Почти одновременно два всемирно известных россиянина выступили с глобальными манифестами. Политзек Алексей Навальный, давно записанный в экстремисты и террористы, проклял эру Ельцина и Чубайса. Благополучный миллиардер Аркадий Волож воспел их благословенные времена.
Письмо из тюрьмы написано Алексеем Навальным буквально на следующий день после приговора, отправившего его в зону особого режима на 19 лет. Говорится о ненависти. К тем, кто упустил шанс России стать прекрасной европейской страной. Такой шанс, убеждён автор, ещё непременно будет. Нельзя упустить его вновь. Забывая о принципах. Снова идя на компромиссы. Договариваясь с «хорошими Собяниными и Мишустиными, Шуваловыми и Ликсутовыми» («они же профессионалы, не с улицы же нам людей набирать»). Против народа («а то выберут экстремистов»).
Манифест Навального вызвал шквал критики. Дескать, отстал Алексей Анатольевич от жизни, не о том думает. Всё с коррупцией борется. Как в старом анекдоте, «всё поезда под откос пускает». А ведь он чётко пишет: «Это не исторические упражнения, не рефлексия и не бессмысленное нытьё. Это важнейший и самый актуальный вопрос политической стратегии всех сторонников европейского пути и демократического развития». Навальный ― политик «вдолгую». Думает не о текущем моменте, который вполне понятен и очевиден, а о том, что впереди. Рановато? Не до грибов нынче, Петька…
И это ― о втором суровом обвинении. Нет, мол, в письме ни слова об Украине. Хотя Навальный прямо пишет, что «идиотские бездарные войны» ― результат всё того же соглашательства девяностых. И тонко подмечает: «Призыв Ходорковского брать оружие и вставать в отряды Пригожина, прекрасно показывает, что… лояльность принципам подвергается сомнениям и рассматривается многими как наивная, романтическая». А «принадлежность к корпорации, старая дружба расцениваются как более важные».
Положим «вставать в ряды» Ходорковский не предлагал. Но легальный путчист и верный путинист Пригожин, а не запрещённые экстремисты из РДК и ЛСР, куда как ближе Ходорковскому классово и ментально. И не только ему. И не только Пригожин. Хотя, впрочем, от поддержки корпусов-легионов дистанцируется и Навальный… Не та традиция, иные понятия, другой язык. Культурная пропасть.
Не хотелось бы думать, будто Навальный просто обличает девяностые. При всей жести и беспонтовости, это были ― пока что! ― самые свободные годы российской истории. В те годы небывалого преобразовательного поиска ещё держались понятия о чести и совести. Получше обстояли дела с чувством юмора. Да и порядка было больше, нежели в теперешнем беспределе. Во всяком случае, ни Борис Николаевич, ни Анатолий Борисович, ни даже Виктор Фёдорович не закатали бы Алексея Анатольевича каторжным приговором. Хотя бы этого нельзя не ценить.
Но Навальный пишет об упущенном шансе. И глубоко в этом прав. Но если ещё глубже ― просто не было понимания, что это всего лишь шанс. Уникальность горбачёвского времени внушила страшную ошибку. Будто свобода может свалиться подарком судьбы, и не требует ежедневных усилий. Будто её можно сдать на ответственное хранение верхам, а самим лишь наслаждаться благами. Будто новый век отменяет напряг и риск. Будто революцию делают редакции, а не ревкомы.
Ведь если вдуматься, сам Навальный тоже упустил шанс. Когда позволял сподвижникам и сподвижницам открещиваться от «оранжевой заразы». Когда строил свой дискурс в стороне от «донбасской гибридности» ― восьмилетнего стержня всей российской политики. Когда выдвигал на первый план далеко не главные «уточно-дворцовые» темы.
Но так или иначе, никто другой не был способен поднимать такие массы, внушая такой энтузиазм, держась под смертоносным ударом. И если он распознал чужой провал в девяностых, наверняка сделает выводы для себя и своего движения.
Не то Аркадий Волож ― создатель и владелец половины всех акций «Яндекса». Он вполне себе процветал в солнечном Израиле до весны прошлого года. Всё у него было хорошо ― и жизнь удалась и бизнес развивался. Но ― ах! ― неожиданно Волож попал под санкции. Да так основательно, что пришлось отказаться от директорской должности в самой крутой российской корпорации. И начать делить любимый бизнес ― на российский и зарубежный. Чтобы оставить чистые заграничные активы себе, а грязные, подсанкционные пущай пропадают в забытой богом России. Даже, как говорят, не пожалел 5% акций холдинга, чтобы купить Кудрина. Дабы тот, благодаря близости к Путину как-нибудь разрулил ситуацию. Но даже великий финансист Кудрин не смог справиться. Хотя поначалу желающих приобрести русские активы «Яндекса» оказалось не так уж мало.
Называли главу «Интерроса» Владимира Потанина и совладельца «Лукойла» Вагита Алекперова. Упоминали хозяина Kismet Capital Group и бывшего гендиректора «Мегафона» Ивана Таврина и руководителя госдумской фракции «Новые люди» Алексея Нечаева. Не обошлось без ВТБ и пенсионного фонда «Газфонд» (обслуживает «Газпром»).
Однако ничего у великого финансиста не получилось. Возможно, впервые в жизни. Вероятно будущие инвесторы, хорошенько всё взвесив (а взвешивать было что ― 51%-ная доля могла быть куплена всего за 280―300 млрд рублей при том, что на тот момент справедливой считалась цена в 1,1―1,2 трлн рублей), решили: овчинка выделки всё же не стоит. Брать столь токсичный актив даже по бросовой цене себе дороже. Реальные санкции пугают больше гипотетической прибыли. Да и сам Кудрин попал-таки наконец под санкции. Как пособник.
Волож заторопился, оставил директорский пост, демонстративно занялся лишь зарубежными проектами. Но тут, как назло, Путин подписал указ: с 1 сентября ФСБ получает доступ к данным пользователей сервиса «Яндекс.Такси». Всех, а не только российских. После этого уже пять стран ― Финляндия, Норвегия, Грузия, Израиль и Киргизия ― заблокировали яндексовский сервис. Стоит учесть: зарубежный сервис такси «Яндекса» работает более чем в двадцати странах мира. Убытки ожидаются преогромные, катастрофические.
А тут появились слухи, будто «Яндекс», может быть, просто так, без затей перейдёт под контроль неких структур, аффилированных с Сергеем Кириенко. В награду за его личную лояльность. В дни пригожинского мятежа.
Срочно попытался Волож втюхать свой иностранный актив Бараку Абрамову ― израильскому бизнесмену, владельцу сети ресторанов и футбольного клуба «Бейтар». Но и здесь пролетел. И тогда ― спустя лето по малину, то есть всего через полтора года после начала «спецвоеноперации» ― выступил с пламенным её осуждением.
Вся внутреннесвободная «оппозиция» бросилась Воложа поздравлять и славить. Вот-де, в наших рядах прибыло. Одним миллиардером больше.
А меж тем манифест Воложа сводится лишь к тому, что ему лично очень плохо. А раньше, особенно в девяностые, было очень хорошо. «Яндекс как технологическая компания состоялся». А потом было тоже хорошо, но не очень. Пришлось крутиться, «делать всё возможное несмотря на внешние условия». А потом и вовсе поплохело. «Последние полтора года» пришлось жить в Израиле, развивать международные проекты. А теперь настала полная хана. И потому он «в ужасе и категорически против».
Можно ― и вероятно нужно ― рассуждать о недальновидности Навального. Это как минимум. Его призыв к УГ явно был ошибкой, разговоры о «бутерброде» ― бессмыслицей. Приходится сожалеть об отставании заключённого от стремительно меняющихся реалий. Да и трудно не отстать в глухом застенке. Можно ― и необходимо ― критиковать его сподвижников, окопавшихся за рубежом и превратившихся в то самое УГ. Но очевидно: Алексей Навальный ― ошибающийся и заблуждающийся ― непримиримый враг режима, честный политик, думающий о судьбе своей страны. Потому он вернулся. Потому он в застенке. И очень удобный объект для нападок «хороших русских». Они-то успели сбежать и не вернуться.
Аркадий Волож ― преуспевающий приспособленец, десятилетиями вполне уживавшийся с режимом. Он до сих пор гордится тем, что посреди всеобщей трагедии смог создать оазис спокойствия и благополучия. Для себя и своих. Причём не всех своих. Достаточно вспомнить бунты таксистов «Яндекса», вынужденных работать сутками без отдыха и сна. Или о рядовых доставщиках «Яндекса», по 12―14 часов крутящих педали велосипедов или шагающих с корпоративными торбами за спиной.
Волож запросто отказался от России, где создал основу своего благополучия. И обещает содействие всем, кто пойдёт по его пути.
Герой и кумир «оппозиции», занятой собственным обустройством на новом месте. Всё равно где. В Германии, в Казахстане, в Израиле. Лишь бы подальше от войн и волнений. В ожидании перемен. С твёрдой верой, в то, что именно их призовут строить прекрасное будущее.
Расходятся эти дороги. Всё дальше.
Юлия Кузнецова, «В кризис.ру»