Дональд Трамп хозяин своего слова. Дал, взял, обещал, забыл – всё не проблема. Сегодня президент США неопровержимо доказал это. Трамп дезавуировал свою самую яркую внешнеполитическую акцию. За которую восторженные сторонники прямо-таки приравнивали его к великому Рейгану. То была беседа с президентом Китайской Республики. О которой теперь предписано забыть по итогам разговора с председателем Китайской Народной Республики.
3 декабря прошлого года Трамп поставил на уши мировую дипломатию. Впервые за 38 лет из Вашингтона был проведён официальный разговор с главой Тайваня. Дональд Трамп как избранный президент США общался с Цай Инвэнь, президентом Свободного Китая (так называют Тайвань в правых кругах). «Между США и Тайванем имеются тесные связи» – такое на глазах у могучей КНР!
Это действительно был поступок. Одни испугались, другие возмутились, третьи восхитились, но равнодушных не было. Американо-тайваньские отношения официально были прерваны в 1979 году, при Джимми Картере. Одновременно с установление межгосударственных отношений США с КНР. С тех пор в Америке сменились семь президентов. Прежде Дональда Трампа только один – Рональд Рейган – позволял себе подобное. В 1984 году, находясь с визитом в Пекине (!) он сказал: «Тайвань является моим старым другом». И сам Дэн Сяопин вынужден был это проглотить. «Вероятно, президент имел в виду тайваньский народ, а не тайваньские власти» – только и выдавило из себя агентство Синьхуа.
Основы современного Тайваня были заложены в 1949 году, когда на остров отступила армия Чан Кайши. Проиграв гражданскую войну на континенте коммунистам Мао Цзэдуна, националисты-гоминьдановцы создали за проливом свой Китай. Экономически динамичный, социально активный, политически авторитарный. Десятки лет Тайвань являлся крепчайшим форпостом мирового антикоммунизма. Здесь базировалась легендарная «Чёрная лига». И все эти годы гоминьдановские президенты Чан Кайши, Цзян Цзинго, Ли Дэнхуэй считали себя законными правителями исторического Китая. И намеревались вернуться в Пекин после скорого подавления коммунистического мятежа на материке.
Чанкайшисты всегда готовы были драться. Но понятно, что от вторжения пекинских войск их оберегала американская поддержка. Поэтому сближение США с КНР – объективно закономерное в общем противостоянии Советском Союзу – в Тайбэе переживалось болезненно. Ведь стоило Ричарду Никсону установить контакты с Мао Цзэдуном, как Китайскую Республику исключили из ООН, отдав мандат КНР. А уж Картера тайваньцы воспринимали просто как изменника.
Тем не менее, даже Рейган не пошёл ради Тайбэя на разрыв с Пекином. С другой стороны, власти КНР давно отказались от планов военно-коммунистического захвата Тайваня. Реформы Дэн Сяопина во многом сблизили социальную практику материкового Китая с тайваньским «победившим НЭПом». Причём именно с Гоминьданом удавалось КПК наладить действенные связи. Потому что чанкайшисты не помышляли о независимости Тайваня, Китай для них един. Как и для коммунистов. В отличие от либеральной Демократической прогрессивной партии (ДПП), которую представляет нынешний президент Цай Инвэнь. В ДПП как раз выражена тенденция к разводу острова с материком, раз уж исторические пути разошлись по факту.
Раньше в международном дипломатическом обиходе бытовало выражение «политика двух Китаев». Потом оно вытеснилось «политикой одного Китая». Вопрос отражается один и тот же. Но изменение формулировок говорит само за себя.
Декабрьский разговор Трампа с Цай возродил тему «двух Китаев». Это укладывалось в его антипекинскую риторику – пусть основанную не на идеях и ценностях, а на торговом соперничестве. «Я прекрасно понимаю суть политики «одного Китая», – говорил он, – но я не понимаю, почему мы должны быть ею связаны, если у нас с Китаем нет выгодных сделок». Трамп перечислял свои серьёзные претензии к пекинским властям: и налоги на американский экспорт, и девальвация валюты, и военно-политическую экспансию в Южно-Китайском море. Последний мотив звучал прямо-таки грозно.
Но даже тогда, через несколько дней после разговора с президентом Цай, Трамп уже, что называется, «включал задник»: «Я сам не звонил, звонили мне. Это был короткий звонок с поздравлениями с победой на выборах. Если честно, это было бы крайне невежливо с моей стороны не ответить на этот звонок».
И вот, прошло два месяца с неделей – и президент США Трамп обещает председателю КНР Си Цзиньпину «соблюдать политику «одного Китая». Беседу лидера американских республиканцев с лидером китайских коммунистов пресс-служба Белого дома назвала «чрезвычайно сердечной». Почему такой поворот? Официальное объяснение элементарно: «По просьбе господина Си Цзиньпина». Такой вот добрый дядя Дональд, никому не может отказать. Всем отвечает то, что от него хотят. Интересно, а если Абу Бакр аль-Багдади попросит его быть помягче с ИГИЛ? Невзирая даже на то, что ИГИЛ запрещён в России?
Между прочим, за день до созвона Трамп написал Си Цзиньпину поздравление с китайским Праздником фонарей и желал успеха в Год Петуха. В послании подчёркивалась надежда американского президента на «развитие конструктивных отношений, которые выгодны и США, и Китаю». МИД КНР поблагодарил за письмо и сообщил о тесных контактах с Госдепартаментом – «с тех пор, как президент Трамп вступил в должность». Не осталась в стороне и вежливая Цай Инвэнь: «Нашим интересам соответствуют хорошие отношения и с Соединёнными Штатами, и с КНР». Как бы все довольны.
Конфронтационный настрой в отношении КНР и жест доброй воли в адрес Тайваня были важными козырями тех сторонников Дональда Трампа, которые видят в нём, конечно, не «второго Рейгана», но всё же продолжателя рейгановской традиции, носителя республиканского менталитета. Теперь приводить такую аргументацию станет сложнее. Но этого следовало ожидать. Деятель, ставящий во главу угла финансово-экономический прагматизм, всегда будет предрасположен по-доброму относиться к просьбам таких, как Си Цзиньпин. Таков здесь культурный фундамент.
Виктор Тришеров, специально для «В кризис.ру»
