Российское подключение к сирийской войне перевело бои в резко интенсифицированный режим. Правительственные войска идут в контрнаступление. Под маркой интернационализации конфликта отбросили условности главные покровители Башара Асада. Наземные бои против оппозиции ведёт иранский экспедиционный контингент. Тегеранская шиитская теократия успешно использует ВВС РФ в своём противостоянии с суннитской монархией Эр-Рияда. Застолбить цель спешит и Москва. Минобороны РФ примеривается к созданию военной базы в Сирии.
Основные бои идут в провинциях Хомс и Алеппо. Наступающие правительственные силы подпираются иранскими войсками и проиранскими формированиями «Хезболла» («Партия Аллаха»), которые выполняют роль ударной антиизраильской силы в Ливане. Воздушную поддержку оказывает российская авиация. Иранцев сравнительно немного, но они лучше организованы, а главное – мотивированы, нежели войска самого Асада. Не забудем, что повстанческая Свободная армия Сирии (САС) была создана как раз бывшими военнослужащими. Повернувшими орудие против алавитской номенклатурной династии.
О борьбе с ИГИЛ в Тегеране и Дамаске почти не говорят. Ни Башару Асаду, ни аятолле Хосейни-Хаменеи не приходится выступать в ООН, подобно президенту Путину. Не приходится и придумывать отговорки для «цивилизованного сообщества». В конце концов, проблема ИГИЛ возникла два с небольшим года назад, а на Сирию распространилась ещё позже. Антиасадовское же восстание вспыхнуло в марте 2011 года. И не сразу превратилось в гражданскую войну. Поначалу от Асада ждали реформ. Потребовались массовые расправы с демонстрантами, чтобы военнослужащие-сунниты начали защищать единоверцев с оружием в руках.
Режим Башара Асада – довольно типичное для современности явление. Диктатура правящего семейства опирается на организованную в правящей класс чиновную иерархию, огосударствленный крупный бизнес и партию типа «единая Сирия», которая здесь называется «Арабское социалистическое возрождение» («Баас»). Всё элементарно и представлено цепочкой государств по всей планете – от Никарагуа до Анголы, от Таджикистана до Зимбабве. А если лень изучать карту мира, можно выглянуть в окно.
В прошлом веке, при суровом Хафезе Асаде, отце нынешнего президента, всё это идеологически обосновывалось с позиций арабского социализма. На этом, а также на противостоянии Израилю, сирийский «Баас» сходился с КПСС. Хафез Асад был желанным гостем Леонида Брежнева. Тогда и сложились особые отношения Москвы с Дамаском, которые нынешний Кремль подхватил в наследство. Даже нельзя сказать, будто теперь отсутствует идеологическая общность. Сохранилась и она, но уже не апеллирует к идеалам социализма и возрождения, не говоря о революции, вообще превращённой в анафему. Право чиновника править за общественный счёт – вот незамысловатая объединяющая идея, спаявшая правящие круги Москвы и Дамаска.
Сирия, в отличие от России (и, кстати, Ирана), не является крупным нефтедобытчиком, экспортёром и получателем соответствующих доходов. Башару Асаду нечем откупаться от населения (впрочем, ливийцу Каддафи не помогло и это). Поэтому репрессивность режима там повышена и восстание началось раньше. Соответственно, Асад оказался младшим товарищем, нуждающемся в помощи. Брежнев ведь не мог допустить падения «братских партий» в Анголе или Афганистане. Так же и Путин после Януковича не может остаться безучастным к судьбе Асада.
Для властей Ирана ситуация несколько сложнее. Аятоллы нефтеносной персидско-шиитской республики ведут давнюю изнуряющую борьбу с аравийскими нефтеносными арабо-суннитскими монархиями. Ставка – доминирование на исламском Ближнем Востоке. Иранская модель во многом отличается от саудовской. Свержение Саудитов содержалось отдельной строкой в завещании Хомейни. Сирия же со времён Хомейни и Асада-старшего является единственным союзником Ирана в арабском мире. Ровно как для РФ – последним союзником на Ближнем Востоке. Пожалуй, Тегерану ещё важнее спасти нынешний дамасский режим. Недаром за последние дни в Сирии погибли Хосейн Хомедани, Фаршад Хасунизаде, Хамид Мохтарбанд – генералы Корпуса стражей исламской революции (эти элитные части, по свидетельству советского посла, иранские теократы с самого начала называли «нашими эсэсовцами»).
ИГИЛ – формирование суннитское, и уже поэтому враждебное Ирану. Для РФ эта проблема не столь серьёзна. Реально Асаду угрожает не столько ИГИЛ, сколько внутренняя, сирийская вооружённая оппозиция. Отчасти действительно исламистская. Но в не меньшей степени – светская, происходящая из правительственных же силовиков суннитского исповедания. Против неё в лице САС и направлен главный удар контрнаступления под Алеппо.
Тем временем начальник Главного оперативного управления Генштаба вооружённых сил РФ генерал-полковник Андрей Картаполов сообщил о намерениях российского Минобороны создать в Сирии единую военную базу с сухопутным, морским и воздушным компонентами. Заодно он критически отозвался о термине «умеренная оппозиция» применительно к сирийскому раскладу.
Термин действительно весьма неудачен. Сирийской оппозиции давно не до умеренности, там не Россия. Но прислушаемся к доводу генерал-полковника: «Человек, который с оружием в руках воюет против законной власти, насколько он умерен?» В очередной раз артикулировано: суть в отстаивании власти. В той самой объединяющей идее, о которой сказано выше. Тут же вспоминается фраза бессмертного «Спартака» Рафаэлло Джованьоли: «Что касается законности вашего права владеть нами, то лучше не будем об этом говорить».
Никита Требейко, «В кризис.ру»