Жизнь Петербурга, как всякого провинциального российского города, новостями не богата. Не считать же событием так называемые выборы губернатора. Или арест директора единственной в городе компании, способной строить линии метро. Однако, если присмотреться, можно наскрести что-то действительно значимое. По крайней мере, на Топ-3 знаковых событий уходящего года. Что любопытно, все они связаны с именем одного человека ― пенсионера Владимира Барсукова (Кумарина).
Первый блин комом
Первое событие произошло в марте. Оно стало продолжением начатого осенью 2017 года судебного разбирательства по делу об организации в Петербурге преступного сообщества. Тогда опытный судья Андрей Дондик, дабы не связываться с сомнительной темой по пресловутой 210-й статье попросту вернул его обратно в Генпрокуратуру. Дескать, разберитесь там хотя бы, по какому адресу совершено означенное преступление. Не просто «Петербург», как было указано в обвинении, а точное место проведения учредительного собрания ОПС. А заодно уточните время его проведения. Короче, устраните недоработки, потом поговорим. Если будет о чём.
Прокуратура, однако, устранять ничего не стала, а попросту передала дело другому судье. Менее тёртому и более молодому Артёму Королёву. Которому деваться уже было некуда, разве что в отставку. Но такая перспектива, видимо, не прельщала, и Королёв взялся за дело. При том, что срок давности по нему вообще-то прошёл. Но не только. Все обвинения свелись к обсуждению рейдерских захватов нескольких петербургских предприятий. Тех самых, за которые Владимира Барсукова и Вячеслава Дрокова уже успели осудить на 14 и 15 лет почти десятилетием ранее. Тот факт, что всё организованное сообщество состояло всего из двух подсудимых тоже не был принят в расчёт.
Тянулась эта тягомотина более года. Ни свидетели, ни следствие ничего нового и значимого сообщить суду не смогли. Разве что брали назад показания многолетней давности против Барсукова – как сделанные под давлением. Зато сенсационно прозвучало последнее слово Дрокова. Он заявил, что в своих показаниях оговорил Барсукова под давлением первого руководителя бригады Следственного комитета следователя Олега Пипченкова, который пригрозил Дрокову пожизненным заключением. Но Королёв не счёл это заявление стоящим внимания. Он признал подсудимых виновными в создании ОПС и вынес обвинительный приговор. Тем самым официально подтвердив ранее неофициальный статус Барсукова ― «ночного губернатора» Петербурга. И это не шутка.
Устами скромного районного судьи государство признало, что в течение нескольких лет (на суде так и не выяснили, скольких) оно не контролировало второй город России. Власть осуществляли активисты гражданского общества. В составе двух человек. Причём довольно успешно. В результате, с учётом всех предыдущих судов и сроков, Барсукову было отмерено 24 года лишения свободы, Дрокову – 21. Правда, по апелляции каждому срезали по полгода. Это, впрочем, значимости события не уменьшило.
Второй стакан ― соколом
Не успели утихнуть страсти по 210-й, как в Питере грянуло новое событие. Тоже из жизни Барсукова ― следствие предъявило ему новое обвинение. Ещё менее внятное, чем организация преступного сообщества в неизвестное время в неизвестном месте. В апреле стало известно, что он обвиняется в организации убийства депутата Государственной Думы второго созыва Галины Старовойтовой в 1998 году.
Вообще-то о том, что такое обвинение будет предъявлено, было известно давно. Ещё в 2015 году другой депутат той же Думы, член фракции ЛДПР Михаил Глущенко – осуждённый за вымогательство у питерских предпринимателей братьев Шевченко крупной суммы денег и обвиняемый в убийстве Вячеслава Шевченко-старшего с партнёром и референтом – заключил сделку со следствием. Он признался в организации убийства Старовойтовой, но заявил, заказчиком преступления был Владимир Барсуков. Когда «сокол Жириновского» назвал мотивы, которые двигали Барсуковым, следователь усомнился в его умственной полноценности и психическом здоровье. Тем не менее, следствие двинулось именно в этом направлении.
В результате родилось уникальное постановление о привлечении Владимира Барсукова в качестве обвиняемого. «Барсуков, будучи осведомлённым о желании неустановленного лица прекратить государственную и политическую деятельность депутата Государственной думы, видного политического деятеля, лидера партии «Демократическая Россия» Старовойтовой, активная политическая и государственная деятельность которой вызвала острое неприятие у её оппонентов, вплоть до ненависти у отдельных из них, совместно с ним принял решение прекратить её государственную и политическую деятельность путём её убийства».
Вот ведь что удивительно. Всё-то следователям известно ― и о ненависти, и о барсуковской осведомлённости, и о совместном принятии решения о прекращении. Одного не узнали: кто же эти тайные недоброжелатели Старовойтовой? Зачем они Барсукову? Или узнали, но скрывают от заинтересованной общественности?
Получается, что карательные органы, в руках которых сосредоточена вся власть в стране, не в состоянии дознаться истины. Или не в силах её признать. Это событие немаловажное. Можно сказать, знаковое: те, кто, по сути, должны стоять на страже закона, вынуждены действовать тайком от диверсантов. Ну и кто здесь власть в таком случае?
Собрались больше трёх
Понимая всю абсурдность ситуации, Барсукову даже не дали до конца ознакомиться с обвинением. И месяц назад тихо отправили его «исправляться». Предположительно, как и положено, в колонию.
Событие это, между прочим, уже даже не питерского, а всероссийского масштаба. И вот почему. Вероятно, учитывая тот факт, что Барсуков является инвалидом I группы, его не стали этапировать в места уж очень отдалённые, вроде Колымы. Слишком уж вычурно получилось бы. Ограничившись «не столь отдалёнными» ― Вятской губернией (в просторечии ― Кировской областью).
Ссылка весьма почётная, если вдуматься.
В Вятке отбывал ссылку молодой Александр Герцен. Тот самый, которого разбудили декабристы (их, кстати, десятилетием ранее более сотни прошло через Вятку по пути в отдалённую сибирскую каторгу) и который, проснувшись, разбудил всех остальных. Был он этапирован в Вятку в мае 1835 года и прослужил там в губернском правлении три года, до конца 1837-го. Спустя десяток лет, в 1848-м, в Вятку сослали будущего главного российского бичевателя пороков Михаила Салтыкова-Щедрина. Тоже в весьма юном возрасте. Писатель провёл в Вятке целых восемь лет. Ещё через два десятилетия в 1879―1880 годах в вятской ссылке побывал молодой и пламенный революционер-народник Владимир Короленко. Этот был и вовсе экстремист ― яростно клеймил не только гнилой царский режим, но и советскую власть вместе с её ЧК. Даже Ленин с ним ничего не мог поделать, только читал и цитировал. Ну ещё время от времени жаловался на него. То Горькому, то Луначарскому.
В общем, перспектива у Барсукова выходит очень интересная.
Но до колонии он в году нынешнем не добрался. Застрял в СИЗО города Кирова. Порядки строгие: частые обыски, редкие контакты. Хотя состояние здоровья учитывается.
И дальше пока ни с места. Хоть в округе колоний почти полтора десятка, ни в одну из них его принимать не готовы. Может, опасаются питерского влияния: чай, город трёх революций. Вот и Герцен с Салтыковым и Короленко оттуда же, и чем всё закончилось… А ведь они тогда ещё только на своё боевое поприще вступали.
Не то что Барсуков ― он уже губернатор второй российской столицы, хоть бы даже и «ночной». К тому же с твёрдыми политическими взглядами; не зря же много лет переписывается с Шендеровичем и Быковым. И такого ― к молодым ищущим душам и старым прожжённым волкам? А ну как начнёт воспитывать и просвещать? Ведь даже матёрым ворам в законе не чуждо стремление к новым знаниям, и тем более юным максималистам, загремевшим в колонию по «народной» 228-й статье.
Так вот и начинается путь в Историю.
Серафима Клычкова, специально для «В кризис.ру»