«Его имя навсегда связано с комсомолом, – типичный отзыв об этой кончине. – Наша молодость, наши дела. Будем помнить». Да, будем. Не только они, социально и идейно близкие покойному. Ибо дела с этим именем связаны разные. Евгений Тяжельников был действительно выдающимся представителем правящей номенклатуры СССР. Против такой партийной характеристики он не возражал бы и сам. Умер Евгений Михайлович вчера в московской больнице от осложнений после COVID-19. Через месяц ему было бы 93 года.
Евгений Тяжельников родился на пороге «Великого перелома» – в январе 1928-го. Как раз в эти дни Иосиф Сталин давал директивы о чрезвычайных мерах хлебозаготовок. Пластовский район Челябинской области. Край горнодобычи. Тут же расположено село Верхняя Санарка.
В двадцать два года Евгений Тяжельников с отличием окончил Челябинский пединститут. На следующий год вступил в ВКП(б), которая ещё через год, в 1952-м, стала называться КПСС. Двинулся по научной линии – преподаватель истории, кандидат наук, доцент. С 1961-го – ректор института, который окончил одиннадцатью годами ранее.
Страна сильно менялась. 1950-й – апогей позднего сталинизма, репрессии и кровь Ленинградского дела. 1961-й – апогей Оттепели, XXII съезд КПСС, вынос Сталина из Мавзолея. Но Евгений Тяжельников уверенно держался в этих зигзагах. Каждая партийная линия была вполне его. Суть-то оставалась неизменной. А неизбежность ситуативных перемен Тяжельников всегда понимал. Марксистскую диалектику изучил основательно.
1964-й – партийным переворотом свергнут Никита Хрущёв. Номенклатура посчиталась с беспокойным вождём за свой излишний напряг. Во главе КПСС воздвигается Леонид Брежнев. Начинается эпоха застоя (восхваляемый ныне Песковым идеал дряхления). Политически эта костяная стабилизация бюрократической системы. Идеологически – умеренная ресталинизация: переборщил с репрессиями Иосиф Виссарионович, но в целом был велик. Социализм на практике – дело его рук, и это важнее «лагерных историй». Легализуется потребительство, сглаживающее бунты низов, характерные для хрущёвского времени. Жёстко зачищается публичное инакомыслие. Статусную же интеллигенцию, хоть бы и «оттепельную» успешно приручают. Люди типа Евгения Евтушенко умеряют комсомольский задор, зато объезжают мир с дозированной фрондой.
Чуть ранее переворота в 1964 году Евгений Тяжельников поступает на партаппаратную службу. В основу правящего класса. Его первая должность – секретарь по идеологии Челябинского обкома КПСС. Он точно знает, как и что надо. При каком уже по счёту развороте генлинии.
В правящем классе устанавливается консенсус. Образ жизни приобретает черты олигархического комфорта. Система партийной диктатуры остаётся по-сталински жёсткой, но старается избегать излишней жестокости – незачем уже. Но это не нравится группировке комсомольского происхождения во главе с секретарём ЦК Александром Шелепиным. Эти ностальгируют всерьёз. Им нужен сталинизм не -лайт, а с ГУЛАГом (пусть количественно сокращённым) и другом Мао Цзэдуном.
Брежневская верхушка подавляет бунт шелепинцев. Происходит аппаратная встряска. Но Тяжельникова оргвыводы не затрагивают. Наличие определённых – умеренно-сталинистских взглядов – не мешало ему делать точную ставку в номенклатурной внутривидовой борьбе. Любой начальник мог на него положиться. До тех пор, пока. А со временем – как в «Цитате» Леонида Зорина (тоже скончался в минувшем марте, 95 лет), блестящем художественном очерке номенклатурных нравов: «Причём тут был в конце концов Антип Иваныч Голубцов?» Время Тяжельникова уже не было кровавым. Судьбы этих антип-иванычей не оставляли рубцов.
Тяжельников понимает реалии и принимает их. Вместе с должностью первого секретаря ЦК ВЛКСМ. Рекомендовал его Брежневу секретарь ЦК по кадрам Иван Капитонов. Руководству комсомола представлял секретарь по идеологии Михаил Суслов. Серьёзный уровень. 1968 год, Тяжельникову как раз сорок лет.
Комсомольским вождём Евгений Тяжельников был без малого десятилетие. Понятие «комсомольская стройка» пережило в 1968–1977 годах удивительный даже ренессанс. На эти годы пришёлся БАМ – в последний раз наэлектризовавший советскую молодёжь хотя бы подобием реального энтузиазма («Бежим на БАМ!» – случалось такое средь школьников, что само по себе внушает). Или КамАЗ в Набережных Челнах. Тут на какое-то время возрождался романтизм созидания. Документальная повесть Леонида Жуховицкого «Костёр по четвергам» зачитывалась до дыр: «Я могу понять даже когда едут за туманом. Но за деньгами в девятнадцать лет едут только дураки». За туманом тогда ездили, пожалуй чаще.
Заслуга Тяжельникова? Как сказать. Формально по должности – да. Тяжельников был организатором этих кампаний – важных и экономически, и социально. Как и многочисленных «Золотых шайб», «Кожаных мячей», ныне вспоминаемых с искреннейшей ностальгией. Но кто из тех мальчишек благодарил комсомольского секретаря? Из дворовой команды особенно, ага.
Приоритет секретаря был несомненен в другом. Непрестанная идеологическая накачка, «ленинские уроки», тотально задолбавшие всех. С другой стороны: «Непревзойденный мастер масштабных мероприятий» – говорили о нём тогда и снова сказали теперь. Массовые публичные церемонии, вплоть до артиллерийского салюта в честь ВЛКСМ. И не просто пиар. Значение комсомольского элемента в системе власти заметно возросло при Тяжельникове. Это он умел.
Что до бурного потока славословий Брежневу, вплоть до изыскания старых многотиражек с упоминаниями и церемониальных зачитываний… Во-первых, кто тогда без этого обходился. Во-вторых, для Тяжельникова они были приемлемой платой за реабилитацию имиджа ВЛКСМ, подпорченного при Шелепине.
Последний всплеск советской романтики. Формирование молодёжных и подростковых группировок. Ментальное и организационное складывание комсомольского аппарата как предтечи будущего номенклатурного бизнеса. Такие разные тенденции. Но они сходились в комсомоле тех лет. И готовили грандиозные перемены, пусть с противоположных концов. Определили лицо будущего. Тяжельников оказался тогда на острие этих процессов. Уже этим войдя в историю.
В возрасте под пятьдесят руководить комсомолом было не принято. В 1977 году Евгений Тяжельников уходит на повышение. Да ещё на какое. Заведующий отделом ЦК – это уже само по себе сердцевина правящей верхушки. А в данном случае – отдел пропаганды и агитации, один из ключевых в системе. Хотя и не административный, не оборонный, не общий (святая святых, при Брежневе на нём сидел Константин Черненко) – но и не культуры, не лёгкой промышленности, не бытового обслуживания.
В то время руководство отделом пропаганды означало курирование идеологии. Непосредственным начальником Тяжельникова был «серый кардинал Кремля» Суслов. Одно это избавляет от дальнейших комментариев. Тогдашний агитпроп, конечно, с нынешним несравним – Соловьёв у Тяжельникова положил бы партбилет после первого раскрытия рта (одно из аппаратных правил гласило: «дурак – молчи»). Но зачистки и трамбования напоминали времена тяжельниковского вступления в партию.
Рубеж 1970–1980-х был временем «хмари непроглядной» (лучше Солженицына не скажешь). Разгул цензуры и идеологических преследований. Повсеместный поиск крамолы в охранение вельможных властей. Венец застоя, XXVI съезд КПСС пришёлся на эти годы. В каком-то смысле на этом посту Тяжельников истреблял собственное наследие своего комсомольского периода. И столь же успешно. В управленческом мастерстве ему нельзя было отказать.
Особый момент – Колпашевская жуть в Первомай 1979-го. Не Егор Лигачёв, первый секретарь Томского обкома, а Евгений Тяжельников со Старой площади курировал уничтожение останков расстрелянных. Получается, возглавлял от партии – то есть вообще, в последней инстанции. (Не забудем, что КПСС была выше КГБ, соотношение не то, что у ФСБ с «ЕдРом».) Идеология есть идеология.
В ноябре 1982-го умирает Леонид Брежнев. Его сменяет Юрий Андропов с собственным подбором кадров. Месяц спустя Евгений Тяжельников отправлен послом в Румынию. Режим Николае Чаушеску и тогда считался самым сталинистским в Варшавском договоре. При этом отношения между Москвой и Бухарестом были далеки от идиллии. Чаушеску ревниво отстаивал независимость от «русских». Требовались недюжинные дипломатические способности, чтобы поддерживать союзные отношения на основе идеологической общности.
Одно время у Тяжельникова это получалось. Но не слишком долго. Приход Михаила Горбачёва быстро обернулся перестройкой, гласностью, новым мышлением – что Чаушеску называл «антикоммунистической ересью». Сопротивление «кондукатора» было совершенно бессмысленным. Тут уж советский посол с любой степенью идейности ничем не мог помочь даже теоретически. Угроза ведь исходила не из СССР, а из самой Румынии. 31 декабря 1989-го Евгений Тяжельников лично наблюдал за арестом начальника чаушистской Секуритате генерала Влада. Чаушеску уже не было в живых.
На дипломатической службе, как и везде, Тяжельников справлялся должным образом. Но когда на Втором Съезде народных депутатов СССР прорывались сообщения из Румынии – с явным сочувствием восстанию – фамилия посла создавала некоторый диссонанс. Очень уж резким выглядел очередной поворот.
Новые власти Румынии потребовали другого посла Советского Союза. Им стал карьерный дипломат Феликс Богданов, до того представлявший Москву в Уагадугу и в Брюсселе. Ему ещё предстояла большая карьера в МИД демократической России. Не то Евгению Тяжельникову – отзыв из Бухареста стал для него завершением. (Кстати, одновременно был отозван другой представитель при сталинизме – Юрий Петров с кастровской Кубы. Приверженец идей Нины Андреевой вскоре стал первым главой администрации Бориса Ельцина.)
Дальше был уже эпилог, растянувшийся на тридцать лет. На пенсии Евгений Тяжельников не участвовал в политике, не выступал публично и практически не попадал в медиа. Зато «легендарного комсомольца» мощно вспоминают со вчерашнего дня. «Евгений Михайлович был из породы «яростных и непохожих, презревших грошовый уют… Талантливый учёный и управленец… Не жертвовал своим мнением в угоду начальству… Один из самых знаковых молодежных лидеров своего времени… С ним ушла целая эпоха…» – это ещё не самое пафосное. Многие из авторов говорят от души. Подчас ощущается личное. Не только у банкира Виктора Мишина, тоже побывавшего главой ВЛКСМ. Ведь сколько в современном агитпропе РФ начинали и обучались в комсомоле и отделах пропаганды…
Но даже не это главное. Ушли из жизни Евгений Тяжельников, Филипп Бобков, Владимир Долгих. Отметил столетие здравствующий Егор Лигачёв. Заворожённо взирает на недостижимые эталоны номенклатура сегодняшняя. Ведь то была – сила. Настоящая. А не истеричные понты.
Всем известно, чем кончилось у тех. На что же рассчитывать этим?
Никита Требейко, «В кризис.ру»