Бывает, что ситуация как-то выскакивает из понимания. В потоке происходящего не ухватишь главного, не поймёшь, что из чего следует и откуда чего ждать. Современная российская политика во многом так и устроена, комплексом дымовых завес. Одно отвлекает от другого, чтобы проскочило третье. Тема дня – дело об экстремизме Навального. Оказавшееся вроде как фейком. Что, как ни странно, не удивительно. Реально силы госбезопасности брошены совсем на иную тему.
Начиналось многообещающе. Весть об обвинении Алексея Навального с утра прокатилась через ТАСС – ведущее государственное информагентство. Конкретная сторона выглядела следующим образом: «В связи с данными высказываниями 30 ноября начата проверка на наличие признаков публичных призывов к экстремистской деятельности (ч. 2 ст. 280 УК РФ)», – утверждал анонимный собеседник, представленный как источник в правоохранительных органах.
«Данные высказывания» – интервью Навального «Эху Москвы» 27 апреля сего года. То есть долетели его слова из другой политической эры. Серьёзность пандемии ковида только-только осознана обществом и государством. Ещё не произведено конституционное обнуление, у граждан РФ формально есть какие-то права. Ещё непредставим скорый размах хабаровских протестов и беларуского восстания. Наконец, ещё не отравлен сам Алексей Навальный. Понятия об «экстремизме» даже тогда были не совсем те, что сейчас.
Была тогда у Навального программа «5 шагов для России». Социальные меры в условиях пандемии. Выдать за апрель каждому совершеннолетнему по 20 тысяч рублей и по 10 тысяч на ребёнка, выдать за май по 10 тысяч, отменить на время карантина и самоизоляции плату за ЖКХ, выделить 2 трлн малому и среднему бизнесу, отменить на этот период все налоги на малый бизнес, кроме НДФЛ. Звучно.
Мог ли он на такое рассчитывать? Комичный вопрос. Государство РФ существует не для помощи гражданам. Это Любовь Соболь рассуждает в таком духе, что если она «не оранжевая зараза», то чиновники должны работать для неё как для налогоплательщицы. Чиновники, однако, живут в реальной жизни и понимают: пока граждане «не оранжевая зараза» и не грозят Майданом, на их нужды нет причин отвлекаться. Никакая власть не станет этого делать, если на неё не давят.
Но заявить такие «пять шагов» в порядке сотрясения воздуха в политической борьбе (не отменённой коронавирусом) – просто напрашивалось. «Мы, граждане Российской Федерации, требуем!» – возглашала программа.
«После того, как вы заявили об этом, власть никогда этого не сделает», – предположил ведущий «Эха Москвы» Максим Курников. Точнее, процитировал соображения радиослушателей. И тогда Навальный ответил: «Я слышал такое мнение. Но знаете, если наша власть такова, что она ради того, чтобы не сделать мне что-то приятное, они хотят оставить голодными 60 миллионов человек –такую власть нужно точно свергать прямо сейчас, вполне вероятно, даже насильственным образом». Вот это «свергать», этот «насильственный образ» якобы послужили основанием для проверки на экстремизм.
Было бы вполне логично. Экстремистским проявлением в новой «конституционно-правовой» реальности РФ является жизнь как таковая. Естественно, сам Навальный ни на миг не должен был усомниться. «Путин, сидящий в своём бункере, не хочет, чтобы я, вылечившись, вернулся в Россию», – констатировал он в своём инстаграме.
Но часа через три последовало опровержение Следственного комитета. «Распространённая в СМИ информация о проведении проверки в ГСУ СК России по Москве по высказываниям А.Навального не соответствует действительности. Надо распространять только проверенные сообщения, исходящие от официальных источников, а не ссылаться на анонимные», – заявила официальный представитель СК РФ полковник Светлана Петренко. Прозрачно намекнув, что ложная информация используется «для привлечения внимания к отдельным персонам».
Предположим, данный конкретный вопрос на данном этапе исчерпан. Поняли. Отвлеклись. Хотя осадок остался. Проводит СК ещё одну проверку или не проводит, но радикально-оппозиционный публицист Игорь Яковенко написал днём раньше: «Литератор Виктор Шендерович и политик Алексей Навальный для многих – знаковые фигуры. Возможная эмиграция одного и невозвращение другого способны оказать воздействие на психологический климат в той, и без того хрупкой среде россиян, из которой рождается протест. Политический капитал Алексея Навального в случае его невозвращения станет крайне сложно конвертировать в какие-либо протестные действия внутри России. Он потеряет ту уникальную опцию, которой ещё год назад обладал: возможность вывести тысячи людей на улицы одновременно в десятках российских городов». Таким образом, без всяких дополнительных обвинений вариант фактической эмиграции Навального рассматривается как реальный. Политическая среда за истекшие месяцы вновь успела круто перемениться. И понятно в какую сторону.
Преувеличенными кажутся опасения за протестные массы, если они лишатся лидера в лице Навального. Старый формат его движения уже сейчас стал практически неприменим. Ибо новый формат карательного режима несовместим с акциями по моделям 2017–2018 годов, которые явили собой вершину навальнизма. Можно ли сейчас представить Невский во власти добродушной молодёжной толпы? Массовое противостояние псевдоказачьему «титушеству»? Уличную поддержку забастовки избирателей (разве что лесную близ пеньков)? Юношей и девушек в атаке за права пенсионеров?
Что и как в таких случаях делается, только что продемонстрировано на последнем Русском марше. И то характерно, что рискуют выдвигаться иные протестные контингенты. Явно не те, что были опорой Навального. С другими лозунгами и другой психологией. О Хабаровске в этом контексте вообще говорить не приходится, тут почти разноприродные явления. А вот режимные ответы примерно сходны: чуть доходит до всерьёз опасного – немедленная жесть.
Вот где реал. А не фейк про очередную проверку. Вот где предмет оппозиционного раздумья и аналитики. Смена среды, поиск путей к расширенной социальной базе. Какое бы впечатление она ни производила…
Что же до проверки, то фейковый характер новости не менее закономерен, чем логичность и правдоподобие ошибочного сообщения. Компетентным органам тоже не разорваться. Силы сфокусированы на другом.
Отдел по заказным убийствам петербургского ГУ МВД. Два отдела УФСБ. И ещё двенадцать человек из центрального аппарата ГСУ СК. Дело на личном контроле генерала Бастрыкина. Так расследуется убийство Александра Петрова.
Крупный предприниматель, депутат МО «Город Выборг». Просто авторитетный хозяин с очень внушительным бэкграундом. Победитель лихих времён. Несомненно, публичная фигура. Однако политических версий не звучит ни в официальном, ни даже в частном порядке. Были предположения, что кого-то не менее – скорее, более – могущественного не устраивал выходец из девяностых над городом близ Северной столицы. Но это остаётся аналитическими соображениями (пусть небезосновательными). Фактологического подкрепления им пока что нет. Ближе к делу представляется личная неприязнь или попросту имущественные претензии в кругу общения покойного.
Но даже в таких вариантах – это вызов властителям. В таких даже особенно. Петров был не просто давним и авторитетным партнёром «питерских». Он был из тех, кого они допустили в элиту. Приняли как одного из своих. Не Владимир Барсуков, которого не уломали сторговаться – пришлось сажать и обвешивать обвинениями одно страннее другого. Не Анатолий Быков, которому в итоге тоже пришлось припоминать дела четвертьвековой давности. Уж тем более, не Надир Салифов с его гражданскими порывами. За такого спустить нельзя. Даже увлекательный процесс замещения высших постов госбезопасности приходится откладывать. Пока не отмщён Александр Петров.
Ну и где тут проверять Навального?
Виктор Фролинский, специально для «В кризис.ру»