Переезд головного офиса «Газпрома» в Петербург благотворно повлияет на экономику города. По мнению композитора Якова Дубравина, дополнительные налоговые поступления можно будет направить на реставрацию и реконструкцию зданий исторического центра. Тем самым, спасти их от разрушения и сохранить для будущих поколений уникальный архитектурный ансамбль северной столицы. Но чтобы переезд крупнейшей российской компании состоялся, необходимо строить современный общественно-деловой район на Охте.
— Яков Исаакович, почему Вы поддерживаете проект «Охта центра»?
— Появление нового общественно-делового района хорошо прежде всего тем, что в бюджет города поступят огромные дополнительные средства. Эти налоговые поступления нужны, чтобы реставрировать исторический центр и реконструировать здания, которые сейчас находятся в катастрофическом состоянии. А таких домов у нас немало – в том числе памятников регионального и федерального значения. К тому же, в «Охта центре» планируется построить большой киноконцертный комплекс и спортивные объекты. Преобразится и весь район Охты. Сегодня его смело можно назвать промзоной, и она находится всего в нескольких сотнях метров от Смольного!
— Яков Исаакович, почему Вы поддерживаете проект «Охта центра»?
— Появление нового общественно-делового района хорошо прежде всего тем, что в бюджет города поступят огромные дополнительные средства. Эти налоговые поступления нужны, чтобы реставрировать исторический центр и реконструировать здания, которые сейчас находятся в катастрофическом состоянии. А таких домов у нас немало – в том числе памятников регионального и федерального значения. К тому же, в «Охта центре» планируется построить большой киноконцертный комплекс и спортивные объекты. Преобразится и весь район Охты. Сегодня его смело можно назвать промзоной, и она находится всего в нескольких сотнях метров от Смольного!
— Как вы считаете, новая доминанта сильно изменит панораму Петербурга?
— Видите ли, мне думается, что город не просто может, но и должен меняться! Да, изменится линия горизонта Петербурга, в силуэте города появится новая доминанта, но что же в этом катастрофичного? Меня лично это совсем не смущает. Я листал буклет, на котором видно, как «Охта центр» будет смотреться с разных точек в городе. На мой взгляд, все выглядит весьма гармонично. А художественную ценность проекта пусть определит время.
— Что вы думаете об оппозиции проекту?
— Когда появляется что-то новое, оно никогда не воспринимается однозначно – всегда есть разные точки зрения. А если это новое еще и достаточно смелое и передовое, споры возникают тем более. Исторический опыт нам подсказывает, что в этом контексте мнение людей может меняться. И это нормально. Меня совсем не смущает, что кто-то думает иначе, чем я. На каждый аргумент всегда есть контраргумент. Мне неясно только одно — почему противники строительства активизировались только сейчас? Почему не раньше, когда проект открыто обсуждался на международном архитектурном конкурсе и был принят? О чем они думали тогда? Почему-то только в последний момент возникла мощная оппозиция, которая пытается мешать воплощению этого проекта. Это меня настораживает.
— Видите ли, мне думается, что город не просто может, но и должен меняться! Да, изменится линия горизонта Петербурга, в силуэте города появится новая доминанта, но что же в этом катастрофичного? Меня лично это совсем не смущает. Я листал буклет, на котором видно, как «Охта центр» будет смотреться с разных точек в городе. На мой взгляд, все выглядит весьма гармонично. А художественную ценность проекта пусть определит время.
— Что вы думаете об оппозиции проекту?
— Когда появляется что-то новое, оно никогда не воспринимается однозначно – всегда есть разные точки зрения. А если это новое еще и достаточно смелое и передовое, споры возникают тем более. Исторический опыт нам подсказывает, что в этом контексте мнение людей может меняться. И это нормально. Меня совсем не смущает, что кто-то думает иначе, чем я. На каждый аргумент всегда есть контраргумент. Мне неясно только одно — почему противники строительства активизировались только сейчас? Почему не раньше, когда проект открыто обсуждался на международном архитектурном конкурсе и был принят? О чем они думали тогда? Почему-то только в последний момент возникла мощная оппозиция, которая пытается мешать воплощению этого проекта. Это меня настораживает.