Внутренние дела России всю неделю затенялись экстримом в Беларуси. Но картина уже такова, что одно от другого не следует отделять. Недаром гостеррор в Минске встречен восторгами номенклатурного агитпропа в Москве. Суть даже не в том, что именно Путин и Лукашенко решают сегодня в Сочи. Важно в целом. Лукашизм получает веское подтверждение гарантий кремлёвской «крыши». Путинизм имеет авангардный эскадрон для пробивания новых днищ. Очень вероятно, что конец мая 2021-го со временем будет вспоминаться как очередной рубеж.
Государственный угон самолёта. Захват Романа Протасевича и Софии Сапеги. Мрак видеопокаяния. Синтез спецслужбистского теракта с классикой НКВД. Гротескный формат диктатуры постмодерна. Совхозно-гэбистские режимы освоили мафиозные технологии. Существенно, что этого не стесняются, а гордятся. Выставляют напоказ как безотбойный подход. Повергающий в ступор и оппозицию, и мировое сообщество.
Те и другие никак не возьмут в толк: противник понимает только собственный язык. Если нет ответа, адекватного его собственным методам – значит, нет никакого. В прошлом веке это понимали лучше. Не только тамбовские антоновцы или албанские горцы давних лет. Люди ВАКЛ, АБН, Джамбори или Интернационала Сопротивления тоже нимало бы не удивлялись. («Мне не надо объяснять, что такое подполковник КГБ», – говорил Стефано Делле Кьяйе ещё в 2014 году.) Нормальное поведение врага, использующего доступный и эффективный ресурс. Чего ещё ждать? Но светлое миропонимание 1989 года отучило слушать реалистичных идеалистов. Отсюда нынешнее: «Да что же происходит?! Да что же делать?!» Впрочем, сирийцы, ливийцы или украинцы тоже сейчас вряд ли удивлены.
Чрезвычайно важная деталь. Роману Протасевичу предъявляют участие в батальоне «Азов» и в донбасской антитеррористической операции. Что здесь реально, а что «тоннель от Бомбея до Лондона», судить пока сложно. Как-то очень вовремя открылось это обстоятельство. Никогда прежде столь яркая деталь его биографии не сообщалась публике. Только теперь, когда он оказался в руках КГБ РБ и начал признаваться… Показательно, какая рвущая психоэмоциональная злоба звучит в тематических высказываниях минского диктатора и шефа его охранки. Не меньшая, чем в той части, которая касается их непосредственно – по поводу прошлогодних «беспорядков». Они-то понимают: это в одном ряду и сплетено органически.
Надо полагать, многолетние рассуждения о Лукашенко как «союзнике Украины» и «преграде путинской экспансии» закончены? Хотя бы на время?
Принципиально и даже символично: всё связанное с освободительной борьбой на постсоветском пространстве так или иначе упрётся в Украинскую революцию и Донбасскую войну. Здесь основа, фокус, концентрация сути. Обойти невозможно. Этим меряется и проверяется всё. Мирное восстание Беларуси продолжало украинский Майдан. То же касается протестных акций в России (как бы ни открещивалась Любовь Соболь от «оранжевой заразы»). Теперь это неоспоримо – правящие группировки расписались сами. Вот где для них главный «террор» в изначальном и буквальном значении ужаса.
Показательная расправа, запланированная над Романом Протасевичем, сакрально важна для двух режимов. Моделируется новая практика обращения с оппозицией. Которая уже востребована, а со временем нужда в таких методах будет только усиливаться. Иных способов удержания и цементирования власти чиновно-карательные олигархии не имеют. Ни по ту, ни по другую сторону условной российско-беларуской границы.
В Беларуси вообще всё ясно после массового антилукашистского подъёма. В России начинается упреждающее подавление будущего социального протеста, совсем не похожего на то, что видели прежде. Интеллигентно-хипстерские кадры заменяются ватно-отрицаловыми. С чертами не креативного навальнинга, а простого ангарского бунта. Недаром ведь правящие лукашисты уже путались в показаниях, расписывая в прошлом августе про «хулиганов и уголовников» (при том, что воры в законе как раз поддержали Лукашенко). Понимают, что «дело движется к ночи, в трубы дуют трубачи».
На внешних фронтах наблюдается запредельный перебор наглости. Путин сегодня в Сочи посоветовал сбавить эмоции по поводу захвата борта Ryanair. Что такого? На то и самолёты, чтобы летать и садиться. Вон, боливийского экс-президента Моралеса, было дело, тоже в Вене досматривали. Лукашенко требует от Евросоюза соблюдать законные права трудового коллектива Белавиа. Оборжались уже в голос. Этот публичный оттяг и был основной задачей саммита. А не «реализация совместных проектов в торгово-экономической, энергетической и культурно-гуманитарной сферах». Тут своим чередом. «Старшебратская» олигархия поэтапно поглощает владения вассала в обмен на финансовые и силовые гарантии.
Демонстративное хамство не оставляет вариантов, кроме силовых действий либо унизительной сдачи. Правительства современного Запада в очередной раз предпочитают второе. Президент Байден соглашается на встречу с человеком, которого недавно характеризовал как убийцу. Ещё немного, и «Yaa… I do» будет сказано в ответ на путинское «кто обзывается, тот сам так называется». Пожалуй, так бы не поступил даже Джимми Картер. Он всё-таки понимал нечто из набора ценностей и достоинства. Зато вполне в духе идеологии «BLM», отвергающей силу в защиту свободы, но проповедующей прогибон перед силой тирании.
Если соглашаться с характеристикой оппозиции как «прозападной» – это очень серьёзный урок. То, что принято считать Западом, пребывает в состоянии, которое лучше не комментировать. Традиционным западным параметрам больше соответствует Восточная Европа. И не только Европа. Даже не только Израиль. Который не зря стал объектом истерических нападок «западной» общественности. Да как бы уже и не Турция… Сирийские повстанцы, ливийские революционеры, иранские протестующие куда упорнее отстаивают западные ценности, нежели власть и общественность США и Евросоюза.
Того, что подразумевалось под «Западом» в предыдущем историческом цикле, сейчас нет. Надолго ли такое положение, вопрос иной. Важно, что на данный момент «Востоку» отвечать за себя самостоятельно. И как бы ещё не помогать Западу осознаться и встряхнуться.
В России продолжается процесс оппозиционной демобилизации оппозиции. Вслед за сетью структур Навального объявила о самороспуске «Открытая Россия», как организация нежелательная для властей. В соответствующем заявлении сказано, конечно, о продолжении работы, о множестве сторонников (то же говорилось и предыдущими самоупразднёнными) – но эти рефрены вызывают что-то вроде жалости. Даже намёк на ужесточённые репрессии приводит к распаду. Хотя «медведь ещё не пошёл драть оппозиционеров в полную силу, а паника самая выдающаяся, стратегия бегства» – издевается изысканный режимный агитпроповец Соколов (не путать с Соловьёвым – по сути одно, по форме пока не чета).
Охранные службы правящего режима сделали выводы из беларуских событий. Не менее, чем из украинских. Никакое наружное спокойствие, никакая инерция пассивности ни от чего не гарантирует. Поэтому любые политические структуры оппозиции аннигилируются заранее и начисто. Не обошли даже вполне законопослушных либертарианцев, подвергнутых вчера накату обысков. Социальные бунты не должны иметь организующих центров. Отсутствие таковых только и позволило лукашизму устоять в прошлом году. А то несложно представить, как бы выглядело объединение «острокопытных» с политическими штабами. Тогда повезло, теперь вопрос осознанно решают заранее.
Оппозицию жёстко ставят перед выбором: подполье или сдача. Предпочтение пока однозначно. Тому способствует не только карательное давление режима, но и объективные структуры повседневности. В Советском Союзе срабатывал принудительный учёт-контроль с прописками и трудкнижками – уйти из-под государственного наблюдения можно было только выходом за «правовое поле». Сейчас действует принцип «казна надёжней цепи». Потребительские привычки, закредитованность, включённость в контролируемые гаджет-коммуникации срабатывает не хуже кондовых советских справок.
При этом выбор в большинстве случаев, кажется, и не осознаётся. Лелеются фантастические надежды на видение режимом каких-то берегов, сохранение каких-то ниш для законопослушных возражений. Напрасно, этого не будет. Не для того переделывали конституцию в «боже, царя храни», чтобы продолжать игры докрымских времён.
В интеллектуальной среде обозначился довольно откровенный тренд. Он формулируется пафосно, морализаторски, наукообразно. Но суть – проще не бывает: плетью обуха не перешибёшь. Оппонировать бессмысленно – протесты в любой форме подавляются либо игнорируются. Сопротивляться тоже бессмысленно – карательная мощь номенклатурно-олигархического государства необорима. Все расчёты возлагаются просто на течение времени. Ну когда-то же оно кончится?! Ждите ответа… Точнее: ждите Горбачёва. Тогда ведь не ждали – а случился.
Но тогда – оно и было тогда. Историко-политические алгоритмы XX века отличались от нынешних. Везде, и в СССР тоже. Например, меньше было фейков, и их не уважали. Теперь фейки – в широком значении– превращены в жизнесмысл влиятельных слоёв и превратились в важный продукт потребления. Социальные структуры мутировали, образы обессмыслились. Поэтому в ряде случаев мы наблюдаем, как уход диктатора не меняет ни системы, ни хотя бы режима. Не только в Северной Корее. На постсоветском пространстве схема показана Туркменистаном и Узбекистаном. За его пределами – Кубой, от которой ждали стремительного освобождения в день ухода Фиделя Кастро.
В Вильнюсе вновь собрался Форум Свободной России. Ждут не то, что Горбачёва – вовсе Рейгана. Планируют «посольство Свободной России» в цивилизованном мире. Но между делом заговорили о праве на восстание. Тема больше не табу. Хотя бы теоретически. Без конкретики, вообще: можно? Да, решено, что теперь можно. Обсудили.
На ту же тему проводят видеодискуссию два демосоциалиста, два христианских демократа и левый националист. Констатируют пассивность масс, экономическую затруднённость, консолидацию элит. Вывод: в обозримой перспективе ждать не приходится. Хотя демохристианский политолог Евгений Бестужев вновь напоминает о разрозненном прямом действии, о красно-чёрных (бандеровских и кронштадтских) чёрно-зелёных (тамбовских) цветах, медленно, но верно окрашивающих пролетарские кварталы российских городов.
Эта окраска возникает явно без помощи нынешней российской оппозиции. Не ждали и не предсказывали. Значит, трудно и впредь что-то предсказать. Понимают это и власти. Потому ведут себя предсказуемо. И будут вести туда же – если ничто не останавливает, останавливаться нет причин. А остановка может последовать только из глубины. В которую власти заглядывать бояться, а оппозиция к тому непривычна.
Никита Требейко, «В кризис.ру»
