Комитет Госдумы по госстроительству и законодательству отклонил поправку к законопроекту сенатора Нарусовой. Отказ был ожидаемым ― Нарусова предложила должность питерского губернатора заменить на обыкновенного мэра. Каких по стране сотни. Когда четверть века назад Петербург стал губернским городом, страстей было много. Надежд тоже. Надежды не оправдались. Страсти кипят по сию пору. В судах. По делам об убийствах.
Свою идею о понизить статус главного питерского начальника Нарусова обосновывает тем, что переименование мэра в губернатора было «чистым актом волюнтаризма» со стороны Бориса Ельцина. Хотя можно было бы сказать проще: все постсоветские питерские губернаторы какие-то мелкотравчатые, явно до высокого статуса не дотягивают. Даже зимнюю уборку снега (и сосулей) организовать не в состоянии. Всё у них зима неожиданно наступает. Последний, Беглов, так и вовсе сам с лопатой на снег вышел, пример горожанам показать. Дескать, делай как я ― убирай снег сам, не жди подмоги. Но и это не помогло. Пришлось привлекать обнищавших петербуржцев к уборке за деньги ― 150 рублей в час. Вроде, нашлись сотня желающих.
Однако Нарусова находит и другие, более веские доводы. Которые как раз показывают, что ничего особо волюнтаристского в ельцинском решении не содержалось: «Было решено, что нужно объединить два субъекта: Ленинградскую область и Санкт-Петербург, и под выборы 1996 года решили ввести должность губернатора, что называется на вырост». Более того, её супруг, тогдашний первый и пока последний петербургский мэр Анатолий Собчак сам ратовал за это объединение. И за переименование должности. Ещё за год об этом заговорил. Предполагая, что сам и станет первым объединённым губернатором. Он даже самостийно начал присоединять пограничные областные города к Питеру. Так Северная столица тихой сапой приросла Пушкиным, Павловском, Петродворцом, Кронштадтом.
Однако выборы 1996 года выиграл не Собчак, а Владимир Яковлев. Он и стал первым губернатором Петербурга. А вот с надеждой возглавить Ленинградскую губернию пришлось расстаться. Объединения не произошло. Хотя расчёты ещё долго бередили многие души.
В конце прошлого века на объединение Петербурга и Ленобласти уповал, к примеру, Владимир Жириновский. Он возмечтал «создать на Северо-Западе коридор ЛДПР»: провести своих губернаторов в Петербурге, Ленинградской, Новгородской, Псковской, Архангельской и Мурманской областях, а заодно в двух сопредельных республиках ― Карелии и Коми. Депутат Госдумы петербуржец Вячеслав Шевченко, хотя и состоял во фракции ЛДПР, весьма скептически отозвался об этом геополитическом проекте. Но другой думский депутат и тоже петербуржец, жириновец Михаил Глущенко воспринял эти планы всерьёз. И не только воспринял, но и озвучил. Будучи обвинён в убийстве Вячеслава Шевченко. А также его бизнес-партнёра Юрия Зорина и переводчицы Валентины Третьяковой.
Случилось это 24 марта 2004 года. На Кипре в посёлке Пейе. Зорин и Третьякова оказались случайными жертвами ― убийцы убрали невольных свидетелей. Убивали конкретно Вячеслава Шевченко. Жестоко и кроваво, можно сказать показательно. По весьма основательной версии следствия, Глущенко имел на то свои «веские» причины. Он долго навязывал Шевченко свои «охранные услуги». Но Шевченко был не из тех, кто ценит избыточные любезности, а Глущенко не привык к отказам.
У самого Глущенко в активе значился ЧОП «Святой благоверный князь Александр Невский». В последствии это агентство обрело недобрую славу ― выходцы из него стали убийцами Галины Старовойтовой. После этого убийства в 1998 году Глущенко предусмотрительно покинул пределы РФ. Казалось, он навсегда обосновался в солнечной Испании. И имя сменил. И даже родной язык подзабыл. Но когда выяснилось, в какую еврокопеечку выливается сладкая заграничная жизнь, сразу же вспомнил прибыльный петробизнес. После недолгих расчётов Глущенко пришёл к выводу, что Шевченко должен ему за неоценимые охранные услуги всего $10 млн. И потребовал выплаты.
Вячеслав Алексеевич оценивал дружеские услуги Михал Иваныча не столь высоко. Платить десять миллионов он отказался. Произошло это в конце 2003 года. А марте 2004-го случилась бойня на Кипре.
Наследником бизнеса Вячеслава Шевченко стал его младший брат Сергей. И Глущенко, посчитав, что достаточно застращал убийством Шевченко-старшего, возобновил свои требования. Но опять нарвался косой на камень. Выплата как-то затягивалась. А в 2009 году Глущенко – то ли потеряв терпение, то ли осмелев, то ли решив, что правоохранительные органы про него забыли (он ведь тоже грешит забывчивостью) – сам явился за деньгами в Питер. Заодно, как законопослушный гражданин, собрался поменять просроченный паспорт. Там-то, в паспортном столе, его взяли.
Надо сказать, расчёт на забывчивость следствия был не совсем безосновательным. Оно шло туго: требовались постоянные согласования с Кипром, командировки, десятки процедур в десятках инстанций. Менялись следователи и их руководители, менялись даже ведомства, занимавшиеся расследованием. Тем не менее, дело всё-таки продвигалось. Был установлен факт вымогательства. Именно это обвинение поначалу предъявлено Глущенко.
Михал Иваныч наотрез отказался признавать себя виновным. Впадал в религиозный экстаз (не очень ясно, какой веры), назывался «узником Михаилом», несправедливо оболганным и смертельно больным. Потом утратил разум и отказался себя признавать за Глущенко ― величался Мигелем Гонсалесом и требовал переводчика. Всё это, впрочем, не помешало ему на вполне сносном русском языке и вполне осознанно (срок давности прошёл) признаться в причастности к убийству владельца главы Балтийской финансово-промышленной группы Павла Капыша в 1999 году. На суде в 2011-м он впадал то в кому, то в буйство. Потом поостыл и снова заговорил по-русски. Чтобы обвинить Сергея Шевченко в убийстве собственного брата. Суд этому почему-то не поверил и приговорил его к восьми годам колонии. За вымогательство и шантаж.
А расследование дела о кипрском тройном убийстве продолжалось. Стало ясно: дело не уйдёт под сукно. И тогда Глущенко сделал очередной кульбит. Чётко уловив политические надобности момента, предложил следствию уникальную сделку. Он признал себя организатором убийства Галины Старовойтовой. Но при этом подчеркнул, что действовал не по собственному почину, а лишь подчиняясь железной воле «ночного губернатора» Владимира Кумарина-Барсукова. Которого и записал в организаторы. По воле кого-то вообще неизвестного.
На вопрос же, зачем Барсукову это могло быть надо, Глущенко поначалу как раз и вспомнил мечтания своего партбосса о губернаторстве над Ленобластью. И развил в целый роман. Выходило, будто Галина Старовойтова тоже всей душой стремилась к слиянию Питера и области. Вместе с игорным королём Михаилом Мирилашвили, дабы поставить в объединённом субъекте федерации своего губернатора. Может быть даже Анатолия Собчака, который в те дни скрывался в Париже из-за мелко задуманного дела о квартирных махинациях. А то и сама планировала побороться за это кресло. Но и Барсуков, как утверждал Глущенко, мечтал о том же ― для своего кандидата. И дабы предотвратить нежелательный исход, «организовал убийство»…
Следователь ФСБ Александр Никитин, ведший в то время следствие, вероятно, много чего в жизни повидал. И потому отправил Михаила Ивановича в больницу, провериться на вменяемость. После чего ― на полиграф, пусть детектор лжи с Глущенко пообщается. Результаты этого общения, кстати, до сих пор не известны. А суд приговорил Глущенко к 17 годам колонии. Как организатора убийства Галины Старовойтовой. При всех его сделках со следствием. Потрясающе выгодных.
Но дело было сделано. Барсукова в этом убийстве всё-таки обвинили.
Прямого отношения к кипрскому убийству «дело Барсукова» не имеет. Это особая тема, с особым политическим решением о показательной расправе. Но вообще-то – сколь верёвочка ни вьётся… В 2019 году Глущенко предъявлено «кипрское» обвинение. В году нынешнем он снова попытался от него ускользнуть. Теперь через УДО. Время как раз подошло ― по закону. Как-никак человек уже дюжину лет то по тюремным больницам, то по камерам следственного изолятора околачивается. Нашлись и заступники, аж из главной российской партии, из спортивных чиновников (Глущенко когда-то спонсировал подающих надежды боксёров). Ну и тюремные характеристики положительные ― не грубил, не делал попыток бежать. Наверно, щедро делился дачками с воли… Но УДО не получилось. Не показалось судье, что узник Михаил заслуживает свободы. Так что суд наверняка состоится.
Любопытно, конечно, какие очередные откровения там прозвучат. Может быть, речь про то, как убийство предотвратило триумфальный возврат Анатолия Собчака, его избрание президентом и объединение страны вокруг новой столицы Санкт-Петербурга?
Акулина Несияльская, специально для «В кризис.ру»