Острый политический кризис разражается в Ливане. Едва ли не единственной арабской стране, которую до сих пор всерьёз не затронули потрясения нынешнего года. Ливан по-своему уникален в арабском мире: здесь не приходится бороться за демократию. Политические свободы, парламентаризм, регулярная сменяемость власти существуют здесь давно. Но Ливану хватает других проблем.
Три дня ливанский парламент обсуждал программу нового правительства Наджиба Микати. В основном один из её пунктов, в котором сфокусирована вся ливанская политика. Правительство фактически отказывается следовать решениям международного спецтрибунала, расследующего убийство Рафика Харири.
Бывший премьер-министр, магнат-миллиардер, харизматичный лидер Харири был взорван 14 февраля 2005 года. Кто организовал это убийство (стоившее жизни ещё двум десяткам человек – взорвалось две тонны пластита), с самого начала не вызывало особых сомнений. Под руководством Харири Ливан постепенно выходил из-под контроля Сирии, установленного по результатам гражданской войны 1975-1990 годов.
Уникальность Ливана во многом определяется тем, что почти половина ливанских арабов — христиане (в основном восточные католики – марониты). Сунниты и шииты здесь тоже заметно отличаются от единоверцев в других странах. Социальная и политическая культура напоминает южноевропейские аналоги. Какими они являлись лет восемьдесят назад.
Гражданская война, унесшая 150 тысяч жизней на три с небольшим миллиона тогдашнего населения, была столкновением правохристианского блока (от либералов до фашистов) с левыми мусульманами (социалистами, коммунистами, палестинцами Ясира Арафата). Первые ориентировались на Запад и сотрудничали с Израилем. Вторые скорее на СССР, но от исламского фундаментализма были далеки. В итоге же победителем в ливанской войне стала Сирия. Режим Хафеза Асада целенаправленно поддерживал ту сторону, которая начинала терпеть поражение. В результате обескровились все, и хозяевами в Ливане надолго стали сирийские оккупанты. Имевшие свою базу поддержки в лице ливанских шиитов, организованных сначала в движение «Амаль», а затем всё более в «Хезболла» — исламско-фундаменталистскую партию, исповедующую теократическую диктатуру иранского типа. Кстати, между Дамаском и Тегераном существует давний альянс.
Государственное устройство Ливана основано на конфессионализме. Президентский пост зарезервирован за христианином-маронитом, премьерский за мусульманином-суннитом, в парламенте председательствует мусульманин-шиит, депутатские мандаты поровну делятся между христианами и мусульманами, а внутри общин распределяются пропорционально соотношению конфессий (маронитов и православных, суннитов и шиитов). Рафик Харири был суннитом. В 1992 году он стал во главе правительства.
Ему удалось в довольно короткие сроки восстановить лежавшую в послевоенных руинах экономику. Постепенно восстановилась банковская инфраструктура (до 1975 года Ливан называли «арабской Швейцарией»), традиционные плодоовощеводство и виноделие, возобновились туристические потоки, стали привлекаться инвестиции. Собственный бизнес Харири развивал преимущественно в строительстве – его компания Solider имела статус стройподрядчика саудовского королевского двора. Строительный сектор он сумел стимулировать и в общеливанском масштабе.
Политическая стабилизация (хотя бы прекращение стрельбы) и экономические успехи позволяли Ливану постепенно эмансипироваться от Сирии. Тем более, что ливанская политическая система даже под сирийским протекторатам сохраняла демократические основы, предопределённые особой социокультурой. Курс же Харири вёл к этому вполне целенаправленно и с ускорением темпов.
О российской монархии в своё время говорили, что она «ограничена удавкой». О ливанской демократии можно сказать, что она ограничена взрывчаткой. Сирийские спецслужбы, иногда самостоятельно, иногда руками шиитских террористов, периодически прореживали местную политическую элиту. На тот свет отправлялись и противники сирийского режима (например, правохристианский лидер Пьер Жмайель-младший уже после Харири), и отработанные агенты (например, кровавый организатор резни в Сабре и Шатиле Ильяс Хобейка ещё до Харири). С Рафиком Харири это случилось когда он уже не был премьером, но реально претендовал скоро вернуться во власть.
Убийство популярного Харири повлекло эффект, обратный замыслу. Ливан восстал. Сотни тысяч людей вышли на улицы, требуя вывода сирийских войск и отставки просирийских властей. Поскольку в Дамаске правил уже не Хафез Асад, а куда менее жёсткий Башар Асад-младший, сирийцы действительно ушли. Так смерть политика, постепенно восстанавливавшего самостоятельность Ливана, привела к её одномоментному восстановлению. Днём победы ливанской «кедровой революции» считается 14 марта 2005 года. Ровно через месяц после гибели Рафика Харири.
Все эти годы шло расследование убийства. Ливанские власти с готовностью передали эту функцию Специальному трибуналу ООН – страна расколота надвое, и национальное правосудие не готово конфликтовать ни с шиитами (изобличая убийц), ни с суннитами и христианами (спуская дело на тормозах). Международное следствие шло ни шатко ни валко, пока ливанский полицейский-энтузиаст Висам Эйд не провёл собственное расследование. Он успел передать материалы спецтрибуналу, после чего тоже погиб.
Капитан Эйд был профессионалом высочайшего класса. Детальные и доказательные выводы его расследования невозможно оказалось проигнорировать. Противостоящие силы вновь встали наизготовку. Суннитская партия «Мустакбаль», возглавляемая сыном покойного лидера Саадом Харири-младшим, блокируется с крайне правыми христианами-фалангистами из «Ливанских сил» и левыми из Прогрессивно-социалистической партией. При том, что во главе LF и ПСП зачастую стоят те же люди, что пятнадцать лет стреляли друг в друга в гражданской войне. Например, несгибаемый командир фалангистского спецназа Самир Джаджаа – и продолжатель социалистической династии Валид Джумблат.
Впрочем, Джааджаа можно понять. Ему ведь нужны союзники против бывшего боевого товарища Фуада Абу-Надера. Лидер «Фронта освобождения Ливана» Абу-Надер постепенно превращает партию «Катаиб» – созданную в 1936-м по моделям Гитлера, Муссолини и Франко – в социал-демократическую фалангу. Добавим, что и Джааджаа, и Абу-Надер клянутся в верности наследию легендарного основателя «Катаиб» Пьера Жмайеля-старшего. И его сына Башира, погибшего в 1982 году, но оставшегося для ветеранов-фалангистов «президентом навеки». Такие вот право-левацкие блоки.
В просирийской коалиции доминирует «Хезболла» (хотя режим в Дамаске отнюдь не является исламистским, а наоборот, воюет сейчас с «Братьями-мусульманами»). Центристскую же позицию занимает альянс Свободного патриотического движения генерала Мишеля Ауна, правохристианской партии «Марада» и ливанской коммунистической партии. «Право-левые» идеологические дефиниции окончательно утратили значение. Противостояние разворачивается вокруг отношения к сирийскому вмешательству, исламизму и политическому курсу, символизируемому именем Рафика Харири.
Вчера депутат от «Мустакбаль» Джамаль Джаррах заявил, что правительственная программа, фактически продиктованная «Хезболла», ведёт к гражданской войне. «Безопасность убийц Харири не может быть выше безопасности страны», — сказал он. Подозреваемые в убийстве известны поимённо: это Мустафа Бедреддин, Салим Аяш, Хасан Онейси и Асад Сабра. Двое последних – рядовые боевики «Хезболла». Бедреддин и Аяш – крупные военно-политические функционеры, близкие к лидеру ливанских исламистов шейху Хасану Насралле.
Шейх Насралла фактически руководит нынешним правительством. Самые влиятельные министры настроены просирийски либо исламистски. Премьер-министр Наджиб Микати – суннит и миллиардер, но этим ограничивается его сходство с Харири. Несмотря на широкую мировую известность, как политик Микати слаб, и лишь создаёт респектабельный фасад для таранного продвижения исламистов. Президент-христианин Мишель Сулейман держится на втором плане. Кроме того он, несмотря на маронитское исповедание, имел опыт боевого взаимодействия с «Хезболла» и Сирией. В первом случае – совместное противостояние Израилю, во втором — ликвидация суннитского террористического движения. Поэтому глава государства в нынешнем конфликте как минимум нейтрален.
Международный спецтрибунал выдал ордера на арест четверых сподвижников Насраллы. Правительству придётся решать. В его программе сказано о готовности «в принципе» сотрудничать с трибуналом, в той степени, какая «не противоречит стабильности в Ливане». Но такого решения, судя по всему, просто нет. «Коалиция 14 марта» во главе с Саадом Харири требует возмездия. «Хезболла» отказывается выдавать своих. Когда никто не уступает, кому-то приходится пасть.