Очередной скандал в российской политэмиграции. Опять стало не до войны и не до террора. Заказал Леонид Невзлин избиения руководителей ФБК? Получили руководители ФБК информслив от ФСБ на Леонида Невзлина? «Одна оппозиционная группа заказала лидера другой, вместо того, чтобы вместе добраться до Путина… Это приговор» – резюмирует председатель Съезда народных депутатов Илья Пономарёв. Хоть и не ново под Луной. Не первый казус истории. Бывало похожее и в стране-антиподе России. О чём, однако, ниже.
ФБК обвиняет Невзлина в заказах насилия. Это просто песня в пафосном исполнении Певчих. Сбоку тень Михаила Борисовича – четыре десятилетия дружбы с Леонидом Борисовичем. Теснейшее соратничество Ходорковского с Невзлиным в ЮКОСе. Мощная репутация Невзлина по корпоративно-силовой части. Несколько соответствующих эпизодов, вменённых Мосгорсудом, естественно, не торжество правосудия. Фраза из «Известий» 2005 года описывает предотвращённые ужасы ходорковской власти: «И Леонид Невзлин во главе штаба. Идеология: дрожи, падла!» – тем более к делу не подшивается. Художественные преувеличения.
Однако характерен своеобразный политтреугольник нынешнего времени.
Ходорковский заведует «антивоенными комитетами» и «берлинскими диалогами». Категорически против помощи ВСУ. Нацеливается на возврат в российскую политику, пытается вписать сторонников в путинские «выборы».
ФБК после Навального расследует квартирные аферы тридцатидвухлетней давности, истерикует про «предателей». Разоблачает деколонизаторов России. И тоже туда же – периодически реанимирует «выборное» УГ.
Невзлин явно презирает всяческую росоппо, кроме вооружённой. Российскую политику игнорит по обе стороны границы. Погружён в израильскую жизнь. Помогает Украине воевать. «Такая штука, Невзлин, которого я оцениваю невысоко, всё же что-то донатил Украине и вроде даже РДК. А ФБК, который я оцениваю ниже плинтуса – “вещь в себе и для себя”, не помогает никому, только вредит», – отмечает главный редактор издания «Русский монитор» Виталий Скойбеда.
Также характерна растерянность мэтров-«хор.ру», подобных Виктору Шендеровичу. Защищают Ходорковского, возмущаются призывами ФБК рвать с его структурами. Но не берутся возражать за Невзлина. Не видят здесь невозможного. Скорее наоборот. И то сказать: слишком деловой, слишком резвый. Не та ментальность. «И заходят ценности иные в наш казённый скучный кабинет» – не всех такое радует.
Доказательств, впрочем, как не было, так и нет. Сотни тысяч евро за мордобой или забрасывание яйцами, халтурное исполнение… Явно не невзлинская стилистика, что ни думай о Леониде Борисовиче. Уже и Христо Грозев – главный авторитет по конкретике расследований – не так уверен в подлинности скринов переписки. Невзлин напомнил о своём августовском обращении в полицию Вильнюса – дабы разобрались с инсинуациями юриста Блинова. Называемого организатором нападения на Леонида Волкова.
Зато среди «хор.ру» уверенности прибавляется. Ведь ярость Леонида Борисовича в отношении ФБК вошла в поговорку. С чего бы? «Помешательство?» – риторически спрашивает Гарри Каспаров. Не обязательно. Даже если вынести за скобки версию о связях ФБК с пропутинскими магнатами, враждебными Невзлину и Ходорковскому. Нынешняя руководящая команда ФБК способна вызывать эмоции. Тем более у людей невзлинского типа. «Такому только ленивый морду не набьёт», – говаривал советский инженер о детях ленинградских подворотен, даже из числа своих родственников.
Так или иначе, Невзлин не признаёт. А презумпция действует. Проще с тем, что предъявлено ФБК. Авторы расследования не отрицают, откуда получили информацию. Андрей Матус – «решала» от ФСБ. Фактически это признание, откуда исходят данные.
Негодовать ли? Есть интересный исторический прецедент. Хотя и долго рассказывать.
Чили, 1985 год. Военный режим, Правительственная хунта, генерал Аугусто Пиночет. Диктатура несколько смягчилась, но репрессии продолжаются. Служба безопасности называется теперь CNI, по-русски – СЕНИ: Национальный центр информации. Преемники легендарной ДИНА.
Переформирование тайной полиции ещё в 1977 году отражало нормализацию режима. ДИНА была огненно идейна, в духе праворадикальной революции 11 сентября. Не то спецслужба, не то фалангистское братство. СЕНИ функционировал ближе к типовым стандартам. Там уже не было ни таких романтичных силуэтов, как Майкл Таунли и Мариана Кальехас, ни таких жутковатых садистов, как Толстяк Ромо и Собака Ольдерёк. Основатель ДИНА Мануэль Контрерас, убеждённый фашист по-испански, выведен в частную жизнь.
Директорами СЕНИ назначаются военные профи-службисты. Генерал Одланьер Мена, генерал Умберто Гордон, генерал Уго Салас Венцель – националисты и антикоммунисты, но без ультраправых уклонов. Героический образ СЕНИ – Луис Каревич, молодой инженер-лейтенант. Разминировал СВУ, заложенное ультралевыми террористами. Спасая товарищей, подорвался сам. Имя Каревича узнал мир. Даже в Советском Союзе написали, не забыв солгать: «Погибший по собственной глупости, но выдаваемый хунтой за героя». Нет, он-то действительно был героем. Не зря одна из ультраправых группировок назвалась «Команда “Каревич”».
С другой стороны, служил в СЕНИ капитан Альваро Корбалан. Корифей сыска, выдающийся музыкант, кумир столичной богемы. Даже арестованным коммунистам он давал послабления за участие в музыкальном кружке. Командовал ударной опергруппой, убивать умел собственноручно. Скромно улыбался, когда его почтительно называли Фараон.
Первые годы в СЕНИ бережно хранилась традиция ДИНА. Начальник управления в северочилийском городе Арика майор Хуан Дельмас Рамирес сгруппировал выходцев из «Мульченской бригады» – спецназа для особых заданий и окончательных решений. Здесь царил культ Контрераса и его идей. В полный рост – «Наша честь называется верность».
Дельмас Рамирес разработал собственные планы государственной карательной политики. Запланировал серию убийств с применением химоружия. Дабы поставить Пиночета перед фактом и вынудить вернуться к временам ДИНА. Но на это требовались деньги. Взять решили в отделении чилийского Госбанка из города Калама в пустыне Атакама.
9 марта 1981 года майор Габриэль Эрнандес Андерсон и капитан Эдуардо Вильянуэва Маркес убили двух банковских служащих и забрали 45 млн песо. Больше миллиона долларов. Деньги частично разделили, а в основном спрятали в пустыне. До сих пор там и лежат. Применить не смогли. Не успели. Разве что Вильянуэва, бывший браток-бандос, оттянулся по барам, заказывая танцовщиц из Сантьяго.
Уголовная полиция Чили всегда умела работать. Префект Виктор Лильо Монсельве помнил Вильянуэву как бандита. За ним проследили. Потом взяли за превышение скорости водителя-сообщника. В «бардачке» нашли пачку купюр из банка. В июне повязали всех. «Если бы Чили молилась обо мне как я молюсь о Чили!» – восклицал на суде Эрнандес. Бесполезно. Эрнандеса и Вильянуэву расстреляли. Не помогло даже заступничество Папы Римского. Суровый дон Аугусто лично настоял на смертном приговоре. Труп Дельмаса Рамиреса с запиской-мольбой о прощении нашли в Атакаме. Больше в пиночетовском лагере оппозиционных заговоров не наблюдалось.
СЕНИ и так было чем заняться. Тукапель Хименес, «чилийский Валенса», поднимал забастовки против Альенде, организовывал забастовки, поддерживал 11 сентября. Но так же отстаивал он социальные права и при Пиночете. Во всяком случае, категорически отвергал подчинение профсоюзов министерству экономики. Заключил союз с христианским демократом Эдуардо Фреем и, что особенно важно, с лидером военно-демократической фронды генералом Густаво Ли – членом первой хунты, приказавшим бомбить Альенде президентском дворце Ла-Монеда.
В 1970-х это, может, и сошло бы. Дон Тукапель был известен в мировом профсоюзном сообществе, дружил с могучим Джорджем Мини. Но начало 1980-х – особенное время. Польская «Солидарность» встревожила не одних коммунистов. Никакая диктатура не примирится с подобным. Не примирился и Пиночет. 25 февраля 1982 года Тукапелю Хименесу отрезали голову. Сводной группой военных спецслужб и СЕНИ.
И всё же репрессии СЕНИ были умереннее, нежели ДИНА. Официально аресты дозволялись теперь только по суду. Сдержаннее формулировались и уставные задачи. Уже не внутренняя война с коммунистическим злом, а сбор и обработка информации для выработки правительственной политики в сфере национальной безопасности. Однако штат СЕНИ увеличился в полтора раза – до 3,7 тысяч. Проще стало с кадровым набором. Принимать стали не только военно-чиновную аристократию, вроде Эрнандеса, но и братву, типа Вильянуэвы.
За двенадцать лет – 36 тысяч задержанных и арестованных, 3 тысячи заключённых, 120 убитых. Лишь каждый сотый из повязанных был вооружённым боевиком. Но СЕНИ, как ранее ДИНА, утрамбовали коммунистический и левацкий терроризм.
Заодно сотрудники включились в новую легальную политику. Редактор-агент СЕНИ Гуидо Поли инициировал аж две пиночетистских партии – Национальный аванпост молодёжного активиста Сесара Идальго и Движение национального действия ветерана «Родины и свободы» Пабло Родригеса. К Аванпосту присоединился сам Корбалан. Антипиночетовские дни национального протеста были утоплены в пропиночетовских митингах сентября 1983-го. «Безмерно благодарны президенту, хунте, армии, правоохране, нацбезопасности, которые десять лет защищают нашу священную свободу!» – гремело с холма Сан-Кристобаль.
Покушение на Пиночета 7 сентября 1986 года было объявлено схваткой демократии с коммунизмом. Первый слой подполья выкорчевал генерал Гордон. В июне 1987-го опергруппа капитана Корбалана по приказу генерала Саласа Венцеля провела «Операцию “Албания”»: изящно, как на дискотеке, перестреляла руководство Патриотического фронта имени Мануэля Родригеса (ПФМР). Не спросив, как положено, судебного решения. Но оформили прокурорскую санкцию. Ибо не ДИНА всё-таки.
Но прежде того был март 1985-го. В силовой верхушке вновь наметился раскол элит (мечта российской оппозиции). Теперь без «мульченской» идеологии. В аппаратное противостояние вступили генерал Умберто Гордон от СЕНИ и генерал Сесар Мендоса от корпуса карабинеров (как бы наша грызня Бортникова с Золотовым).
Определять карательную политику желал кто-то один. Гордон считал это делом тайной полиции, карабинеров же – инструментом исполнения. Мендоса возражал: спецслужбы приходят-уходят, а карабинеры – традиционная ценность. Да и личностно генералы расходились: Гордон – холодный дисциплинированный консерватор, Мендоса – импульсивный спортсмен-конник.
Долго бы ещё перетягивался канат, если бы не «Касо Дегольядос» – «Дело о перерезанных горлах». 30 марта близ столичного аэропорта обнаружились три трупа. Социолог Хосе Парада, публицист Сантьяго Наттино, педагог Мануэль Герреро были коммунистическими активистами. Но действовать старались через легальные организации католической благотворительности и разрешённой общественности. Однако имелись подозрения в связях с ПФМР. Этого не проверили, ордеров нигде не оформили – просто взяли и каждому перерезали горло.
Сделали это карабинеры. Мендоса представил как разборку между коммунистами. Возможно, так бы и прокатило. Если бы не СЕНИ. Как прежде военная разведка подчас помогала левым подпольщикам уворачиваться от ДИНА, так теперь правопреемники ДИНА расследовали убийство оппозиционеров. Но своей доказательной базы не хватало. И генерал Гордон нашёл способ её добыть. Вот мы и приблизились к актуалу…
Информационное содействие могли оказать коммунисты. Из тех же полулегальных структур, что трое убитых. Хосе Санфуэнтес и Гильермо Шерпинг решились на контакт. Умберто Гордон встретился с ними лично. Начальник пиночетовской спецслужбы приехал на подпольную явку КПЧ под кодовым названием «Ленинская гвардия».
Разговор был долгим и непростым. «Мы находились в конфронтации и не ждали положительного результата. Но сеньор Санфуэнтес очень хорошо меня принял. Думается, это помогло избежать вещей, которых нельзя было допускать», – вспоминал Гордон. Коммунисты предъявили генералу немало серьёзных претензий. Но сошлись на общности конкретной задачи. Тройное убийство совершилось в казарме карабинерского управления связи. Мендоса мешал обеим сторонам. КПЧ предоставила СЕНИ необходимые материалы для расследовательского отчёта.
2 августа 1985-го генерал Мендоса перестал бы командующим карабинеров и членом хунты. 1 января 1987-го в состав хунты вошёл генерал Гордон. А его преемник в СЕНИ генерал Салас Венцель уже не был связан какими-либо моральными обязательствами перед КПЧ.
Одланьер Мена застрелился. Умберто Гордон умер под следствием. Уго Салас Венцель умер в тюремном госпитале, отбывая пожизненное. Альваро Корбалан отбывает сейчас – с гитарой и фортепиано в камере. Никто из них не жалел о службе в СЕНИ: так было надо, дело было сделано. Современная чилийская демократия многим обязана пиночетовской жести – вот ведь диалектика. Кто не верит, может взглянуть на Кубу или даже на смягчённые варианты Никарагуа или Венесуэлы.
Но это большой разговор. Актуальность момента сегодняшнего – беседа Гордона с Санфуэнтесом и Шерпингом. Это ли был не слив информации? «Когда у вас есть возможность поговорить с людьми, вы должны это сделать. Хотя бы для душевного спокойствия», – учил сеньор Гордон. Возможно, кто-то в России услышал эти слова.
Непонятно другое. Кто же российский Мендоса, ради которого Матусу санкционировали передачу в ФБК?
Роман Шанга, специально для «В кризис.ру»