Мир – это не только Латина и не только Арабский Восток. Это и Гонконг, и Иран, и Грузия… Проще говоря, современный мир есть большой бунт. В разных формах, по разным поводам. Но единой природы, обозначенной девять лет назад стартом Арабской весны с продолжением на Майдане. Это «ответка человечества» возомнившим о себе властям. Термин «легитимный» на глазах превращается в ругательство. Кто не успевает, тот опаздывает.
В центре мирового внимания – победа Боливии, изгнание Эво Моралеса. Рухнувший режим не уходит без боя, хотя сам Моралес заявил об отставке и вроде не претендует ни на реванш, ни на президентство в изгнании. Но, как и ожидалось, на улицы вышли его сторонники, активисты «Движения к социализму». Социальный тип «председателя домкома с наганом в кармане», который являлся опорой каддафистской джамахирии. Противостоящая сторона настроена адекватно: ультраправые боевики «нации равнин» (часто немецкого или хорватского происхождения) давно ждали своего часа. «Инки не вернутся!» – провозглашает их лидер Луис Камачо. Позиционируясь в антитоталитарном ключе, но не без расового акцента.
С обеих сторон открыт огонь, за месяц погибли не менее двух десятков боливийцев. На неширокие плечи женщины – и.о. президента Жанин Аньес – обрушилась тяжкая миссия: довести страну до честных демократических выборов в начале будущего года. И всё же. Боливийская ситуация выглядит в целом решённой. Возврата к «социализму-XXI» здесь явно нет. Настолько, что даже «братский» Кремль ударил Моралесу в спину, признав главой государства либералку Аньес.
Режим Моралеса был далеко не «пушистым». Но всё же не самой мощной диктатурой планеты. Самая мощная – это власть Компартии Китая. Против которой восстал Гонконг.
Изначально протесты были спровоцированы продиктованном из Пекина законом о выдаче гонконгцев на политические расправы в КНР. До сих пор КПК в общем и целом признавала гонконгскую автономию, оговоренную Дэн Сяопином с Маргарет Тэтчер при воссоединении вольного города с коммунистическим материком. Попытка её нарушить вывела на гонконгские улицы стабильный миллион демонстрантов. Произошло невероятное: правительство КНР отозвало навязанный закон. Одно это было огромной победой. Но протесты не прекратились.
Наоборот, они ужесточились. Ужесточилось и подавление. В полицейские ряды летят коктейли Молотова и даже стрелы из традиционных китайских луков. Горит бронетехника. Распыляется слезогонка. Полицейское управление предупредило: возможна стрельба боевыми (причём этот вариант охарактеризован как «применение минимальной силы»).
Эпицентр уличных боёв – кампус Политехнического университета. Ядро протеста – студенты. Но студсовет гонконгского Политеха уточняет: немногим более половины. Кто ещё? Вероятно, скоро выяснится. Тридцать лет назад ударной силой тяньаньмэньского движения была Рабочая ассоциация (кстати, её лидер Хань Дунфан живёт теперь в Гонконге и стал бы из первых кандидатов на выдачу по пекинскому закону).
Ясности нет в главном: за что идёт сражение? Весной-летом было понятно – за отзыв закона об экстрадиции. Хорошо. Исполнительный директор – глава администрации Гонконга Кэрри Лам сказала: «Закон мёртв». Даже извинилась. Но схватка пошла – за вообще.
Протестующие требуют гарантированного отказа от экстрадиционного проекта. Без поэтических образов типа «скорее мёртв, чем жив». Отставки Кэрри Лам – уже достаточно показавшей, кому служит. Освобождения всех арестованных за протесты. Отмены официальной характеристики протеста как «мятежа», то есть преступного действия (хотя слово-то, пожалуй, нормальное). Тщательное расследование бюрократического произвола и полицейского насилия последних месяцев. Наконец, главное – всенародное избрание главы Гонконга, ныне назначаемого спецкомитетом, контролируемым из Пекина.
Вот если так, всё встаёт на свои места. Это замах на основы режимного контроля. Это: кто – кого.
Иранские власти не предупреждают о предстоящей стрельбе боевыми. Они уже стреляют. Убитые исчисляются десятками, говорят и о сотни, но более вероятно – двадцать-тридцать человек. Началось всё в пятницу, с правительственного решения о двукратном удорожании бензина. В стране с морем нефти. Теократический режим не отстаёт от коммунистического. Тоже вполне способен устроить в Сахаре острый дефицит песка.
Даже после повышения автотопливо вроде не слишком дорого: порядка тринадцати рублей за литр. Но для иранцев это явилось шоком. Таким, что впору идти под пули полиции, тутушек-басиджей и пасдаранов – стражей исламской революции («наши эсэсовцы» – с теплотой именовали их теократы с первых дней режима).
Мощно повторяются события начала 2018-го. В иранских городах протестуют до 100 тысяч человек. Арестованы около тысячи. Возмущение из-за цен на бензин стремительно переросло в политику. На улицах горят портреты аятоллы-«нацлидера» Али Хосейни-Хаменеи. Демонстранты атакуют полицейские участки, чиновные офисы и банки. Среди главных требований – прекратить «гибридные войны» за границей, уйти из Сирии, Палестины, Ливана, Йемена. Иранцы прекрасно понимают, чего ради тегеранские муллократы накручивают цены – того же ради, что московские духоскрепы повышают пенсионный возраст. Но им не нужна исламистская геополитика. «Ни Газа, ни Ливан – жизнь только за Иран!» – скандируют патриоты.
Появились и новые лозунги. Демонстранты срывают со стен шелуху антиамериканских плакатов. «Враг не Америка, враг – вы!» – бросают в лицо властям.
Полицейский спецназ зачистил вчера от протестующих тбилисский проспект Руставели. Сегодня демонстранты вернулись снова. Грузинская оппозиция упорно старается обломать «разводную» политсхему схему Бидзины Иванишвили.
Семилетнее правление проолигархической «Грузинской мечты» по ряду признаков близится к завершению. Вероятность такого исхода повышается при введении пропорциональной системы парламентских выборов. Эту реформу продвигают со всех сторон. Иванишвили (лидер правящей партии и реальный, хотя теневой, руководитель страны) вынужден был согласиться. Равно как глава правительства Георгий Гахария.
Однако им удалось сорвать вотирование конституционной поправки в парламенте. При голосовании в четверг депутаты-«мечтатели» воздержались. Вот ведь дерзкие, ни премьера не слушаются, ни самого Бидзину.
Но не успели Иванишвили и Гахария развести руками, как получили митинг у парламентских стен. Мотором протеста закономерно выступает оппозиционное Единое национальное движение, по-прежнему ассоциируемое с именем Михаила Саакашвили. Вместе с ЕНД выступили «Новая Грузия», «Европейская Грузия», «Альянс патриотов Грузии», другие оппозиционные силы. Ответом властей стали водомёты. Но, по крайней мере, без дубинок и резиновых пуль.
«Грузинская мечта» совершила политическое самоубийство, поступила постыдно, чего не заслуживает грузинский народ. Акции продолжатся во всех крупных городах Грузии, люди выйдут на все площади. Работает чрезвычайный штаб. Пока «Грузинская мечта» не выполнит своего обещания, и мы не перейдём на пропорциональную систему выборов», – заверила в оппозиционной решимости вице-спикер парламента Ирма Инашвили, лидер Альянса патриотов.
Решающее наступление намечено на вечер 25 ноября. Объединённая оппозиция ставит на уличный срыв пленарного заседания парламента, назначенного на 26-е. «Они не выдержат такого весь год, а если и выдержат, то проиграют выборы по любой модели, – говорит активист молодёжного движения «Стыдно» Шота Дигмелашвили. И обращается к «мечтателям»: – Может быть, мы не можем вас побороть, потому что мы отказываемся от насилия. Иначе бы мы смогли, не сомневайтесь. Но мы, мирные манифестанты, выжмем из этой возможности всё».
Грузия близка России. Многое связывает… Да и Иран, и Гонконг от нас не дальше Боливии.
Сергей Мигланов, специально для «В кризис.ру»