровольческие отряды как гаранты от узурпации власти – как говорится, найдите десять отличий от программы украинских революционеров. И если российская оппозиция озаботится развитием исторического мышления…
Многое в исторической опыте навевает и тревогу. В конце концов, ход и итог тамбовской антоновщины известны. Можно вспомнить и времена поближе, из «прошлого цикла». История горбачёвской перестройки – это не только гласность, депутатские Съезды, шахтёрские забастовки, митинги в Лужниках. Не только экономический разнос и межнациональные побоища. Гораздо менее известны, но весьма значимы такие явления, как ленинградская антисоветская группировка «Белый крест» (возглавляемая сотрудником ГУВД) – возрождавшая традиции подпольного политического насилия. Казалось, позабытые с гражданской войны, антиколхозных восстаний, «лесных братьев» и «хулиганских оккупаций». Или калужские политические убийства января 1991-го, совершённые Владимиром Воронцовым – рабочим-сварщиком, уголовником-рецидивистом и непримиримым антикоммунистом. Если верить сетевым источникам, по Петербургу от имени некоего «Движения СОРМ» уже ходили листовки, стилистически схожие с воззваниями «Белого креста». Конечно, сходство словесное, оружия «сормовцы» не применяли, ограничиваясь бытовой «хулиганкой». Но тенденция опасна. Это притом, что во времена Горбачёва возможности нормальной, легальной оппозиционности вовсе не были наглухо перекрыты, как сейчас.
Инициатива «Марша перемен» выглядит попыткой активизировать движение именно за перемены вообще. И удержать его в рамках конструктивной легальности. Но едва ли это удастся либеральной оппозиции в одиночку, без сотрудничества с новыми группами национальной и социальной ориентации. Если они на это сотрудничество ещё пойдут…
Никита Требейко, «В кризис.ру»