Сегодня вечером представители не полностью добитой демократической общественности Петербурга отметили годовщину легендарного Августа-91. Такие сборы традиционно проводятся каждое 19 августа у Мариинского дворца. Несколько десятков человек стабильно приходят. На этот раз ветеранов демдвижения было около тридцати. Не будем рассуждать о символизме собрания. Он очевиден, в том числе по фотогалерее. Но всё же отметим: заявительных челобитных властям «разрешите» никто не подаёт. Как не подавали массы, вышедшие 29 лет назад.
В субботу, если кто забыл, нам предстоит праздник. 22 августа – День Государственного флага Российской Федерации. Дата словно специально подобрана за пределами исторической трёхдневки 19–21. Чтобы отметить, но внимания не привлекать. Таково было отношение властей к этим дням уже в 1990-е (невнятный День флага президент Ельцин учредил в 1994 году). Власти нынешние, естественно, предпочитают не вспоминать вообще. Но поскольку забыли не все, придётся вкратце напомнить.
В те три дня вспенился и был успешно подавлен путч ГКЧП. Государственного комитета по чрезвычайному положению. Созданного восьмёркой высокопоставленных чиновников, отличавшихся особой застойностью политического мышления. Вице-президент СССР Янаев, премьер-министр Павлов, министры обороны и внутренних дел Язов и Пуго, председатель КГБ Крючков, секретарь ЦК КПСС Олег Бакланов, примкнувшие к ним председатели «крестьянского союза» и ассоциации промышленных госпредприятий Стародубцев и Тизяков. Верхушка номенклатуры была напугана ельцинским напором и горбачёвской уступчивостью. В новом политическом раскладе не оставалось места ни для их должностей, ни для них самих. А заодно – для их государства и партии.
Всё это они попытались спасти. Безнадёжное дело рухнуло. Без гражданской войны, которой многие тогда боялись. Ибо не нашлось граждан, согласных воевать за ГКЧП, КПСС и СССР. Зато нашлись сотни тысяч, поднявших: «Нет!» Люди узнали свободу и успели её оценить. А «хунта», подвигав танками, так и не решилась стрелять. Погибшие в полуслучайном инциденте Дмитрий Комарь, Владимир Усов и Илья Кричевский окончательно сломили волю ГКЧП окончательно. Восьмерых арестовал российский КГБ по указанию Ельцина. («Почему Россия?» – только и спросил при аресте Крючков. Шефа тайной полиции больше всего напрягало нарушение субординации.) Михаил Сергеевич вернулся из отпуска униженным вассалом Бориса Николаевича.
Прошло два месяца, и Борис Ельцин, тогда ещё сильный и популярный лидер, описал положение дел: «Большевистская система опустошила Союз, разрушила его экономику и рассыпалась сама». Попытки сохранить организационные и хозяйственные связи между союзными республиками давали нулевой КПД – такова была объективная реальность, и всевозможные моделирования «демократического конфедеративного государства» в духе Горбачёва и Явлинского не являли ничего, кроме потери времени. Которого и так было мало – надвигались хаос, голод и техногенные катастрофы. Беловежская пуща явила собой мягчайший из возможных вариантов.
Новому правительству РСФСР (так до весны 1992-го называлась наша страна, если кто забыл) пришлось прибегнуть к экономической шоковой терапии. Опять же, в основном вынужденно – все шансы на «умеренно-радикальные переходы» были к тому времени упущены. Ценой стал не только экономический обвал. Иного в советской экономике так и так ждать не приходилось. Но и многочисленные жертвы. Общенационального голода удалось избежать. Но это не значит, будто избежал – каждый… Смерть от истощения бывала страшной реальностью (причиной подчас называли «сердечную недостаточность»). Автор этих строк знает об не понаслышке, а от врача проводившего вскрытие после смерти бабушки.
Случись путч хотя бы годом раньше, эти люди могли быть спасены. Правящая верхушка опрокинулась бы, не успев до конца вымести ресурсы страны. Реформы начались бы с иных исходных позиций. Но история нас не спрашивает.
Вернёмся, однако, к юбилейному поводу.
Путч довольно скоро стали называть «опереточным». Чуть не в тот же день, 19 августа 1991 года. Особенно вечером, после знаменитой пресс-конференцию ГКЧП с трясущимися руками Янаева. Не будем делать выводы с плеча. Бравада по миновании опасности – не самый сильный аргумент. Но можно констатировать другое: более чем «опереточной», если не пародийной, была так называемая «оборона» Мариинского дворца. Резиденции Ленсовета, который – отдадим должное – являлся центром противодействия в Ленинграде-Петербурге. (И тут приходится уточнить: большинство горожан уже проголосовали за переименование Северной столицы, но в силу решение тогда ещё не вступило.) Именно Совет, а отнюдь не мэрия, некоторые чиновники которой… ладно, этом опустим.
В Yanayev-day 19.08.1991 автор этих строк пробыл на Исаакиевской площади с десяти утра до трех дня. Людей было немало. Но особой организации не замечалось. Кто-то пытался формировать отряды по номерам, кто-то таскал металлические ограждения. Товарищ оголтелого (в хорошем смысле) вида яростно требовал от собравшихся: «Чего здесь стоите? Надо идти на предприятия, там поднимать!» Пока не прозвучало вполне предсказуемое: «А вы почему не на предприятии? До чего это надоело, когда тусующиеся демократы объясняют друг другу, что они чего-то не делают».
Во всём этом ощущался – мягко, очень мягко говоря – некоторый дилетантизм. Но атмосфера была проникнута искренностью, достоинством, решимостью, надеждой. Немудрено, что память того дня порождает ностальгию.
Группа самых упорных отправилась с триколорами и плакатами в агитационную демонстрацию по Невскому проспекту. Узнав от хорошего знакомого, что у кооператоров и боссов «теневой экономики» готова оснастка для производства оружия, автор этих строк подумал, будто впереди реальные бои. В которых можно хотя бы надеяться победить. Между тем, здание Мариинского дворца при всем желании защитить практически невозможно.
К тому же обстановка на Исаакиевской… Настрой был решительным, но не сказать, чтобы оперативно-боевым. Чего стоил такой эпизод. Из окна Ленсовета было объявлено, что в город срочно возвращается из деловой поездки мэр Собчак. Надо было так случиться, что в эту минуту раздался гул самолёта. Вся площадь тут же вскинула головы – словно мэр сейчас спустится на парашюте…
Позже питерские анархисты описали происходившее в своей газете «Новый свет». Рассказали о так называемых баррикадах, которые они возводили на окрестных улицах вместе с другими радикалами. И о почти немедленном сносе этих сооружений по указанию из защищаемого Мариинского дворца. Последователи батьки Махно припомнили в этой связи название демократической радиостанции «Открытый город». И с сарказмом вопрошали о смысле названия? Не таким ли видела Ленинград демократическая элита перед лицом ГКЧП?
Но элита элитой, а защищать свободу пришли 20 августа на Дворцовую тысяч сто пятьдесят. По-честному и всерьёз. И это поняли в комнатах с кнопками. Генерал-полковник Самсонов, командующий ЛенВО, поговорил с Собчаком. Танки свернули с пути на город. Только ваш покорный слуга не побывал на самом многочисленном митинге в истории Ленинграда-Петербурга. Тихо-мирно, а главное, почти незаметно свалил на дачу к своей приятельнице. Маленький приёмничек у меня был с собой…
Через год, 19 августа 1992 года, на той же Дворцовой ждали хотя бы пару-тройку тысяч. Но уже срабатывала шокотерапия, отнюдь не только в экономическом плане. Петербуржцы замечали, как перекрашивались в «демократов» хорошо знакомые лица совпартноменклатуры. Как умело организовывали они эффективное самоснабжение. Короче, пришли человек полтораста. Помитинговали минут двадцать. И пошли на научно-практическую конференцию в бывший особняк Монферана (Дом композиторов). Хоть режьте, не помню ни единой фразы из тамошних выступлений. Правда, фуршет был отменным. Что, согласитесь, было немаловажно в те времена.
19 августа 2020 года. Мариинский дворец, около семи вечера. Единственный триколор принёс немолодой человек в форме напоминающей казачью (по его словам, дед служил при царе жандармом служил – может быть, скорее прапрадед?). Ни плакатов, ни лозунгов. Бывшие активисты «ДемРоссии», бывшие депутаты Ленсовета-Петросовета как минимум в 28-й раз вспоминали о событиях ныне 29-летней давности. Делились мнениями и впечатлениями о последних событиях в России и в Беларуси. Строго критиковали кремлёвских, смольнинских и минских хозяев.
Подошёл подполковник из Адмиралтейского РУВД. С трудом найдя организаторов мероприятия и выяснив их планы, потребовал надеть маски и соблюдать «социальную», т.е. санитарную, дистанцию. Пришли ещё полицейские и зачем-то проверили паспорта у некоторых участников акции, в том числе у корреспондента «В кризис ру». Старший лейтенант регулярно напоминал в мегафон о маско-перчатковом режиме. Это вносило некоторую нервозность у входа в Мариинский дворец. Но редакционная группа бюллетеня «Настоящие новости» раздавала свежий экстренный выпуск о событиях в Беларуси. Путеводная звезда ветеранам загорается то тут, то там.
С картинами и плакатами пришла на Исаакиевскую художница Елена Осипова. Полиция долго не позволяла их развернуть, ссылаясь на распоряжение губернатора Беглова о противоэпидемических мероприятиях. Но согласились – «на минуточку», для фотофиксации. Так всё-таки увидели свет надписи «Жыве БЕЛАРУСЬ. За Вашу и Нашу свободу. Россия за мирную честную справедливую власть БЕЗ ПУТИНА».
После чего большинство участников отправились отмечать траурный праздник на заранее арендованный вскладчину кораблик «Ромео». Что, конечно же, романтичнее, чем зал особняка Монферана.
Помнить надо, кто бы спорил. Был бы с памяти толк. Но это другая тема.
Владимир Кузнецов, специально для «В кризис.ру»
Фотогалерея Алексея Лейна
