Скоро две недели, как Тегеран и Эр-Рияд с переменным успехом обмениваются политико-дипломатическими и военными демаршами. Пауза была взята на время пребывания президента Ирана Хасана Рухани в Нью-Йорке на заседании Совета Безопасности ООН. Тревога от этого, пожалуй, лишь сгустилась. Пока налицо один конкретный результат: Саудовская Аравия восстановила объёмы экспорта нефти.
Начало новому раунду противостояния положили мощные удары дронов-беспилотников по саудовской нефтяной инфраструктуре. Изначально ответственность за нападение взяли на себя йеменские хуситы. Но ни для кого не секрет тесная связь этого движения с иранским режимом аятолл.
Йемен не сопоставим с Саудовской Аравией ни по какому параметру – ни по территории, ни по населению, ни по ресурсам, ни по прочности государства, ни по военному потенциалу. Однако эта страна традиционно создаёт очень серьёзное проблемы для монархии Саудитов. Ещё в 1960-х саудовские войска пытались вооружённое силой подавить в Йемене республиканское движение – и в итоге король Фейсал вынужден был республику признать. Сейчас в Йемене образуется плацдарм иранского влияния, крайне опасного для Эр-Рияда. Да ещё на фоне сложнейших этноконфессиональных конфликтов, переросших в гражданскую войну.
После длительных кровопролитных боёв проиранские хуситы предложили саудитам мир. На условиях прекращения саудовских атак. Иначе говоря, предложили саудовцам примириться с иранской военно-политической базой на своей южной границе. Разумеется, Эр-Рияд такого «выгодного» предложения не принял. Бои возобновились, и арабская коалиция, возглавляемая саудовцами, нанесла массированный удар по ряду хуситских объектов. Есть жертвы среди мирного населения.
Атака дронов уже привела к серьезным разрушениям и далеко идущим экономическим последствиям для всего Ближнего Востока. Аналитики задаются вопросом: блефует Иран или руками хуситов начинает военные действия? В ближайшее время это прояснится. США уже направили в помощь Саудовской Аравии несколько военных судов с крылатыми ракетами на борту. Ведь любые события, так или иначе затрагивающие проблематику Ормузского пролива, напрямую связаны с финансово-экономическими интересами Вашингтона.
В ответ иранский флот перекрыл движение танкеров по проливу. Отмечалось несколько инцидентов. Правда, 23 сентября иранцы отпустили британский танкер Stena Impero, задержанный в середине лета. Но этим лишний раз продемонстрировано, насколько степень эскалации зависит от Тегерана.
Саудовское правительство пригрозило Ирану войной в случае повторения атаки на нефтеперерабатывающие заводы. Откровенно говоря, логика в этом есть. Но это вовсе не означает, что Эр-Рияд решится начать полномасштабные боевые действия непосредственно против Ирана, не закончив хотя бы с хуситами. Выгоднее было бы уступить фронт американским союзникам, действительно способным нанести мощный единовременный удар по базам иранского Корпуса стражей исламской революции. О чём, кстати, говорил Дональд Трамп на недавней пресс-конференции.
Но надо учитывать внутриполитические факторы США. Весь свой первый срок Трамп отбивается от попыток смещения, а именно теперь оппозиция в конгрессе запускает процедуру импичмента. Крупная военная кампания была бы связана с серьёзными рисками. Неготовность к таким действиям президент компенсирует наращиванием эпатажа. Например, в ходе заседания Генасамблеи ООН.
Пожалуй, британский премьер-министр Борис Джонсон оказался не столь категоричен. «Сложность состоит в том, как подготовить международный ответ на эту акцию. Мы будем работать с нашими американскими и европейскими партнёрами, чтобы дать адекватный ответ, способствующий снижению напряжённости в регионе Персидского залива», – так пространно сформулировал он свою позицию. Несмотря на многочисленные задержания танкеров, европейцы продолжают рассчитывать на дипломатию. Даже Великобритания, с её традиционными имперскими амбициями, сохраняет умеренные, по сравнению с США военные контингенты на Ближнем Востоке. Европейцы в целом ограничиваются словесными выражениями солидарности с Саудовской Аравией и её народом.
Позавчера мировые СМИ перепечатали интервью Рухани телеканалу Fox News. Президент Ирана чуть не открыто осмеял американцев за неспособность отразить атаку на своего союзника. Другой демарш «относительно прозападного» (так его характеризовали в начале правления) Рухани состоит в отказе от встречи с Трампом на полях Генасамблеи: «Почему мы должны столкнуться? Если мы заинтересованы в достижении более высоких целей для двух стран, это должно быть спланировано».
Истоки этого ирано-саудовского противостояния далеки и глубоки. Суннитская и шиитская версии ислама различны не только в теологических вопросах, но и в социальной жизни, в политических системах, в государственных устройствах, а главное, в индивидуальном и общественном менталитете. Претензии ваххабитской саудовской монархии – хранительницы святынь Мекки и Медины – на доминирование в мусульманском мире (по крайней мере, в его ближне- и средневосточной части) жёстко оспариваются шиитской теократией Ирана. Свержение Саудитов завещано аятоллой Хомейни. Саудовские же власти ещё тогда характеризовали иранских правителей как «неверных бесов» и «еретических мулл».
Конфликт резко обострила Арабская весна. В 2011–2012 годах шейх аль-Нимр, духовный лидер шиитского меньшинства саудовцев, возглавил антиправительственные выступления. Королевский режим устоял, протестный лидер арестован и казнён. Иранское правительство разразилось тогда угрозами. Рахбар – «духовный лидер» – Али Хосейни-Хаменеи, обладающий в Иране гораздо большей властью, нежели президент, объявил аль-Нимра мучеником и откровенно предрёк возмездие. Разъярённая толпа в Тегеране разгромила саудовское посольство.
Особое положение в региональном раскладе сил занимают Израиль и Сирия. Государства-антагонисты, не имеют, казалось бы, никакого отношения к ирано-саудовскому конфликту. Но это именно могло бы показаться. Сирийский режим Башара Асада держится в гражданской войне не только российской, но прежде всего иранской поддержкой. Власти Дамаска давно фактически вассалы Тегерана. Израильское же правительство Биньямина Нетаньяху рассматривает иранскую опасность как основную для своей страны. Прежде всего из-за ядерной программы аятолл. Вариант превентивного удара по особо опасным объектам – подобно уничтожению израильской авиацией иракского реактора в 1981 году – обсуждается давно.
Москва с самого начала поддерживала Тегеран. Этот выбор определяется политико-идеологическим сходством режимов. Тут и там «углеводородная диктатура» олигархов, идеологов и силовиков, несменяемость «нацлидеров», подавление всякого инакомыслия, истерия «осаждённой крепости» (хотя иранская система, пожалуй, где-то демократичнее: по крайней мере, президентов там реально выбирают), патологический антиамериканизм и совместное подпирание Асада. Последние два пункта отличают Иран от Саудовской Аравии.
РФ помогала Ирану строить АЭС, поставляла различные виды вооружений, оказывала политическую поддержку. Но хуситский удар по НПЗ, похоже, смутил кремлёвских союзников Тегерана. Москва осудила атаку дронов и даже предложила Эр-Рияду приобрести российские средства ПВО (раз американские «Пэтриоты» не справились с задачей). Ввязываться в очередную войну уже откровенно под чужой интерес правящий режим РФ не готов. Донбасса и Сирии пока хватает.
Юрий Сосинский-Семихат, специально для «В кризис.ру»