«Самая населённая демократия» — это звание Индия носит более 65 лет, всё время своей независимости (с коротким перерывом в 1975-1977 годах). Титул почётный, но соответствовать ему сложно. Даже чисто технически: чтобы организовать волеизъявление 800 млн человек (всё население страны превышает 1,2 млрд), парламентские выборы приходится проводить более месяца. Голосование постепенно передвигалось из штата в штат с 7 апреля по 12 мая. Убитых сравнительно немного – около десяти человек. Результаты уже торопятся охарактеризовать как исторические: правящий Индийский национальный конгресс и династия Неру-Ганди потерпели сокрушительное поражение. В стране, где представлены едва ли не все нации и религии мира, к власти приходят правонационалистические силы.
Конгресс династии
Во всём мире ИНК привыкли воспринимать как флагман национально-освободительной борьбы. Однако 130 лет назад, когда Конгресс создавался, он не боролся с английскими колонизаторами. Основатели ИНК стремились не к независимости, а к внедрению в Индии цивилизованных британских порядков. Их кумирами были лидеры тогдашнего либерализма – премьер Уильям Гладстон, философ Джон Стюарт Милль, генерал-губернатор Джордж Робинсон. Либеральные идеи – гражданское, национальное, расовое и религиозное равноправие, политические и предпринимательские свободы – представлялись вполне достаточными. Индийская национальная элита развивала своё самоуправление, интегрировалась в колониальную администрацию, некоторые её представители избирались в британский парламент. В лице ИНК англичане имели прочную опору – образованные индийцы помогали контролировать огромную страну.
Эту идиллию прервала русская революция. Не 1917-го, а 1905 года. Антиправительственные демонстрации, уличные бои, крестьянские бунты, террористический шквал – всё это способствовало историческому процессу, названному «Пробуждение Азии». Пробудившиеся массы составили основу антиколониального движения, возглавленного Махатмой Ганди. Сам Ганди оставался беспартийным, но организационные структуры создал ИНК. В 1947 году пришедший к власти в независимой Индии.
По европейским политическим критериям ИНК являлся партией социал-демократического толка. Политическая демократия и рыночная экономика при расширенном госсекторе и социальной риторике в целом соответствовали данному «евростандарту». Но в Индии эти критерии работали со значительными нюансами – доминирование госаппарата накладывалось на сильнейшие пережитки кастового устройства. Но и это относительное соответствие наблюдалось при Джавахарлале Неру. Его дочь Индира Ганди – женщина властная и жёсткая – постепенно превращала ИНК в орудие своего личного правления. В 1970-х партия превращалась в своего рода «Единую Индию». С той, однако, существенной разницей, что заложенная британцами политическая система не позволяла покончить с оппозицией.
Оппозицию составил конгломерат правых националистических организаций. Крупнейшими из них были «Бхаратия джан сангх» (БДС, Союз индийского народа), «Сватантра парти» (Партия свободы), «Раштрия сваямсевак сангх» (РСС, Союз добровольных слуг нации – массовое шовинистическое движение, включавшее политические клубы, благотворительные организации и штурмовые отряды). Парадоксальным образом к ним примыкали социалистические партии и группировки – от парламентских фракций до полубандитских формирований в джунглях (наибольшую известность приобрела группировка Мадхо Сингха; это имя превратилось в нарицательное для соответствующих персонажей Болливуда). Всех их объединял общий враг – «династическое» центральное правительство и его бюрократия.
Очередь на гибель
Ганди формально продолжала традицию Неру: «страна ста языков и религий – суверенная демократическая, светская, социальная». Фактически же бюрократия превратилась в правящий слой, подминавший общество и экономику, манипулировавший острейшими групповыми, кастовыми, этноконфессиональными противоречиями. Едва ли не главной опорой правительства ИНК стала мусульманская община. Мусульмане, оставшиеся в Индии после образования Пакистана и Бангладеш, оказались как в осаждённой крепости, окружённой враждебной индуистской средой. Боевики РСС регулярно подвергали их террористическим атакам. Правительство же выступало гарантом безопасности и минимальной социальной поддержки. С другой стороны, самой крайней оппозицией выступала община сикхов – военно-демократическая конфессия, враждебная как исламу, так и этатистским властям Дели, старавшимся взять под контроль самобытные автономные сообщества.
Авторитарная централизация провоцировала нарастающие протесты. Экономическая политика оборачивалась застоем и обеднением масс. Неистовый социалист Джордж Фернандес поднял в 1974 году «Великую забастовку» индийских железнодорожников. Страну охватили мощные манифестации в духе ненасильственного сопротивления Махатмы Ганди. Возглавлял их ветеран антиколониальной борьбы Джаяпракаш Нарайян, лично знавший Махатму. Одно время даже советское телевидение уделяло ему большое внимание. Именно Нарайян – убеждённый социалист, а в молодости и вовсе коммунист – считался в СССР «главарём крайне правой реакции». Ведь КПСС и вассальная КПИ поддерживала ИНК Индиры.
В июне 1975-го Джаяпракаш Нарайян призвал к «тотальной революции» – без насилия, но последовательно. Вплоть до невыполнения приказов в армии и полиции. В ответ Индира Ганди ввела в стране режим чрезвычайного положения. (Характерно, что при полной поддержке СССР.) Государственная власть сконцентрировалась в руках триумвирата: сама премьер, её младший сын Санджай и руководитель аппарата ИНК Брахмананда Редди. Демократией Индия если не переставала считаться, то постепенно переставала быть. Однако отменить выборы Ганди не удалось. В 1977 году ИНК впервые потерпел поражение.
К власти пришла Индийская народная партия – «Джаната парти» ( ныне называется БДП), объединившая националистов, либералов и социалистов. Первым «негандийским» премьером стал Морарджи Десаи (кстати, подобно Нарайяну, выходец из ИНК). Своего рода политический рекордсмен: впервые возглавил правительство в 81 год. Были отменены законы ЧП, ослаблен бюрократический контроль, но разношёрстность БДП сказалась разрушительным образом. Коалиция развалилась, и в 1980 году Ганди вернулась к власти.
Вероятно, уходить живой она уже не планировала. Началась зачистка наиболее упорной – сикхской – оппозиции. Летом 1984-го была взята штурмом святыне сикхов, Золотой храм в Амристсаре. Убит сикхский лидер Бхиндранвале. Но прошло меньше полугода, и двое сикхов из премьерской охраны изрешетили автоматными очередями саму Ганди.
Начавшиеся кровавые погромы с трудом остановил «Неру–Ганди III» – Раджив, внук Джавахарлала, сын Индиры. Бывший пилот гражданской авиации не планировал для себя государственной карьеры. По типу политической личности он не был похож ни на мать, ни на брата Санджая. Человек твёрдого характера, но терпимый и готовый на компромиссы, он больше напоминал деда. И постарался вернуть ИНК прежнюю социал-демократическую направленность. Недаром он так дружил с Михаилом Горбачёвым. И роковым для него стал тот же 1991 год: на предвыборном митинге его взорвала вместе с собой тамильская террористка с соседнего Цейлона – индийские войска помогали правительству Шри Ланки давить сепаратистское движение «Тигров освобождения Тамил Илама».
Проблемы «всемирного офиса»
ИНК с переменным успехом удерживался у власти до середины 1990-х, но уже вынужден был маневрировать, вступая в коалиции или даже поддерживать «чужих премьеров». В 1996-м к власти вновь пришла БДП, выступавшая под лозунгами экономической модернизации и жёсткого «индусского национализма». Правые сумели осуществить экономический рывок. Индийская экономика трансформировалась в рыночном направлении, усилился национальный частный капитал, страна превращалась в модель «всемирного офиса». Тогда же, при правительстве Атала Бихари Ваджпаи, Индия успешно провела ядерные испытания. Кстати, руководил ими тот самый социалист Фернандес, вечный повстанец в должности министра обороны. Ужесточился курс в отношениях с Пакистаном, делались попытки отжать даже китайское давление. Впервые за годы независимости из Дели прозвучали претензии на роль мирового, а не только субконтинентального игрока – очень серьёзное отличие от сдержанного курса ИНК.
Жёсткая рыночная, а главное, этнокультурная политика перенапрягла общество. На выборах 2004 года большинство индийцев решило взять передышку, поставив на «старого коня». Правительство возглавил представитель ИНК Манмохан Сингх. За плечами которого постоянно угадывалась партийный лидер Соня Ганди – вдова Раджива, явно делавшая жизнь со свекрови. Происходил частичный реванш бюрократического этатизма и авторитарной централизации. Хотя, конечно, далеко не в масштабах середины 1970-х.
Главной чертой последнего периода стало торможение разогнанного прежде экономического роста. Ухудшились социальные показатели. Более четверти населения — а это здесь, не забудем, больше, чем две России – живут ниже уровня бедности. В стране, где среднедушевой ВВП не превышает $5 тысяч (в России – порядка $17 тысяч, в Китае – до $10 тысяч, в Украине – почти $7,5 тысячи) это означает нищету. Особенно бедна мусульманская община, привязанная к государству маломощными социальными программами в расчёте на послушание электората.
Население, как водится, отвечает ростом криминогенности. В городах и деревнях, в джунглях и на дорогах активизировались Мадхо Сингхи. В форбсовском списке самых могущественных людей мира фигурирует индиец Давуд Ибрагим Каскар. Он же состоит в перечне самых разыскиваемых преступников – рэкет, наркоторговля, оборот оружия, подряды на убийства. Некоронованный король 12,5-миллионного Бомбея — мегаполиса Мумбаи… Разгорелась нешуточная «антитеррористическая операция» против ультракоммунистов – маоистских боевиков, вдохновлённых недавними успехами единомышленников в соседнем Непале. Они-то и убивали в ходе выборов полицийских и членов избиркомов. Потом иногда извинялись.
Рынок и нация
Всё это предопределило победу БДП. Впервые выходец из династии Ганди – Рахул, сын Сони и Раджива, внук Индиры, правнук Джавахарлала – потерпел сокрушительное поражение с первого захода. Шестнадцатым премьер-министром Индии становится Нарендра Дамодардас Моди. Лидер БДП, глава регионального правительства штата Гуджарат. Убеждённый индус-националист. В молодости активист РСС.
Фондовые рынки приветствовали Моди рекордными котировками. Победитель известен как последовательный рыночник, если не фанат свободного предпринимательства. Гуджарат при его правлении резко поднялся в плане инвестиций и частных производств. Создавались рабочие места, тем самым нарабатывалась поддержка. В этом и заключался главный тезис предвыборной программы БДП: экономическая свобода даёт социальное благосостояние – посмотрите на гуджаратцев. И наоборот: социальные программы сковывают экономический подъём, тормозят в застойной нищете – посмотрите на соотечественников-мусульман. Сотни миллионов индийцев согласились с этим. Социологи отметили, что Моди сумел объединить вокруг себя самые разные социальные группы. Его поддержали и обладатели крупного капитала, и мелкобуржуазные массы, и беднейшие слои. Не мусульмане, конечно.
Помогла не только программа, но и харизма. Выходец из элитной касты брахманов, Моди освоил имидж своего мужика, близкого к народу. Он одинаково свой и в офисе крупной компании, и на местном «уралвагонзаводе», и в нищей деревне. Тревожно другое: отнюдь не только экономический либерализм сплачивает его сторонников. Шовинизм в крайней версии РСС играет не меньшую роль. А ведь индийские правые националисты поклоняются своему покойному гуру Бала Тхакре (Баласхеб Такерей), основателю партии «Шив Сена» («Армия Шивы»). Которому принадлежат слова: «Да, я диктатор. Нам ни к чему много лидеров. Индии нужна не демократия, а свой Гитлер». По сей день известна и фраза, прозвучавшая много лет назад в кулуарах руководства РСС по поводу убийства шестидесяти мусульман: «А ведь ещё осталось шестьдесят миллионов».
Нарендра Моди возглавил правительства Гуджарата в 2001 году. На следующий год по штату прокатились кровавые антимусульманские погромы. Жертвы исчислялись тысячами. Разумеется, главный региональный министр в них не участвовал. Но, по общему мнению, не очень торопился с мерами пресечения. В результате стал персоной нон-грата на Западе. За нарушения прав человека ему запрещён въезд в США. Так что неудивительны экспертные прогнозы международников: впереди эра тёплого взаимопонимания между Дели и Москвой.