26 января 1902 года в питерской газете «Россия» был опубликован фельетон Александра Амфитеатрова «Господа Обмановы». Этот фельетон должен был стать первой главой целого сатирического романа. Который закончился на первой же главе. Уже на следующий день газету закрыли, автора сослали в Минусинск, а редактора в Псков.
Фельетон Амфитеатрова простенький. В нём под видом провинциальной дворянского семейства Обмановых, владельцев села Большие Головотяпы, выведены члены царского дома Романовых. Царский режим в печати критиковали и раньше. И не только оппозиционеры, а даже сторонники монархии. Печатали и до этого фельетоны, в той же самой «России». Но в этот раз Амфитеатров издевался не над монархией вообще, не над царской политикой, а лично над самодержцем всероссийским и его семейкой, над их моральным обликом и умственными способностями. На такое решался разве что Салтыков-Щедрин, но то было давно.
В общем, получилось у Амфитеатрова убойно. Номер «России» с фельетоном про «Обмановых» уже через несколько дней стал библиографическою редкостью. Его продавали по 25 рублей, а некоторые, как говорят, платили даже по сотне. По словам Амфитеатрова, один московский владелец газетного киоска бросился скупать все экземпляры «России» у конкурентов и в результате за один день обогатился на десять тысяч рублей.
Вот как нынче: смотрит вся страна киношку про путинский дворец и смеётся над ёршиками и аквадискотеками ― какой он к чёрту царь, просто свихнувшийся жадный старикашка с тараканами в голове. Сейчас, правда, проще ― просмотры в Youtube не ограничены, так что смотри себе хоть по пять раз в день и наслаждайся. Пока что насладились 90 миллионов благодарных зрителей.
В то время таких возможностей не было, но всё равно скандал вышел преогромный. О фельетоне в тот же день узнали и царь, и правительство, и высший свет.
Константин Победоносцев, прочтя фельетон, ахнул: «Это хуже выстрела!»
Генерал Фёдор Рерберг писал: «Когда верные люди читали этот фельетон, то не сразу даже поняли в чем дело, но когда поняли, то их волосы стали дыбом перед столь наглым, жестоким преступлением против Священной Особы как покойного, так и царствовавшего ИМПЕРАТОРА». Так вот прямо и написал заглавными. Как теперь верные депутаты, типа Володина, пишут (и говорят) «президент» с большой буквы.
Директор императорских театров князь Сергей Волконский вспоминал: «Весь день царил переполох. Номер «России» возрос до баснословной цены. Помню, вечером был бал у Орловых-Давыдовых в их великолепном доме на Сергиевской; был государь и весь двор. Все только об этом шептались, что вносило неловкость в общее настроение. Но тут же скоро распространилось, что Сипягин доложил государю, что он распорядился выслать Амфитеатрова в Вятскую губернию, и что государь ответил: и прекрасно сделали».
Ну с этими духоскрепами всё понятно. Однако Амфитеатрова осудили и либералы. Некоторые ― за безвкусицу, дескать, грубо, пошло, в лоб, надо бы потоньше. А то любой лабазник сразу узнаёт царя. Видимо, интеллигенция считала, что понимать намёки ― только её прерогатива, а народу незачем. Но большинство критиков Амфитеатрова сосредоточились на вопросе о том, зачем ему это было надо. В основном всё сводилось к тому, что хотел прославиться. Он-де заранее знал, что у редактора Сазонова есть большие связи, этот фельетон простят, газету не закроют, а его, Амфитеатрова, будут на руках носить. Ну, прямо, как про Навального: если бы хотели, то… И вообще зачем вернулся? У него кремлёвская башня в кармане, покровители в АП, у него амбиции… Ну, да, хочет человек стать российским президентом (это вообще-то не преступление). Не скрывает этого. Жизнью ради этого рискует.
Амфмтеатрова и без этого скандала знали неплохо. Номера «России» с его фельетонами раскупались и до этого. Очереди выстраивались в день, когда ожидалась его публикация. А до Первой русской революции оставалось всего три года. Уже вполне было очевидно, что монархия прогнила насквозь и нужен, очень нужен сильный толчок, чтобы свалить её навсегда. И «Господа Обмановы» стали предупреждающим выстрелом по режиму. После 9 Января фельетон Амфитеатрова прочно забылся. Царя крыли почём зря не только в газетах или прокламациях, не только либеральные политики и пламенные революционеры. Его ненавидела и проклинала вся стапятидесятимиллионная страна. А он знай себе: «Я верю в честные чувства рабочих людей и в непоколебимую преданность их Мне, а потому прощаю им вину их»…