Нынешняя драма Гонконга – неуклонное наползание диктатуры, отчаянные протесты и репрессивное подавление – была запрограммирована тридцать пять лет назад. Британо-китайские договорённости сделали неизбежными избиения и аресты. Праздник «воссоединения» включал обратный отсчёт. Впору удивиться лишь тому, как долго пекинские власти держали себя в узде. И попытаться понять: режимы, подобные Компартии Китая, иными не бывают. Остановить их способно только соотношение сил. Если оно не в их пользу.
Всекитайское собрание народных представителей (ВСНП, номинально высший законодательный орган КНР) утвердило закон о государственной безопасности для специального административного района Гонконг. Формально решение ещё не вступило в силу. Но оно делегировано Постоянному комитету (президиуму) ВСНП. Который правомочен ввести его в действие, не оглядываясь на гонконгское самоуправление. «Парламентские» органы лишь формализуют директиву другого Постоянного комитета – Политбюро ЦК КПК. Высшего органа китайской власти во главе с генеральным секретарём Си Цзиньпином.
Такие решения в КНР не обсуждаются. Решено же – покончить с политической и социально-культурной автономией Гонконга. Растоптав, кстати, договор 1984 года, подписанный Маргарет Тэтчер и Чжао Цзыяном с санкции самого Дэн Сяопина. Договор гарантировал эту автономию до 2047 года. Ни Мэгги, ни Чжао, ни Дэна нет в живых. А то бы полюбовались на итоги содеянного. С разными, надо думать чувствами.
Си Цзиньпин и его окружение торопятся не по прихоти. Китайская модель начала буксовать и потрескивать. Коронавирусная катастрофа аккордно очертила промежуточные результаты правления товарища Си. Лопнули пузыри «экономических чудес», расколота и растеряна бюрократия, раздражены массы. Правящий синклит изолирован на своей верхушке и берёт своё уже не демонстрацией успехов, а административным насилием и примитивностью пропаганды. Послушать официальные заявления современных властителей Чжуннаньхая – что с ними стало, что за уровень… Куда делись отвязная бодрость Мао Цзэдуна, веская основательность Дэн Сяопина? На олимпе тоталитарной сверхдержавы заговорили языком Маши Захаровой.
Терпеть дальше гонконгский оазис вольностей – верхушка КПК уже не может позволять себе такие изыски. Довести властный контроль до степени тотального. Накрыть финансовые ресурсы огромного фондового центра. Как говорится в таких случаях в определённых кругах, «если делать, то сейчас».
Закон о госбезопасности обязывает власти Гонконга «пресекать противоправную деятельность». То есть распространяет на Гонконг карательную юстицию КНР. Которая любую политическую оппозицию, любое публичное несогласие с властями квалифицирует как «противоправные действия».
До сих пор правовая система Гонконга значительно отличалась от общекитайской. В городе (спецадминрайоне) легально действовали оппозиционные партии, выходила свободная пресса, разрешались политические акции, допускалась критика местных властей. Относительно свободно избирался Законодательный совет, где представлена оппозиция. Всему этому новый закон однозначно кладёт конец. Чему порукой ещё одно ключевое положение закона: в Гонконге будут размещены региональные отделения ведомств госбезопасности (в КНР их несколько – министерство ГБ, полиция, партийное бюро секьюрити).
Разумеется, эта агентура присутствовала в Гонконге и прежде. Но вынуждена была маскироваться, функционировать закулисно, согласовывать свои операции с городскими властями, которым приходилось оглядываться на оппозицию. Теперь все эти сложности снимаются. Карательные органы КНР займутся гонконгцами так же, как любыми другими китайцами.
Что это означает, иллюстрируются таким конкретным примером. Почти полтора года провели в тюрьмах Чанши и Гуанчжоу пять активистов – Чжан Чжиру, У Гуйцзюнь, Цзянь Хуэй, Сун Цзяхуэй, Хэ Юаньчэн. Китайская полиция арестовала их в январе прошлого года за организацию независимого профсоюза. Три недели назад они были освобождены. В отличие от трёх десятков других активистов, арестованных при подавлении рабочих протестов 2018 года на заводе сварочного оборудования в Шэньчжэне (кстати, близ Гонконга). Именно социальные волнения – заводские забастовки из-за низких зарплат и потогонных ритмов, крестьянские бунты против сгона с земли – вызывают наибольшее беспокойство номенклатуры КПК.
Отстоять пятерых удалось активным вмешательством гонконгской социально-правозащитной группы «Трудовой бюллетень Китая». Возглавляет её Хань Дунфан – основатель Независимой ассоциации пекинских рабочих, дравшейся в 1989-м на площади Тяньаньмэнь. Хань Дунфан известен и популярен, гонконгские власти не могут его игнорировать. Гонконгские «отделения ведомств госбезопасности» по новому закону эту проблему решат.
Было бы ошибкой представлять гонконгский спецрайон цитаделью свободы и права. Местное правительство – в общем и целом такая же номенклатурно-олигархическая структура, как и любой властный орган КНР.
Глава администрации Гонконга финансистка Кэрри Лам утверждена в должности Госсоветом за подписью премьера Ли Кэцяна, второго лица КПК. Главный секретарь администрации Мэтью Чунг известен как механический исполнитель руководящих указаний и неустанный пропагандист закона о госбезопасности. Секретарь по безопасности Джон Ли уже показал неуклонную исполнительность при разгоне протестов, на уровне пекинских коллег. Секретарь по юстиции Тереза Чэн – дама с лондонским образованием – пользуется особым доверием в политико-юридической комиссии ЦК КПК. Её даже привлекали к разработке всего комплекса репрессивного законодательства для Гонконга. В городе её ненавидят сильнее, чем Джона Ли – именно на Терезу Чэн возлагается основная персональная ответственность за полицейское насилие.
Формально правительственные секретари считаются беспартийными. Но большинство в Законодательном совете принадлежит пропекинским лоялистам. Крупнейшая их партия называется Демократический альянс за улучшение и прогресс Гонконга. Вторая – Альянс бизнесменов и профессионалов Гонконга. Название отражает реальность и говорит само за себя. Прогрессивными улучшателями предводительствуют бухгалтер Старри Ли, адвокат Гораций Чунг, социальный работник Чан Юнг. Бизнесменов и профессионалов возглавляют инженер-промышленник Ло Вэйкуок, коммерсант кластера игрушек Джеффри Лам, фондовый оператор Кристофер Чунг.
Интересно, что партии, поддерживающие КПК, сами позиционируются как идеологически консервативные и экономически либеральные. Кстати, бизнесмены весьма заинтересованы в распространении на Гонконг хозяйственного администрирования КНР. Хотя бы для сноса «избыточного» (на их взгляд) жилфонда, расчистки пространств местному стройкомплексу. Как делается в континентальном Китае.
До определённых пределов к управлению допущена мафия в лице криминальных «триад» – прежде всего Сунъион (контрафактное производство, контрабанда, нелегальная миграция) и Вошинво (рэкет, сутенёрство, наркотики). «Великий дракон» Вошинво Куок Винхун сыграл заметную роль в избрании главой администрации Лян Чжэньина, предшественника Кэрри Лам. Боевики «триад», особенно Вошинво, участвуют в подавлении протестов. Жёстко – дубьём, мотоциклами, восточными единоборствами.
Нечто вроде екатеринбургских «титушек», пробивавших «скверный храм» в прошлом году. «Криминал типа «Академии единоборств РМК», вопреки традициям советского и российского уголовного мира, не только не чурается сотрудничать с властью, но и с явным удовольствием за «долю малую» идет к этой власти в услужение», – писал об этом позорище российский оппозиционный публицист Игорь Яковенко. Ту же измену традициям наблюдаем мы в Гонконге. Можно представить, что сказали бы о такой подментованности Большеухий Ду и тем более Чэнь Цимэй, славный соратник Сунь Ятсена и Чан Кайши, организатор мафии за родину и республику.
Но и такая система обеспечивала несравнимый с остальной КНР объём гражданских прав и политических свобод. Гонконгцы высоко их ценили и жёстко отстаивали. Надо сказать, уже в 1997-м Пекин обязал гонконгские власти принять закон о госбезопасности. Почти четверть века его получалось заматывать. Мощные протесты поднялись в 2014-м, когда руководство КПК урезало избирательные права гонконгцев. В прошлом году до миллиона человек вышли на улицы и вступили в ожесточённые схватки с полицией, спецназом и «титушками». Только так удалось отбить закон об экстрадиции – выдаче на расправу в КНР местных демократических активистов, типа Хань Дунфана. Отзыв вертухайского закона сделался ощутимым поражением не столько администрации Кэрри Лам, сколько высшего руководства Си Цзиньпина.
Авангард гонконгских протестов – студенческие демократические организации, продолжающие традицию демонстрантов Тяньаньмэнь. Вместе с ними на улицах правозащитники, социал-демократы, профсоюзники-лейбористы, леволиберальные Демократическая и Гражданская партии, структура гражданского неповиновения «Захвати центральный район с помощью любви и мира» (вроде нашего «Оккупай Абай» 2012-го, только гораздо упорнее). Всё это в совокупности называется в Гонконге «Пандемократический лагерь». Идеология здесь общедемократическая, правозащитная и социал-либеральная. Часто с левым уклоном. Иногда при тяге к независимости Гонконга и выраженных симпатиях к Тайваню. Вот ведь какой расклад: консерваторы служат коммунистам, левым нравится оплот ВАКЛ.
Среди лидеров самые разные люди: студент Джошуа Вонг, баптистский священник Чу Юймин, профессор права Бенни Тай, социолог Чан Кинмэн, адвокаты Элвин Юнг и Таня Чан, юрист-трудовик Ли Чукян… Собственно, таких тысячи. Замечаем ещё тенденции: вокруг КПК в Гонконге группируются бизнес и криминал, ядро протестного актива составляет интеллигенция.
Приказов протестующим лидеры не отдают. Но слушают их миллионы. Поэтому перед нынешним циклом конфликта власти озаботились серией уголовных дел, приговоров и посадок. Кроме того, кардинально тяжёлую роль сыграла пандемия коронавируса. Гонконгцы ведь тоже китайцы. Дисциплинированные люди решают общенациональную задачу в борьбе с эпидемией. Миллиона на улицах не будет. А без решительной массы карательный накат некому остановить. Власти «понимают только числительные» – Виктор Шендерович сказал это про РФ, но КНР в этом плане не являет отличия.
Защитить себя мог лишь сам Гонконг. Китайские проблемы решаемы китайцами, более никем. Поддержка «цивилизованного сообщества» значения не имеет. Американская администрация пригрозила санкциями, но это отражения торговой конфронтации Трампа с Пекином. Не более того. Евросоюз увлечён совместными инвестиционными проектами с КНР. Ассоциация стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН), как и Индия, ушли в нейтралитет.
Что и говорить про РФ. Кремлёвский режим РФ и его пропагандная обслуга молятся на КПК. Символично – назавтра после постановления ВСНП Владимир Путин подписал свою «стратегию борьбы с экстремизмом». Кое в чём буквально повторяющую положения китайского закона.
Зато явные симпатии к гонконгскому гражданскому движению проявляют леволиберальные власти Южной Кореи. Они искренне чтят погибших в Кванджу 1980 года – и поэтому осуждают нынешнее подавление Гонконга режимом КПК. Безотносительно к идеологической стороне того и другого конфликта. Такую левизну можно понять. В отличие от некоторых российских «левых» – с черносотенно-охранительским пафосом рассуждающих о «недопустимости беспорядков в Гонконге» и «необходимости соблюдать законы КНР». Впрочем, они и в России не имеют ничего против режимной «борьбы с экстремизмом». Ритуальные проклятья капиталу на этом фоне забываются, как всякие пустяки.
1 июля 1997 года, когда Гонконг ликовал, мир умилялся, а правящий Пекин многозначительно улыбался, русский писатель-диссидент Василий Аксёнов произнёс несколько отрезвляющих слов. Он имел на то особые основания как автор романа «Остров Крым». В историко-фантастическом произведении свободные и богатые крымчане, взбесившись с жиру, заныли об «общей судьбе» и легли под брежневский СССР. «Крым+Кремль=любовь!» Осознание совершённого безумия пришло в те же часы. Но исправлять оказалось поздно: высаживались голубые береты.
«Меня поздравляют, – писал Аксёнов, – всё по моему роману. Но я не торжествую, а скорблю. Прощай Гонконг!» И задавался вопросом: зачем уже вечером 1 июля в Гонконге появились спецчасти НОАК? неужто кто-то собирается препятствовать небывалому счастью? «Потому что красные иначе не могут. Для них праздник не будет праздником, если в первую же ночь в Гонконг не вползёт общекитайский страх. Для того и вводят своих вооружённых роботов в прекрасный город, который десятки лет был символом мирового приключения».
Сегодня мы знаем, что иначе не могут не только красные (или коричневые), но и вполне серые. Аксёнов умер за пять лет до присоединения того самого Крыма тем самым Кремлём. Это единственное, что можно добавить к сказанному писателем. Но можно и не добавлять, ибо КНР по сей день государство «красных». Китаем правит коммунистическая партократия. Доказавшая сугубую вторичность марксовой политэкономии для марксистской системы власти.
Что думают сегодня гонконгцы о своей тогдашней радости? Не стоит про это спрашивать, Важно другое: прощаться с Гонконгом рано. А самому Гонконгу неизбывная тяга к свободе не позволит многого прощать.
Никита Требейко, «В кризис.ру»