Даже в наше время стремительных коммуникаций новости могут доходить с опозданием. Ещё в пятницу умер Анвар Конго. Индонезийский гангстер и политик, общественный деятель и персонаж документального кино. Активный участник антикоммунистической резни более полувека назад. Этот человек был известен всей Индонезии и значительной части мира. Одним – «герой-патриот», другим – «бандит-нарцисс». То и другое – одинаково правда. В любом случае, равнодушных к нему не бывало.
Анвар Конго родился 78 лет назад в бедной семье разнорабочего с побережья Северной Суматры. Поначалу его звали просто Анвар (у индонезийцев часто вообще нет фамилий). Но в 1960 году он попытался завербоваться на военную миссию в Африку. Не получилось, однако прозвище Конго превратилась во второе имя.
В школе одолел четыре класса. Зато в секции бокса показывал недюжинные успехи. Необходимость заработка привела его в город Медан. Там Анвар под кличкой Кинжал вписался в подростковую банду. Группировка состояла из фанатичных кинолюбителей и специализировалась на чёрном рынке билетов. Над пацанами стоял гангстер (в Индонезии данная социальная группа называется преманы) постарше – чемпион-боксёр Эффенди Насутион, он же Заклёпанный.
Эта была не просто криминальная страта и даже не просто субкультура. Целая контргосударственная община с экономическим базисом, полуанархистскими политическими установками и робингудовскими замашками. В Индонезии (как, собственно, и в России) традиционно уважают лихих парней, способных окоротить алчное и бездушное чиновничество. «Преманы не бандиты. Есть много путей честной работы. Охрана, безопасность улиц и кинотеатров. А время от времени – помогать одному бизнесмену победить другого», – учил Эффенди Насутион.
Анвар был не только правоверным мусульманином и убеждённым национал-патриотом. С детства он проникся идеологией воли вольной – которая и привела его в «билетно-теневое сообщество». Правящий же тогда режим Ахмеда Сукарно находился под влиянием Коммунистической партии (КПИ), стремившейся всю страну заставить ходить строем под своим чутким руководством. Не столько даже по-советски, сколько по-китайски, в духе Мао Цзэдуна. Возникла, как говорится, острая коллизия.
Естественно, коммунисты превратились в худших врагов для Анвара и его друзей. «Они ненавидели нас, мы их», – вспоминал потом Конго-Кинжал. Драки с комсомольцами на меданских улицах сделались для местного «АУЕ» самым излюбленным занятием после просмотра кинобоевиков. А уж когда КПИ, по своим «духовным скрепам», запретила в Индонезии голливудские фильмы… Этого не простили бы даже единоверцам. А тут – коммунисты. То есть, враги религии, нации и свободы. Так объяснили парням улемы, военные и собственные авторитеты. Анвар Конго вступил в массовую антикоммунистическую организацию «Юность Панча Сила». Местным отделением националистической молодёжи командовал Эффенди Насутион.
30 сентября 1965 года прокоммунистическая офицерская группировка устроила путч. В результате погибли шесть генералов – национальных героев. Едва ушёл от пуль генерал Абдул Насутион (однофамилец премана-авторитета), основатель «Юности Панча Сила».
Ответом стало чудовищное побоище. Солдаты генерала Мухаммеда Сухарто и десантного полковника Сарво Эдди, исламские боевики бизнесмена-проповедника Субхана Эсхана, католическая молодёжь патера Йоопа Бека и студента Космаса Батубары, мусульманская молодёжь студентов Хусни Тамрина и Джулиуса Усмана со всех сторон обрушились на коммунистов. Наверняка справились бы сами. Но подключилась «Юность Панча Сила», подключились профессиональные «быки» Эффенди Насутиона и пацанва Анвара Конго. Уличным подросткам настал час отомстить за Голливуд. В реале был поставлен тот ещё фильм ужасов.
За двадцать лет много чего нашлось припомнить. Ибо компартия с её надменными секретарями и партийными чекистами успела покомандовать вдоволь… «Коммунисты несли тиранию. Они убили наших генералов, убивали улемов и многих мусульман, хотели убить нашего лидера. Мы пришли с возмездием. Мы защищали родину. Мы спасли Индонезию», – вспоминал Анвар Конго много лет спустя. Лично он убил около тысячи человек (и не факт, что в каждом случае удостоверялся в наличии партбилета). Как он это делал, лучше не уточнять. Тем более, что сам он описывал в деталях при каждом удобном случае. Однажды корреспондент спросил: «Вам платили за это?» «Зачем?» – удивился Анвар.
Индонезия стала антикоммунистическим государством капитал-модернизации. Сухарто реализовал идеи Столыпина на почве «Островной Индии». Анвар Конго эффективно вписался в этот процесс. Помогал Эффенди Насутиону руководить «Юностью Панча Сила» в Северной Суматре. Рулил меданским кинобизнесом. Был своим человеком в армейском командовании и правящей партии Голкар. Ни одно решение в Медане не принималось без человека, начинавшего с бокса за киношные билеты. Земляки не возражали, ибо половина Медана была у него в друзьях, а вторая – в почитателях. Сколько народу из второй половины лишь делали вид, возможно, выяснится теперь. Понятно ведь, что со столпами «Поколения-66» – так именуют в Индонезии активистов той борьбы и резни – ссориться не рекомендовалось.
А уж кино Анвар Конго насмотрелся за весь город. Однако он мечтал не только смотреть, но и сниматься. Такая возможность представилась только в 2012 году, когда Анвару было уже за семьдесят. Знаменитый американский режиссёр Джошуа Оппенхаймер занялся политической и исторической документалистикой в Индонезии. Человек он легендарной храбрости и редкой авантюрности. Левый по взглядам, он решился снять персонажей из «Поколения-66». Фильм называется «Акт убийства».
Анвар Конго и его товарищи по преманской группировке и «Юности Панча Сила» с удовольствием рассказали всё, что помнят. И даже показали, вытащив тогдашние орудия. Спасибо, хоть на манекенах. «Поражает не только жестокость, но и нарциссизм этих бандитов», – не могли сдержаться комментаторы. В случае Анвара Конго – пожалуй, даже не нарциссизм. А действительно поразительная для пожилого человека откровенность отмороженной юности. Каким был во времена билетной шайки, таким навсегда остался. Он ведь считал себя правым. А раз так, что ему скрывать?
Сбылась мечта Анвара – мир увидел его на киноэкране. Он, правда, сильно обиделся на Оппенхаймера: в индонезийском прокате фильм назывался «Мясник». «Это обман! Это жестоко!» – возмущался киллер-тысячник.
«Жестокий обман» практически не отразился на жизни меданского авторитета. Он по-прежнему занимался городской политикой и бизнесом, унаследовав после смерти Эффенди Насутиона всю полноту авторитета. Был на постоянной связи с джакартскими генералами. Занимал видное место в стержневых ультраправых структурах – «Юности Панча Сила» и Патриотической партии. Лидер этих организаций Джапто Сурджосумарно, когда надо было встретиться, прибывал к Анвару лично, а не вызывал к себе.
Жил Анвар в собственном доме близ супермаркета. Но не для удобства покупок, а из ностальгического символизма – раньше в этом здании располагался тот самый меданский кинотеатр. Смотрел кино, гонял на «Хонде-Варио». Наставлял детей, играл с внуками. Принимал корреспондентов и фотографов у собственного бюста на фоне национального флага.
С 2014 года главой индонезийского государства является левый, по здешним меркам, политик. Такие, как Анвар Конго, считают президента Джокови если не коммунистом, то коммунистическим пособником. Но особого беспокойства в этой связи Конго не проявлял. «Поколение-66» отличается фантастической самоуверенностью. Да и смену воспитали Антикоммунистический фронт, Антикоммунистический альянс, Фронт защитников ислама, Форум братства… «Бандиты – это не плохие люди, а свободные люди», – говаривал экс-вице-президент Юсуф Калла. «Помощь бандитов была нужна стране», – добавляет экс-губернатор Северной Суматры Сямсул Арифин (ему-то в тюрьме видней).
В самом деле, история не раз демонстрировала политическую роль криминала. Была целая эпоха, когда, по выражению Виктора Гюго, «разбой узурпировал право на протест». Дальновидные государства принимают меры заблаговременно. Даже если некогда с готовностью принимали помощь «свободных людей». Не это ли мы наблюдаем сейчас в России, в рубке криминальных группировок, невзирая на прежние альянсы властей с авторитетами? Впрочем, Анвара Конго ничто подобное не коснулось.
Последние недели Анвар Конго провёл в меданской больнице общего профиля. Попал с приступом радикулита. Но оказалось серьёзнее. «Он никогда не жаловался, – вспоминает Сальма Мифта Салим, жена Анвара. – Только очень часто стал говорить «спасибо». Но место под гробницу заказал заранее, на мусульманском кладбище близ мечети в окрестностях Медана.
На похороны пришли десятки людей, включая вице-губернатора. Наперебой расхваливали корреспондентам своего земляка – какой это был замечательный, душевный человек. Но вот ведь судьба: некрологи опять появлялись с обидным для покойного словом «мясник».
Никита Требейко, «В кризис.ру»