На повторном судебном процессе по «делу Барсукова» наконец-то что-то произошло. Если точнее – обвинение завершило представление доказательств. Можно переходить к следующему этапу и предоставить слово защитникам обвиняемого. Не ясно, впрочем, от чего Владимира Кумарина-Барсукова следует защищать.
Заказчик покушения обладал усами
Как выяснилось, многочисленные свидетели обвинения знают множество интереснейших подробностей. С коими и ознакомили судью, присяжных, а также самого Барсукова. Одни рассказали много нового о планах захвата Петербургского нефтяного терминала (ПНТ). Другие – о том, как было организовано и провалено покушение на совладельца ПНТ Сергея Васильева.
Точность подробностей впечатляет. Альберт Старостин, Валерий Асташко, Роман Смирнов, Анатолий Фролов поведали, как тщательно они разрабатывали схему рейдерского захвата стратегического предприятия. Как старательно готовились поддельные документы на право собственности, подбирались «серые» и «чёрные» нотариусы, создавались и покупались фирмы-однодневки. В общем, по их однотипным описаниям, действовали классические алгоритмы захвата, с которыми можно ознакомиться в в Интернете на любом сайте, посвящённом рейдерской тематике.
Особенность, однако, была. Состояла она в том, что рейдеры действовали под руководством одного человека — Вячеслава Дрокова. Который от показания к показанию упоминался всё реже. О Барсукове не говорилось практически ничего. Возможно, какую-то связь между Дроковым и Барсуковым свидетели и прокуроры подразумевали. Но вслух почему-то не высказали. Возможно, увлекшись подробностями рейдерского захвата, забыли о Барсукове, а потом, запарившись, и о Дрокове. Как бы то ни было, долгое разбирательство хозяйственного спора совершенно не прояснило, какое отношение имеет Владимир Барсуков к покушению на убийство Васильева.
Самому покушению, впрочем, тоже было отведено немало времени. Главными свидетелями этого грязного дела выступали киллер Андрей Михалёв и хранитель оружия Валерий Козин.
Михалёв, как и на предыдущем суде упорно твердил про некоего «Усатого». Судя по прозвищу, человек, заказавший Михалёву расстрел Васильева, был обладателем усов. Таковой атрибут имеется и у Барсукова (как и у половины мужского населения России), однако Михалёв ни разу не назвал этой фамилии. Даже не намекнул, что-де, усы того усатого были точь-в-точь как у Барсукова. Видимо, всё же другие; à la Сальвадор Дали, например. Такие бы точно запомнились, а их владелец с полным основанием мог быть прозван «Усатым».
Но показания киллера — дело вообще-то сомнительное. В 2008 году во всемирной паутине появился любопытный документ — заявление подследственного Андрея Михалёва, написанное им в СИЗО 47/5. И повествующее об избиениях и пытках, которым его подвергли сотрудники московской оперативно следственной группы под руководством Геннадия Захарова.
«Мечтал потерять сознание»
Вот небольшая выдержка из этого заявления с авторской орфографией и пунктуацией: «Сразу же меня стали избивать — ногами и руками, при этом машина двигалась, я молчал и терпел надеясь что это что называется для порядку, но избиение продолжалось и темп нарастал, трудно представить себе более страшную ситуацию, я опрокинулся лицом вперёд на пол Газели, кричал, стонал, просил: «Ребята! Пожалуйста перестаньте!», звал Дмитрия Николаевича, не имея ни какой возможности защитить себя от этого насилия я мечтал потерять сознание, а тем временем избиение продолжалось, к ударам добавились разряды электро-шокером которые наносились по моим рукам. Затем не прекращая избивать один из сотрудников который меня бил сказал: «Ты всё подпишешь сука!» Я кричал что всё подпишу. «И всё нам расскажешь!»; «И вообще будешь теперь делать что мы тебе скажем!» Желая лишь одного чтобы эти пытки прекратились, находясь в пограничном, бредовом состоянии я кричал что на всё согласен, только не надо больше бить».
Не удивительно, что сейчас он твёрдо стоит на подписанных один раз показаниях. Хотя причина может быть и несколько иной. На первом суде защитники Барсукова ходатайствовали о приобщении к делу ещё одного интереснейшего документа — аудиозаписей и их расшифровок телефонных переговоров, которые вёл Вячеслав Энеев, один из близких к Сергею Васильеву людей. А разговаривал он со многими, в том числе, с сидящим на зоне Олегом Михалёвым.
«Братан деньги дома от души!»
Первый вопрос задан Михалёву. Первый ответ звучит от него.
— Чем занимаешься?
— Ничем.
— Ты имей в виду, помнишь, как мы договаривались, какая была первая сумма?
— Ты говори, а то мне неудобно озвучивать.
— Помнишь, какую первую сумму должен был тебе заплатить Серега Васильев?
— Пятьсот.
— Нет. Первая сумма два миллиона.
— Да, два.
— Пятьсот — это остаток. Он обещал, что потом через меня ещё по десять тысяч долларов (не дог.).
— Да, в месяц.
— Да. Смотри, если ты будешь выступать, кому передать деньги, пятьсот тысяч?
— Хочешь, я тебе пошлю сообщение с номером счета сестры?
— Давай, продиктуй мне.
— Давай я тебе завтра пошлю сообщение.
— Просто Васильевич сейчас уехал отдыхать, он приедет через несколько
дней, чтобы я его поставил в курс.
— Ты говоришь насчет этих двух. Он хочет дать два, они тебе пойдут?
— Может быть, какая разница.
— Мне никакой разницы, главное, что ты мне сказал.
— Я просто тебе говорю, чтобы ты имел в виду наш разговор, что первые были, это два миллиона.
— Я помню.
— Когда дашь данные сестры?
— Хочешь, пришлю через полчаса.
— Пришли, они мне будут нужны. И ты должен сказать про Кумарина, про Чудного, чтобы всё было четко, чтобы не врубить «заднюю».
— Всё будет четко. Сначала идет наш процесс (не дог.).
— Я знаю. Захаров к тебе приходил?
— Ещё нет.
— И новый следователь не приходил?
— Вообще никто не приходил.
— Я в понедельник узнаю. Сейчас тебе наберу.
(…)
SMS: Сбербанк России. Балашихинское отделение Московской области в городе Железнодорожный. Номер отделения 8038/00035, номер счета 4230 7.810.3.4004.3508315. Лапа Ирина Николаевна.
(…)
— Получил?
— Да. Ты продиктуй мне по телефону, чтобы не было ошибок. Я беру ручку и бумагу,
— Давай. «Сбербанк России», Балашихинское отделение Московской области в городе Железнодорожный. Номер отделения; 803800035. Номер счета: 42307.810.3.4004.3508315 Лапа Ирина Николаевна.
— И посчитай, сколько Васильев должен в рублях, будет рублевый счет.
— Если по двадцать восемь, то четырнадцать миллионов.
— Хорошо, давай.
(…)
— С сестрой поговорил, номер есть, всё нормально. Я что хотел спросить, ты мне говоришь: «Вспомни два и вспомни десятки», — меня кто-то про них спросит?
— Нет. Нормально.
— Я никому не должен ничего говорить, да?
— Да. Сестре сообщил, да?
— Сестре сообщил, чтобы это, да.
— Понял. Так что жди деньги скоро.
— Жду. Ещё что хотел спросить, братан, а ты от себя мне что обещал, будешь делать? Не будешь?
— Да, не беспокойся. Жди. Давай.
— Всё, братан. Я тебя люблю больше, чем кого бы то ни было.
— Спасибо. Давай.
(…)
SMS: 89037365272 Ирина. Это ТЕЛЕФОН МОЕЙ СЕСТРЫ НА ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ.
(…)
SMS: Братан деньги дома от души!
Для чего «тамбовским» потребовались рязанские?
Полмиллиона долларов, конечно, меньше, чем два, которые предназначались Михалёвым первоначально. Но в далёкой Рязани, из которой приехали в Петербург братья — бывшие члены рязанской ОПГ «Слоны» — такая сумма (хотя бы и в рублях) является непомерно огромной. И даже не жаль, что Энеев ободрал как липку.
Кстати, об ОПГ. Барсукова неоднократно называли лидером «Тамбовской ОПГ». Такого рода высказывания звучали, в частности, от генпрокурора Юрия Чайки (который в 2007 году, задолго до всех судов и приговоров, под телекамеры называл Кумарина бандитом) – а уж он-то, как теперь известно, в темах ОПГ разбирается как никто. Для чего же «тамбовскому» боссу потребовались рязанские «слоны»? Если в «Тамбовской ОПГ» нет ни одного стрелка, какая она ОПГ?! А если всё же есть, зачем звать чужих? Чтобы осведомить побольше народу, полстраны ввести в курс дела? Логично, ничего не скажешь.
Как раз об этом и рассказал Валерий Козин, хранивший у себя до времени киллерское оружие. Ни разу, между прочим, не упомянувший, что делал это по заданию Барсукова или хотя бы кого-то из его знакомых. По словам Козина, именно он тренировал заезжих рязанцев в тире. Прямо средь бела дня, почти в центре Петербурга. Точнее — в оружейном магазине «Левша», что у Большеохтинского моста. В трёх минутах от Смольного. «Стреляли плохо», — пожаловался Козин на Михалёвых. Но выбора, видимо не было. Или не требовалось. Да и то сказать, много ли надо умения палить из автомата по мчащемуся в «Роллс-Ройсе» миллиардеру?
О том, к чему привела низкая квалификация киллеров поведал Сергей Королёв из охраны Васильева. Он, в очередной раз, терпеливо повторил для тех, кто ещё не в курсе: «Стреляли…»
Королёв был не единственным человеком из окружения Васильева, кто присутствовал на суде. И не он создавал интригу. Несколько раз на процессе появлялась адвокат Лариса Улюкина, представляющая интересы олигарха. Но не произнесла ни слова. Загадочное молчание адвоката волнует и вносит элемент таинственности. И даёт богатую почву для фантазии. Уж не ждёт ли она момента, когда речь наконец-то пойдёт о подкупе свидетелей? Может быть, приготовлен у неё в рукаве козырной туз… в лице знаменитого белизского художника Бадри Шенгелия?
Надо полагать, публика, лишённая возможности лицезреть следователя Вячеслава Иванова (судья Ирина Туманова ещё на прошлом суде отклонила ходатайство о его вызове в качестве свидетеля), с энтузиазмом встретит неотразимого Бадри. Возможно, именно он прояснит вопросы, возникшие у адвокатов Барсукова в связи с записями его телефонных бесед с Энеевым. По мнению защитников, когда Энеев и Шенгелия рассуждали о назначении «зарплаты» некоему персонажу, называемому «Лисой», они имели в виду именно следователя Иванова. Но вдруг это трагическая ошибка? Вдруг это был другой Иванов? Или другой следователь? Дать ответ на этот вопрос может лишь честнейший Бадри. С присущим ему неподражаемым артистизмом и подкупающей искренностью.
Конституционные гарантии действуют не в случае Барсукова
Пока же открытым остаётся вопрос не только о Лисе, но и о том, кого и за что судят. Речь идёт о неудавшемся рейдерском захвате ПНТ и неудавшемся покушении на убийство его владельца. Не названы ни мотивы, ни заказчики — ни того, ни другого. Прокуроров такая ситуация, похоже, вполне устраивает. Зато совсем не устраивает то, что об этом становится известно за стенами суда.
Недавно редакция «В кризис.ру» получила официальное уведомление от адвоката Константина Кузьминых, представляющего интересы Барсукова. Поскольку требования конфиденциальности в нём не содержалось, мы считаем возможным процитировать один отрывок: «Не ставя под сомнение гарантии статьи 29 Конституции РФ и конституционные права СМИ на освещение открытых судебных заседаний, вместе с тем, довожу до Вашего сведения, что сторона обвинения при новом рассмотрении в выездном заседании Санкт-Петербургского городского суда уголовного дела Барсукова Владимира Сергеевича, Дрокова Вячеслава Викторовича, Корпушова и Меркулова (в Москве, с участием присяжных) сторона обвинения 08 – 09.12.15 г. в судебном заседании высказала претензии о нежелательности размещения на Вашем интернет ресурсе каких-либо сведений о вышеуказанном деле, как при его предыдущем рассмотрении, так и при текущем (повторном) рассмотрении судом».
Конституционные гарантии, на которые ссылается уважаемый адвокат (почему-то передающий претензии обвинения), действительно изредка ещё действуют. Хотя и не в случае Барсукова. Сам факт, что суд над Барсуковым проходит уже второй раз, после отмена оправдательного вердикта присяжных, ставит под сомнение его правомерность. То, что он проходит в Москве, а не в Петербурге, где было совершено преступление — ещё одно нарушение. Мотивированное тем, что инвалид Барсуков не может передвигаться по железной дороге без специального сопровождения. Но и эта мотивировка основывается на сомнительных документах — противоречащих справке лечащего врача Барсукова. Это всего лишь малая часть тех нестыковок, которые были замечены в ходе судебных разбирательств. Поэтому освещать процесс приходится в прежнем ключе.
Ульяна Коваленко, специально для «В кризис.ру»