30 мая 1431 года в Руане казнили французскую национальную героиню Жанну д’Арк. Событие не то, чтобы совсем ординарное, но в то время вполне себе практикуемое. Женщин убивали и до, и после – но всё больше по традиционно женским обвинениям. За измену, за отравительство, за связь с нечистой силой… Формально Жанну д’Арк тоже сожгли как ведьму. Реально совсем за другое. За то, что мужское дело оказалось ей по плечу. Потому дата её сожжения многими признана за день международного феминизма.
Минуло почти шесть веков. Публичные сожжения ведьм вроде уже не в ходу. Женщины носят мужскую одежду, служат в армии, два десятка побывали в военных министрах. Причём по всему миру ― от Европы до Австралии, от Финляндии до ЮАР. Прошли времена, когда президенты Исабель Перон и Корасон Акино, премьер-министры Сиримаво Бандаранаике или Маргарет Тэтчер становились мировыми сенсациями.
В странах, именующих себя цивилизованными, равноправие считается достигнутым. В политике и науке, экономике и финансах. А ещё ― в карательных мерах. Такое-то равенство соблюдалось и при Жанне д’Арк. Но в век гуманизма, толерантности, политкорректности и прочего могло бы как раз нарушиться. Где-то, говорят, так даже и произошло. Но в особо духовных государствах, вроде России и Таджикистана, женское право попасть под государственную расправу оберегается незыблемо. Как традиционная скрепа.
Несколько дней назад участница питерского «Мирного сопротивления» Ольга Смирнова отметила свой день рождения. В СИЗО «Арсеналка». Она заключена туда на два месяца по обвинению в «тяжком преступлении». Ей вменяются пункты «б» и «д» части 2 статьи 207.3 УК РФ. Уже почти «народной».
Операцию по захвату тяжкой преступницы спецназ провёл в начале мая. Обыски прошли у пяти участников «Мирного сопротивления» и все он побывали в отделе полиции. Четверых допросили как свидетелей и отпустили на волю. Осталась Ольга Смирнова. Сначала ― до суда. Суд решил: тяжесть вменяемых преступлений такова, что оставлять её на свободе до окончания расследования просто опасно. А ну как ещё что-то сотворит.
Впрочем, надо отдать справедливость судье ― тезис следствия, будто Ольга может воздействовать на свидетелей, признан надуманным. Как и пункт «г» части 2 вменяемой статьи ― «совершение деяния в корыстных целях». С делом и обвиняемой судья была знакома всего несколько часов. Но этого достаточно, чтобы сообразить: данное обвинение абсурдно. В судебном решении этот пункт не значится.
Ольга Смирнова пришла в оппозицию в 2014 году. После Крыма. До этого было человеком одной из самых мирных профессий: архитектором. «Оля, ― написал сокурсник по Академии художеств Константин Берковский, ― была ведущим архитектором в мастерской Цицина». Несмотря на антивоенные и антиимперские взгляды Ольги, начальство, по словам Цицина, два года не решалось её уволить. Но и потом никто не слышал от неё жалоб на несправедливость судьбы.
Ольга Смирнова умеет строить, но не разрушать. Все, кто хотя бы немного знаком с ней, знают: непросто найти человека более терпимого и готового к диалогу с любым оппонентом. В Петербурге, где каждый оппозиционер имеет собственное мнение о том, что и как следует делать, Ольге удавалось находить общий язык и с либералами, и с радикалами. Не только в общении, но и в конкретных делах. И с кем бы она ни сотрудничала, акции c её участием всегда были мирными, конструктивными и демократичными. Можно сказать, креативно-дружелюбными. В дискуссиях она напоминала: польская «Солидарность» никогда не применяла насилия и разрушения. И победила чистыми руками.
Никогда Ольга не нарушила законодательства о пикетировании. Хотя в пикеты выходила сотни раз, и по жёстким темам. Никогда не совершила деяния, нарушающего чьи-то права. И если ― как считают следствие и суд ― российское законодательство всё-таки нарушено, значит, что-то не так с законами РФ. Да и с самой РФ.
Осуждение Ольги Смирновой может стать актом показательной расправы. В назидание всем несогласным. Но может обернуться иначе. Приговорить женщину, выступающую против насилия, решится не всякий судья. Даже российский. Даже сегодня. Многолетняя мирная борьба Ольги медленно, но неуклонно делает своё дело. За эти годы сотни людей проходили мимо её пикетов, сотни читали её тексты. Кто-то наверняка запоминал и задумывался. Может быть, задумается и судья, которому – или которой – предстоит решать её судьбу.
В дни, когда Ольга Смирнова стояла перед российским судом, на другом конце Евразии, в Таджикистане, попала в застенок гражданская активистка, журналистка и правозащитница Ульфатхоним Мамадшоева. После допроса в Госкомитете национальной безопасности (ГКНБ) её не видели. Кроме как по телевизионному госканалу…
Ульфат родилась на Памире. В двадцать с небольшим снялась в популярном телефильме «Юности первое утро». Красавица Розиямо, мать главной героини Ниссо, появилась лишь в самом начале фильма, но стала из самых запоминающихся персонажей трёхсерийной картины.
Горный Бадахшан ― автономная область Таджикистана. С многовековыми традициями горской воли. Отсюда родом многие учёные, люди культуры и, между прочим, силовики советского Таджикистана. С конца 1980-х Бадахшан ― оплот демократических сил республики. В августе 1991-го Ульфат митинговала в Душанбе против властей, поддержавших ГКЧП. На выборах первого президента независимого Таджикистана работала в штабе кандидата Давлата Худоназарова (кстати, режиссёра «Юности первого утра»). Работала на Хорогском радио. Во время гражданской войны была общественным представителем бадахшанской самообороны. И многое сделала для мира в регионе. Например, наладила отношения бадахшанцев с российскими погранотрядами.
Гражданская война привела к власти бывшего совхозного директора и парторга КПСС Эмомали Рахмона. С ним утвердились полевые командиры краснознамённого «Народного фронта», экс-партаппаратчики, советские криминальные авторитеты и постсоветские чиновники-бизнесмены. «Были тяжелые годы блокады Бадахшана со стороны рахмоновского режима, — вспоминает журналист и видный деятель таджикской политэмиграции Темур Варки, давний друг Ульфат. ― Даже в самые тяжёлые дни и минуты войны 1992―1997 годов никто не слышал от неё дурного слова про кого-нибудь и, в частности, про правительственную сторону… Она миротворец по характеру. Она та женщина, которая бросает белый платок между враждующими, и они покорно отступают. За это её уважают и любят не только в бадахшанской общине, но и во всём гражданском обществе Таджикистана».
После примирения 1997-го часть Объединённой таджикской оппозиции, в том числе бадахшанцы, интегрировались в госаппарат. Включая силовые структуры. Холбаш Холбашов, муж Ульфат, дослужился до генерала в погранвойсках. Как-то раз в жёсткой ситуации спас президента Рахмона. Потом Мамадшоева вернулась к журналистике. Создала правозащитную организацию «Номус ва Инсоф» («Честь и Справедливость»). Но перемирие не стало миром для Памира. Автономные права Бадахшана постоянно урезались центральным правительством. Регулярно происходили серьёзные столкновения. И всегда звучал голос Ульфат Мамадшоевой – как разумного посредника, старавшегося остановить насилие. Но не все стремились к этому так же, как она.
В конце прошлого года власти окончательно взяли жёсткий курс. Убийство силовиками молодого памирца Гулбиддина Зиёбекова и произвольная смена региональной власти (вместо популярного Ёдгора Файзова – генерал-майор ГКНБ Алишер Мирзонаботов) спровоцировали массовые волнения. В мае президент Рахмон начал собственную «спецоперацию» по зачистке Памира. Пролилась кровь, погибли десятки бадахшанцев. Убит из-за угла уважаемый земляками лидер – отставной полковник-пограничник Мамадбокир Мамдбокиров.
17 мая прокуратура ГБАО возбудила в отношении Ульфат уголовное дело – антиправительственный митинга в Хороге приравнен к массовым беспорядкам. 18 мая в Бадахшан вошли правительственные войска. 20 мая Мамадшоеву обвинили в публичных призывах к насильственному изменению конституционного строя Таджикистана.
«Если бы она захотела сделать “публичный призыв” к свержению диктатуры Рахмона, ― написал Темур Варки, ― она могла бы воспользоваться только своим аккаунтом в Фейсбуке. Но любой пользователь Фейсбука может удостовериться, что на ее странице никаких призывов нет. Это серьезный вопрос, который я хотел бы задать власти и обществу: покажите публике ее “публичные призывы”! Где, когда и к чему, в какой форме был совершен тайный и совершенно секретный, никому неизвестный публичный призыв к свержению власти?»
Несколько дней назад на таджикском государственном телевидении прокрутили видеоролик. Ульфат Мамадшоева и Холбаш Холбашов «чистосердечно» признаются во всех заговорах и шпионажах… Такие дела знакомы и нам, и таджикам (Таджикистан ведь тоже пережил сталинские репрессии и «признания» обвиняемых). Но сфабрикованность обвинений до того очевидна, что даже правительственный агитпроп ищет что-то другое. Например, обвиняет Ульфат в бунтарском непокорном характере, а также в авторитете среди молодёжи. Странно, что генералу Холбашову не ставят в вину спасение президента.
Репрессии в России, путинская «спецвоеноперация» – это классовое бешенство номенклатурной олигархии. Исторически провалившейся, разрушающей страну, но чудовищно цепкой в самосохранении. Готовой на всё ради удержания власти. Репрессии в Таджикистане, террор в Бадахшане – это манёвры рахмонского клана в преддверии возможной передачи власти преемнику Рустаму Эмомали-младшему. Закрепление власти силовой группировки председателя ГКНБ Ятимова. Укрепление позиции чиновных и бизнес-кругов, ассоциируемых с министром Джумаевым. Это катковое подавление оппозиции, которая в Таджикистане была, пожалуй, посильнее российской. Во многом благодаря памирской опоре.
Разница налицо. Особенно в масштабах. Но принципиальна ли она?
И случайно ли в символах сопротивления оказались женские лица?
В обвинительно акте суда над Жанной д’Арк говорилось: «Она является смутьянкой, мятежницей, возмущающей и нарушающей мир, подстрекательницей к войнам, злобно алчущей крови людской и понуждающей к её пролитию, полностью и бесстыдно отринувшей приличия и сдержанность своего пола, принявшей без стеснения позорное одеяние и обличье воинское… Она является еретичкой или, по меньшей мере, сильно подозреваемой в ереси». И всё это ― на основе её собственных слов.
Французскую девушку, вставшую на защиту своей родины от захватчиков, назвали подстрекательницей к войне. Русскую женщину, опровергающую официальное враньё, пытаются обвинить в дискредитации армии. Таджикскую женщину, призывающую к миру, заставили признаться в подготовке госпереворота. Средневековые пытки и современные изощрённые методы слома разнятся очень заметно. Но опять-таки не принципиально.
Когда-нибудь в недалёком будущем 30 мая станет настоящим днём феминизма. Днём женщин, посвятившим жизнь свободе людей всего мира. И будут его отмечать не только во Франции. И в России, и в Таджикистане. С уважением и гордостью называть имена всех удивительных женщин, приблизивших этот день.
Акулина Несияльская, специально для «В кризис.ру»