Есть в мире такая контора – GI-TOC. Штаб-квартира в Женеве. Рядом ВОЗ и ВТО, МОТ и ВСЦ, Всемирная организация интеллектуальной собственности и Международный союз автомобильного транспорта… Но среди них GITOC вспоминают нечасто. И не к ночи. Потому как расшифровка: Global Initiative against Transnational Organized Crime – Глобальная инициатива против транснациональной организованной преступности. Оттуда редко услышишь что-то сильно радующее. В лучшем случае – «подумаю об этом завтра».
Между тем специалисты GI-TOC знают, что говорят. Спрашивают их редко, но отвечают они веско. Неправительственная организация создана десять лет назад в Нью-Йорке. По итогам многочисленных профессиональных контактов скромных сотрудников полиции из десятков стран. Финансирование поступает из различных заинтересованных источников, некоторые программы оплачиваются правительствами США и Евросоюза. Директор Марк Шоу, юрист и политолог родом из ЮАР: «Обширные исследования и практика в сфере безопасности. Занимал руководящие должности в правительственных службах, международных организациях и частном секторе. Большой опыт аналитики по оргпреступности и политическому насилию».
И вот, GI-TOC опубликовало глобальный индекс организованной преступности по текущему состоянию. «Надеемся, что полученные данные помогут разработать меры для борьбы». Надеемся вместе с ними. Но для начала вглядимся.
Самый «оргпреступный» континент – Азия. Африка почти не отстаёт. С некоторым отрывом Америка. С большим отрывом Европа. Минимальна оргпреступность в Океании. Доминирующие азиатские преступления – торговля наркотиками и людьми, контрабанда, рэкет, рейдерство, мафиозный контроль. Африканские – оборот оружия, расхищение невозобновляемых ресурсов, контрабанда, незаконные вооружённые формирования. Американские – тяжёлые наркотики, мафиозный контроль, рэкет, секс-индустрия. Европейские – коррупция, отмывание денег, рэкет, контрабанда. С очень сильным креном на юг и восток материка. Балканы или Апеннины никак не спутать со Скандинавией. Относительно спокойные страны Балтии, Польшу, Румынию – с лидирующим в криминале Косово. В Океании на благополучном в целом фоне выделяется лишь Папуа – Новая Гвинея с традицией рэсколизма.
В списке 193 страны. Выделены по десятку сверху и снизу. Вверху – наиболее криминализированные общества, внизу – наименее. Рассмотрим, оценим. Где-то удивимся. Хотя бы тому, что Гаити, где президента убивают в собственном особняке, поставлена на 58-ю строку. Между ОАЭ и Францией. Может быть, потому что заказ доктора Санона исполняли иностранцы. Но колумбийцев привела в Порт-о-Пренс чудовищная межбандитская конкуренция среди самих гаитян. Ладно, не будем гадать. Предположим, GI-TOC исходит из своих критериев.
Самая благополучная по части правопорядка страна мира – полинезийский архипелаг Тувалу. Население немногим больше 11 тысяч человек. Живут весьма небогато и не сказать, чтобы в благодати. Случаются и политические кризисы, и протесты, и бытовая уголовщина. Зато все друг друга знают, и какая уж тут оргпреступность.
Следом – Науру, микронезийский атолл. Население также около 11 тысяч. Живут немного богаче. Самый распространённый вид преступности – угон велосипеда. Ещё опасная езда. Дальше обычно не заходит. Опять-таки, все всех знают.
Сан-Томе и Принсипи. Тоже острова в океане. Но уже не в Тихом, а в Атлантическом, близ африканских берегов. Население свыше 160 тысяч, жизнь гораздо беднее, чем на ранее названных островах. Тридцать лет назад государство было коммунистическим, теперь – одно из немногих в Африке, причисляемых к вполне свободным.
Европейское княжество Лихтенштейн – без комментариев. Люксембург и Монако, надо думать, тоже. Остаются Самоа, Вануату, Кирибати и Маршалловы острова – сходные по всем параметрам с Тувалу и Науру.
Шесть тихоокеанских стран, три европейские, одна афроатлантическая. Словом, мафии практически нет в маленьких островных государствах, где британская политическая система соединяется с социальной традицией океанийской общины. Или в оазисах европейского благополучия (хотя насчёт Монако могут быть разные мнения). Сан-Томе и Принсипи своего рода исключение, где успех на данном направлении может зачисляться в субъективное достижение правительства.
Теперь обратный перечень. Где рулит организованный криминал. Это: Демократическая Республика Конго, Колумбия, Мьянма, Мексика, Нигерия, Иран, Афганистан, Ирак, Центральноафриканская Республика и Гондурас. Три африканские страны, три латиноамериканские, четыре азиатские (из последних три мусульманские, одна буддийская). Страны в основном большие или средних размеров, за одним-двумя исключениями.
ДР Конго, население 101 млн. «Колтановый ад», опустошённый в «Африканскую мировую» на рубеже веков. Колумбия, население 51 млн. Перманентная война то с коммунистами, то с наркокартелями. Мьянма, население 53 млн. Генералы воюют со страной, общности воюют за права. Мексика, население 129 млн. Гражданская нарковойна, удостоенная отдельной серии «Рэмбо». Нигерия, население 210 млн. Схватка традиционных корпораций, этносов и конфессий меж собой и с госбюрократией. Иран, население 81 млн. «Бессердечие церковной диктатуры», поделившей власть с силовиками и базарными воротилами. Афганистан, население 32 млн. Жизнь без войны и террора всеми давно забыта, коррупция снесла государство. Ирак, население 37 млн. Послесаддамовская бойня всех со всеми. ЦАР, население менее 5 млн. Этноконфессиональные и бизнес-политические группировки порвали страну на части. Гондурас, население более 8 млн. Всё-таки странно, что не Сальвадор ли хотя бы не Гватемала. Впрочем, именно в Гондурасе давно в ходу поговорка: «Двадцать шесть президентов – это перебор».
Конго, ЦАР, Афганистан обрушены нескончаемыми войнами. Вступить в банду – просто шанс жить. На поле нескончаемого боя будешь хотя бы не один. Подобная ситуация сложилась и в Ираке. Мексика, Колумбия, Гондурас – тут специфика социальной системы, где криминальный сектор стал неотъемлемой частью. В банду идут как на работу. Положение в Нигерии соединяет оба фактора, военный и социальный.
Иное дело Мьянма и Иран. В очередной раз доказано: самые свирепые диктатуры с торжествующим мракобесием отнюдь не гарантируют хотя бы полицейской законности. Государственная власть становится мафией всех мафий. «Всё сложнее распутать связи между преступниками, крупным капиталом и государством. Различия между «законным и «незаконным» становятся всё менее ясными. Из 50 стран, государственные органы которых подвержены серьёзному влиянию оргпреступности, 33 классифицируются как авторитарные режимы» – говорится в отчёте GI-TOC. Из этих оценок становится всё более ясным – откуда исходит главный и худший криминал.
Приведён ещё один критерий: какие государства устойчивы к мафиозному проникновению, а какие склонны переплетаться. Десять первых: Финляндия, Лихтенштейн, Новая Зеландия, Дания, Исландия, Австралия, Норвегия, Великобритания, Эстония, Андорра. Десять вторых: Ливия, Сомали, Южный Судан, Сирия, Венесуэла, ЦАР, Северная Корея, Йемен, Бурунди, Экваториальная Гвинея.
Кто бы сомневался насчёт Ливии, где именно после свержения Каддафи наступила настоящая джамахирия. В том числе всеобщее вооружение народа, как положено в Республике Советов. Или Сомали, где общество структурируют кланы-джилибы, не пускающие к себе государственную власть. Но обратим внимание на КНДР – запредельный тоталитаризм вполне совместим с криминализацией государства. И ещё интересная деталь: в первом списке нет ни одного дружественного РФ государства. Во втором – минимум половина. Тут и Асад с Туадерой, держащиеся на российских штыках, и партнёр-символ Мадуро, и сам Ким III. Сухая иллюстрация социальной близости.
Оргпреступность – это наркотрафик, незаконный оборот оружия, работорговля, контрабанда, рэкет, браконьерство, теперь и кибер-аферы. Но это и огромный пласт криминального сопровождения политики. Не только через коррупцию. Не только через всевозможные ополчения (это, как ни странно, пока реже всего, кроме латиноамериканских наркоармий и африканской партизанщины). Прежде всего это – «решение вопросов». Не столько уже по понятиям, сколько по заказам. Исходящим от респектабельных господ и товарищей в смокингах или мундирах.
И тогда – известный нам феномен «до степени смешения». Но с чётким пониманием, кто главный. Не тот, кто даёт деньги. Тот, кто даёт приказ. А деньги, наоборот, берёт. Гражданин-товарищ-барин был и остался начальником. Приём с двенадцати до трёх.
Россия занимает в списке 32-е место. Между Эквадором и Сербией. Не рекорд криминализации, как многие бы ожидали. Но явно ближе к разгуляйным верхам, нежели к законопослушным низам. И полное лидерство на постсоветском пространстве. США, если что, только на 66-й позиции. Даже Китай всего лишь на 41-й. Хотя и РФ, и КНР отнесены к странам высокого уровня оргпреступности, Америка – скорее среднего.
Вот итог двадцатилетнего государственного культа стабильности, порядка и повиновения. Любая олигархия криминальна по определению. Но олигархия, созданная государственной властью, тем более её карательными элементами – криминальнее на порядок. Настолько, что теневые сообщества в низах объективно превращаются в заслон от номенклатурного беспредела верхов. Отсюда преследования «выходцев из девяностых», прокатывающиеся то в Петербурге, то в Красноярске. Номенклатурная мафия устраняет конкурентов, доводя криминальный монополизм до государственного совершенства. Чтоб не сидеть на 32-м месте. Пора выше и вперёд.
Четверть века назад в Петербурге было в ходу выражение уличного средней руки авторитета по кличке Толстый Лёлик: «Отдайте власть мафии!» Подобное случилось. Но не так, как он и его возможные единомышленники это себе представляли. Бюрократия ничего не отдала. И даже не срослась с оргпреступностью, как принято считать. Правящий слой криминально выродился сам. Известно, что стало итогом следования «Ленинским курсом», как называл своё собрание сочинений лично Леонид Ильич Брежнев. Вот и лёликский курс завёл не туда. И тот факт, что подобное, по свидетельству GI-TOC, распространено в мире – слабое утешение.
Александр Турумани, специально для «В кризис.ру»