Ещё лет десять назад это было бы основным политическим трендом. Сейчас не то, чтобы очень. Но замечено. Отставка Анатолия Чубайса с какого бы то ни было поста всё-таки по-любому событие. Слишком знаковая личность. Даже когда не царствует и не правит, пребывая в отошедшем величии. Его уход, по крайней мере, символический сигнал. Непонятно пока, от кого и кому – зато понятно, о чём. Даже если ни о чём, всё равно очевиден смысл.
Поскольку стопроцентный пакет АО «Роснано» принадлежит государству, кадровые решения в компании даже формально исключительная прерогатива властей. Деятельность Чубайса в прежнем качестве завершилась вчера. Соответствующую правительственную директиву подписал вице-премьер Дмитрий Чернышенко. Днём раньше президент РФ Владимир Путин назначил председателем правления «Роснано» Сергея Куликова, ранее зампредседателя коллегии Военно-промышленной комиссии.
Последний день Анатолия Борисовича в главном кабинете госкомпании ушёл на передачу дел. Всё процедурно, рутинно, даже до скуки. В обычной властной стилистике мутного серья. Куда Чубайс направится с проспекта 60-летия Октября, ясности нет. То ли говорили, в Арктику, теперь, говорят, в вопросы изменения климата. Неизбежно вспоминаются бессмертные строки Аркадия Аверченко: «Климатологией занимаешься? – Что вы, господин урядник, нешто возможно?!»
Государство прощается со своим удивительным менеджером. Без которого не было бы того и тех, что и кто прощается. Уж там к добру или к худу, вынесем пока за скобки…
Во главе «Роснано» Анатолий Борисович находился дольше всего в своей управленческой карьере. Двенадцать лет, с сентября 2008-го. Сначала в качестве гендиректора госкорпорации, затем – председателя правления ОАО. И можно, пожалуй, сказать, что задержался он на самом скромном месте. Власть и значение «главы Роснано» были наименьшими в перечне его постов.
Даже руководство РАО «ЕЭС России» – кстати, десятилетней продолжительности – являлось большим. Энергообеспечение было важной социальной программой, да и политическим инструментарием. Обратим внимание хотя бы на время назначения Чубайса – предгрозовой апрель 1998-го, до дефолтного обвала оставались четыре месяца. Мало кто сомневался в предстоящем Чубайсу скором подъёме. Ходили слухи, что он брошен на энергетику в качестве экстренного антикризисного спецназа, а дальше – вновь в политический центр с программой рывка реформ. Первый раз, что ли?
Прежде того, 1997–1998-й – год первого вице-премьерства в правительстве Виктора Черномырдина, восемь месяцев во главе Минфина. С лета 1996-го по весну 1997-го – руководство президентской администрацией Бориса Ельцина. Ранее, от конца 1994-го по начало 1996-го – ещё одно первое вице-премьерство в черномырдинском кабинете. А ещё ранее, с 1 июня 1992-го – «рядовое» вице-премьерство при Борисе Ельцине, Егоре Гайдаре и том же Черномырдине. Начиналась же государственная карьера Анатолия Чубайса 10 ноября 1991 года – председательством в легендарном Госкомимуществе.
Список постов внушителен. И прежде всегда и везде было широко известно, что Чубайс там делал.
Беспрецедентная программа приватизации, а главное, её практическое претворение. Титанические усилия по финансовой стабилизации в разнесённой денежной системе. Политическая координация в противостоянии с хасбулатовской и зюгановской оппозицией. Чисто конкретное участие в подавлении октябрьского путча. Курирование олигархического сообщества. Организация победы Ельцина в почти безнадёжной ситуации вторых президентских выборов. «Секвестирование вранья» в бюджетах. Жёсткие и обычно победные схватки с могучими конкурентами на верхах – от Руцкого до Лужкова, от Лобова до Коржакова, от Сосковца до Аксёненко.
И драматичное поражение в схватке последней – с объединёнными силами «отцов свободы слова». Березовский и Гусинский оказались сильнее. Ради текущего профита от аукциона по «Связьинвесту» они сломали весь многолетний курс, олицетворявшийся Чубайсом, спровоцировали крушение ещё не выстроенной системы – и в общем-то, своё получили. Где-то покруче Чубайса.
Давать оценки такому пути – занятие, конечно, увлекательное. Хотя уже и утомительное. Одним – плеяда подвигов, другим – череда преступлений. Несомненно одно: «Они пошли в правительство, и агонизирующий совок стал новой Россией. Чубайс возглавил штаб, и выборы выиграл Ельцин – Россия устояла, не свалилась в кошмар» – писала известная петербургская обозревательница. Утвердившаяся в РФ новая социально-политическая система действительно носит явственную печать деятельности и личности Анатолия Чубайса.
Причём в самые критические моменты регулярно выяснялось: без него не обойтись. Только успел сказать Борис Николаевич в конце 1995-го: «Во всём виноват Чубайс!» – и вот, не проходит полгода, как призывает его снова. Появление Чубайса где бы то ни было означало сигнал к действию. Ему многое удавалось. Отчего бы?
Даже враги признавали Чубайса личностью идейной. «Дьявольским столпом либерализма». Его действия имели доктринальный стержень и стойкий ориентир. Он сам подчёркивал это. Создание класса частных собственников. Последний гвоздь в гроб коммунизма. Откровенно прозападные установки с демонстративной готовностью внедрить либеральную модель в России. «Можно ли вообразить более идеологизированные задачи?!» – возмущался лидер КПРФ. «Недаром Березовский и Гусинский называют Чубайса большевиком!» – заходились в гневе сподвижники Зюганова. И можно согласиться: да, трудно представить, да, недаром.
Идеология, тем более большевизм, в лексиконе системного коммунизма делались обсценной лексикой. Ибо такая методология реформаторов действительно была крайне опасна для старорежимных сил. Идейность – оружие грозное. К сожалению, довольно дефицитное. «Больше наглости! Вот чего нам не хватает», – замечал сам Чубайс. И был прав.
Кстати, среди массы опрокинутых на Чубайса обвинений чего-то явно не хватало. Есть измена, геноцид, распродажа закромов родины. Самые изысканные лирические отступления. Но нет коррупции. Если всерьёз, а не про «книжный скандал». Это уместно заметить. А то ведь по сей день случаются господа с начисто отшибленным чувством юмора. Вспоминающие «олигархов и коррупционеров девяностых» – на фоне Сечина и Ротенберга, Чайки и Шувалова, повара Пригожина и айтишника Малофеева, якунинских шубохранилищ и ролдугинских виолончелей.
Чёткость чубайсовского имиджа размылась с начала 2000-х. «Либеральная империя» поставила под вопрос прежнюю политическую репутацию. Не только крайне сомнительной концептуальностью. Скорее чрезмерной своевременностью этой формулировки. Очень уж откровенно – что, собственно, вполне в чубайсовском духе – смотрелась она в качестве делового предложения Путину. К тому сделанного с однозначно слабой позиции. Последовал пренебрежительный игнор. Легко переводимый как «сидишь в «ЕЭС» и сиди, не ищи неприятностей».
Реформа энергетической системы по масштабам несопоставима с ваучерной приватизацией. Рассредоточение активов и уплотнение учётов оплаты – вместо создания конкурентной среды, заявленного как цель. Главным достижением Чубайса на этом поприще стал ввод в строй Бурейской ГЭС. В этом плане он остался верен себе.
«Анатолий Борисович, я восхищён стройкой… Очень важным было ваше заявление об Империи. Вы наполнили этот запрос либеральным содержанием, как и должно либералу… На фоне разрушения возникло странное чудо…» – гнал по обыкновению мистику интервьюер Проханов, редактор газеты «Завтра». Главный идеолог антиельцинской «красно-коричневости» девяностых тоже не устоял под обаянием чубайсовской «стальной воли, так хорошо известной бывшему советскому населению» (выражение Солженицына). «Нет никакого чуда, – отвечал Чубайс. – Всё, что вы сейчас начинаете видеть – результат того набора действий, который был осуществлён в девяностые».
Это интервью 2006 года было, пожалуй, последним концептуально-политическим выступлением Чубайса. В свой нано-период он от них уже воздерживался. Не сказать, чтобы из «Роснано» вообще доносилось что-то эпохальное. Разве что «у нас много денег, их просто вот совсем много» – на фоне скандала с арестом чубайсовского заместителя Леонида Меламеда. Или запрос на 100 млрд рублей бюджетной субсидии для «Роснано». В ответ Чубайсу напоминали его собственные – очень нетолерантные – завороты лоббистов в бытность членом правительства. В прибыльность свою структуру он не вывел, хотя пытался. Не волшебник.
О прочем Анатолий Борисович практически молчал. Попросту говоря, он принял путинизм. Во всей красе режима. К этому ли стремился? Наверняка нет. Но «стальной воли» к противостоянию – как прежде, в лихие годы – нет тем более. Это другой Чубайс.
В крайнем случае: «В стране создан спрос на злобу, на ненависть, на агрессию. Нам всем надо остановиться. Власти, оппозиции, либералам, коммунистам, националистам, консерваторам. И хотя бы на минуту задуматься, куда мы приведём Россию» – после убийства Бориса Немцова. Кто бы спорил. Только вот в октябре 1993-го или в июне 1996-го Анатолий Борисович находил иные слова. А главное, иные дела.
Почему так? Разные есть мнения. В том числе и такое, что «от ельцинизма до путинизма один шаг». Что в концепцию ельцинско-гайдаровско-чубайсовских реформ эта инволюция закладывалась изначально. Ибо авторами и реализаторами выступали выходцы из советско-номенклатурной элиты и близлежащих кругов. Выразители интересов своего класса в антураже нового века. «Как же это так получилось, какая досада, просмотрели Путина, такие умные люди, а вот недоглядели же! – размышляет украинский публицист Виталий Портников. – Не нужно себя обманывать. Всё они доглядели».
Тут можно долго спорить. Но сейчас если спорят, то о другом. Ушёл ли Чубайс сам или его бесцеремонно устраняют? В обоих случаях – а почему именно сейчас? Каждое соображение подкрепляется весомыми доводами. Но принципиальны ли эти детали?
Чубайс больше не нужен режиму. Даже на запасной площадке. Понял это он сам или ему об этом пришлось сообщать, не суть. Обрывается ещё одна нить, ведущая к истокам в девяностые. Режим костенеет, убеждая себя, что был всегда, всегда был таким, как теперь, и навсегда таким останется.
Анатолий Борисович, даже совершенно лояльный, раздражал самим своим наличием. Ибо наглядно опровергал: не всегда. Это должно было беспокоить, как изъян в общем порядке. И порядок наведён, шероховатость сглажена. Сергей Куликов, преемник Чубайса – бывший исполнительный директор госкорпорации «Ростех», производящей высокотехнологичную аппаратуру тайной слежки. Теснейше связанный с «техноолигархом» Сергеем Чемезовым из путинского ближнего круга.
Но если им не нужен Чубайс – значит, им не нужно ничего. Кроме тупого охранения себя любимых. «Живём как-то, и слава богу» – принцип позднего лукашизма. Дряхление. Вырождение. Гниение. Традиционные ценности особо духовного пути. Что ни говори, всё-таки не чубайсовского. Как ни старался Анатолий Борисович этого пути держаться.
Чубайс отставлен. Сигнал прозвучал снова. И принят.
Анатолий Кружевицын, «В кризис.ру»