Все мы со школы помним сложности глуповских властей с образованием, наукой и просвещением. Были в славном городе войны за просвещение, были войны против просвещения, а завершила история течение своё сожжением гимназии и упразднением наук. Но это присказка… Впрочем, в образовании, как в медицине, разбираются все. Может быть, поэтому о его проблемах пишут реже, чем тема того заслуживает. А если пишут, то либо о скандалах, либо о ЕГЭ. Попробуем здесь и сейчас выйти за рамки традиции.
Несколько профильных событий последней декады, как водится, особого внимания не привлекли. 15 марта президентским указом внесены изменения в состав Совета при президенте по науке и образованию. 16 марта заседал комитет Государственной Думы по образованию и науке с участием министра Валерия Фалькова, руководителя Рособрнадзора Анзора Музаева и представителя Счётной палаты. На следующий день Фальков выступил на «правительственном часе» в Совете Федерации. 21-го числа прошла восьмая сессия Конгресса работников образования и науки (общественное движение, созданное в 2013 году). На следующий день КПРФ провела парламентские чтения «Человеческий потенциал России и стратегия “Образование для всех”».
Во всём этом вале выступлений нового было сказано немного. Естественно, говорилось о хроническом недофинансировании образования. Интересно, что снижение его удельного веса началось вовсе не сейчас, и даже не в 1990-е, а существенно раньше. Так, в 1950-х годах это было 10–12% ВВП, в 1970-м – 7 %. За последние полтора десятилетия снизилось с 3,9% до 3,6%. Так достигли мы по-своему «почётного» 120-го места в мире.
Всё яснее становится фиктивность отчётов об исполнении президентских «майских указов» начала прошлого срока. Достижение целевых показателей рисуется манипуляциями со статистикой. Для общего и среднего специального образования – это работа педагогов более чем на одну ставку. Так, в общем образовании средняя нагрузка учителя составляет примерно 1,6 ставки. При этом министр просвещения Сергей Кравцов на голубом глазу заявляет: дефицита учителей в стране нет. А учителя (как и медики) отвечают невесёлой шуткой: «Почему мы работаем на полторы ставки? Потому что на одну есть нечего, а на две – некогда».
Для преподавателей в высшей школе методы несколько иные. Тут и приписывание к профессорско-преподавательскому составу высокооплачиваемых администраторов. Достаточно иметь 0,1 ставки профессора или доцента, чтобы вся зарплата проректора или декана – в разы, а нередко на порядок-два превосходящая зарплату рядового доцента – учитывалась в расчёте средней. Тут и перевод преподавателей на части ставки при фактическом сохранении значительной меры прежней нагрузки – и отчёт по зарплате, пересчитываемой на полную ставку. Тут и гражданско-правовые договоры, оплата по которым вообще не идёт в отчётность по выполнению «майских указов». Названы далеко не все варианты.
Для педагогических работников всех уровней от детсада до вуза типична картина, когда оклад составляет меньше половины суммарного заработка. Нередко даже не дотягивает до МРОТ. Бóльшая часть – разного рода стимулирующие выплаты, которыми начальству легко манипулировать. Это даёт эффективное орудие наказания непослушных, прикармливания лояльных, разрушения солидарности работников.
Когда были приняты «майские указы», а потом «дорожные карты» по развитию бюджетных отраслей – финансовые ресурсы выделялись далеко не в полном объёме. Прямо указывалось: достижение показателей должно в значительной части обеспечиваться «внутренними ресурсами» и «оптимизацией». Это означало сокращение персонала бюджетных организаций и увеличение нагрузки на остающихся. В общем и среднем профессиональном образовании падения численности педагогов не произошло. Иная картина наблюдалась в образовании высшем: количество преподавательских ставок уменьшилось по сравнению с 2012 годом более чем на 45%. Преподаватели высшей школы вообще превратились в один из самых прекарных (отличающихся неустойчивой занятостью) отрядов наёмных работников. Близко к работникам торговли или строительным рабочим. Нередко с оплатой ниже.
Почти поголовно преподаватели работают по срочным договорам. При этом не менее половины договоров – на один-два года без каких-либо гарантий продления. С ростом интенсивности труда и постоянным повышением требований к публикационной активности, к «привлечению денег в вуз». За счёт грантов или коммерческих проектов, которые сами же преподавателя должны находить.
Позитивным моментом стало некоторое увеличение бюджетных мест в вузах. Прежде всего региональных. Но оно не компенсировало сокращений предыдущих лет. Реальный прирост по сравнению с 2016–2017 учебным годом произошёл только в специалитете (на 6 тысяч). В бакалавриате – сокращение на те же 6 тысяч; правда, 2020–2021-й дал плюс 9332 места. В магистратуре – минус 8 тысяч, причём сокращение продолжилось и в текущем учебном году.
Не могла не сказаться на образовательной системе политическая обстановка в стране. Бюрократический контроль, идеологическая мракобесие, параноическая ксенофобия. Образование, прежде всего высшее. попадает в «вилку» шизофренически раздвоенных руководящих установок. С одной стороны, вузы оцениваются по показателям международного сотрудничества: привлечение иностранных преподавателей и студентов, публикации в зарубежных журналах. С другой – тупое нагнетание шпиономании, анекдотичная (пока…) «борьба за приоритеты», по типу недоброй памяти конца 1940-х годов. Ну и невозможно не упомянуть свежепринятые, но ещё не прошедшие Совет Федерации и президентское подписание у президента поправки в закон об образовании. Требующие от образовательных организаций согласования с руководящей номенклатурой всех международных соглашений, включая ранее заключённые.
Характерна была атмосфера на думско-фракционных слушаниях 22 марта. «Против России ведётся наступление», «объявлена война»… Как бы даже и несолидно, вроде в парламенте собрались, а не на репетиции клоунов и не в соловьёвской студии. Даже Олег Смолин – наиболее здравомыслящий из спикеров КПРФ по вопросам образования – договорился до «чрезмерного внимания к изучению английского языка как проявления колониального характера образования». (При всём уважении к депутату – вспоминается лидер зимбабвийских «титушек» и покровитель «пиратских такси» Джозеф Чинотимба: тоже боролся против «колониальных» европейских языков, но куда-то затерялся с исчезновением президента Мугабе.) И одновременно говорилось о модернизации. Вот уж тут просто нет ни слов, ни букв. Ладно бы смеялись люди – так ведь всерьёз. Любил Чинотимба приколы, но до такого и он не додумался.
Радует, однако, довольно жёсткая критика регулирования просвещения. Хотя, заметим, эта критика по смыслу противоречила общей «оборонно-сознательной» тональности слушаний. Если «война», какие могут быть претензии к регулированию? Тут власти как раз по-своему вполне последовательны, чего не сказать о КПРФ. Ладно, будем считать, это такая диалектика…
Вообще история с обсуждением поправок однозначно толкает к выводу: это вовсе не эксцесс ретивых депутатов-сенаторов, а инициатива, идущая из силового крыла президентского окружения. Особенно характерно переобувание на лету большинства думского комитета по образованию и науке. Сначала – резко против поправок. Затем — очевидно, после должных указаний – смена позиции на противоположную. На заседании Госдумы, где проходило третье чтение, Вячеслав Никонов почти слово в слово повторил аргументацию пояснительной записки о «происках врагов под прикрытием просветительской деятельности». В духе известных тезисов секретаря Совета безопасности Николая Патрушева о «размывании традиционных российский ценностей» с Запада и от «пятой колонны». Парламент дисциплинированно принимает к исполнению директивы главного центра власти. Угодливо подпевая милитаристской истерии и номенклатурному мракобесию.
Ритуальное голосование против или неучастие в голосовании «оппозиционных» фракций ничего, естественно, изменить не могло (среди авторов, кстати, были представители всех четырёх думских фракций). Не более, чем сенсационное снятие Натальей Поклонской своей подписи под законопроектом. Что ж, на том спасибо. Быть может, история запомнит.
«Русский, математика, физкультура: чтоб умел расписаться, жалованье сосчитать и за барином чемоданы носить» – эта мрачная оценка принципов современной образовательной системы РФ, похоже, близка к конституированию. Изменить положение дел возможно лишь по известному каждому школьнику советскому анекдоту: «Тут надо систему менять». Не только образовательную.
Павел Кудюкин, специально для «В кризис.ру»
