Нынешний российско-турецкий кризис порой принимает самые любопытные конфигурации. На поверхность всплывают правовые акты, принятые много десятилетий назад и за это время успевшие стать обычаями. Которые постепенно начинают расшатываться. Взять ту же конвенцию Монтрё, регулирующую правила судоходства в Босфоре и Дарданеллах.
До недавнего времени о ней слышали лишь люди, причастные к морской службе. А название этого швейцарского городка больше ассоциировалось со знаменитым джазовым фестивалем Тhe Montreux Album нынешних завсегдатаев ретро-дискотек Smokie да легендарной песней Smoke on the Water в исполнении знаменитой Deep Purple. И вдруг как по команде возник вопрос: «Может ли Турция перекрыть судоходство в своих проливах?» Тут и начинаются фантазии.
Конвенция о режиме Черноморских проливов была подписана в Монтрё 20 июля 1936 года. Участниками соглашения стали Турция, Болгария, Румыния, Югославия, Франция, Великобритания, СССР, Австралия, Индия, Греция и Япония. Согласно этому документу, за торговыми судами всех стран сохраняется свобода прохода через проливы как в мирное, так и в военное время.
Что касается кораблей военных, то их режим прохода различен в отношении черноморских и нечерноморских государств. Если вкратце, то при условии предварительного уведомления властей Турции черноморские державы могут проводить через проливы в мирное время свои военные корабли любого класса. Для военных кораблей нечерноморских держав введены существенные ограничения по классу, тоннажу и сроку пребывания в водах Черного моря (не более 21 суток). В случае участия Турции в войне, а также если Турция посчитает, что ей непосредственно угрожает война, этой стране предоставлено право разрешать или запрещать проход через проливы любых военных судов. Во время войны, в которой Турция не участвует, проливы должны быть закрыты для прохода военных судов любой воюющей державы.
Правда, за прошедшие десятилетия, казалось бы, вполне внятный документ оброс рядом домыслов. Скажем, некоторые эксперты утверждают, что даже черноморским странам запрещено проводить через проливы авианосцы. В связи с этим вспоминают, что советские авианесущие корабли пр. 1143 и его модификации («Минск», «Киев», «Новороссийск» и т.д. вплоть до «Адмирала флота Советского Союза Кузнецова»), которые строились только в Николаеве, именно поэтому назывались тяжелыми авианесущими крейсерами (ТАКР). Это легенда. Про авианосцы в Конвенции сказано лишь в статье 15: «Военные корабли, проходящие проливы транзитом, не могут ни в каком случае использовать воздушные суда, которые могли бы на них находиться». Требование вполне логичное, но ни о каком запрете речи не идет. А причисление нового семейства к классу ТАКРов объясняется просто – на этих кораблях стояло мощное ракетное вооружение, для «чистых» авианосцев вовсе не свойственное.
Конечно, за прошедшие почти 80 лет по некоторым позициям Конвенция устарела. Хотя бы потому, что создавалась она под эгидой Лиги наций. Вовсе неактуальной стала статья 11, в которой говорится о правилах проводки линейных кораблей. Об «Адмирале Кузнецове», имеющим все признаки реального авианосца, но по старинке причисленного к ТАКРам, мы уже упоминали. Вызывает стойкое сомнение и неукоснительное выполнение статьи 13, в которой говорится следующее: «Для прохода в проливах военных кораблей турецкому правительству дипломатическим путем должно быть сделано предуведомление… В предуведомлении будет указываться место назначения, название, тип и количество кораблей, а также дата прохода в первоначальном направлении и, если таковое имеет место, то и при возвращении». Это к тому, каким образом боевые самолеты ВКС РФ попали в ту же Сирию. Ведь по идее предварительное оглашение этой перегруппировки можно посчитать госизменой.
Не будем забывать и о флотской смекалке. Скажем, статья 12 гласит: «… подводные лодки должны будут плавать днем и притом на поверхности и проходить через проливы в одиночку». Между тем в военно-морских кругах с свое время ходили упорные слухи о том, что советские субмарины проходили турецкие проливы в подводном положении, спрятавшись под днище надводных кораблей. В том числе гражданских. Потому мы и говорим, что с годами конвенция Монтрё стала не просто документом, она стала обычаем, который выполняется по умолчанию, по умолчанию же и нарушается. Вина за нарушения лежит на самом нарушителе, потому что главный принцип этого документа – доверие. Желательно – взаимное.
Однако новые времена уже вносят в процесс свои коррективы, напрямую с правилами прохода не связанные. Скажем, корабли российского ВМФ в последнее время при проходе проливов, то есть – при нахождении в территориальных водах Турции, перестали поднимать турецкий флаг. Об этом ритуале в конвенции Монтрё не сказано ни слова, речь идёт лишь о военно-морском этикете. Отступления от которого не красят морскую державу. Хотя, конечно, и не могут стать поводом к войне. Мелкая месть в духе третьеразрядного торгаша или чиновника.
В целом же можно отметить следующее. Конвенция Монтрё стала своего рода символом международного морского права. Даже больше – права международного. Её не раскачали ни послевоенное давление СССР, ни вступление Турции в НАТО, ни «холодная война». И, если верить последним заявления Анкары, то ничто этому документу не грозит. Конечно, в нынешней конкретной ситуации. Потому что сейчас в мире намечается тревожная тенденция одностороннего разрыва международных соглашений. История с Будапештским меморандумом, который гарантировал целостность Украины в обмен на её отказ от ядерного оружия, не вспоминал только ленивый. При желании можно привести и другие примеры. Потому точку в этом вопросе ставить пока рано.
Аркадий Орлов, капитан 3 ранга запаса, «В кризис.ру»