Отставка и смерть – разные события. Алексей Кудрин и Цзян Цзэминь – разные люди. Но хронологическое схождение побуждает сопоставить. Экс-министр финансов РФ и экс-генсек ЦК КПК едины в историческом конце. Оба экономически стимулировали государства, в которых занимали руководящие посты. Оба многого добились. Оба беспомощно смотрели, как плоды их успехов достались иным силам. Чудовищно извратившим их замыслы. 62-летний Кудрин смотрит и теперь. 96-летний Цзян Цзэминь сегодня от этого избавлен.
Из большой политики Алексей Леонидович выведен давно. Совет Федерации утвердил его отставку всего лишь с председательства в Счётной палате. При этом, кстати, возникла процедурная коллизия: четыре с половиной года назад утверждала Кудрина нижняя палата, а снимала сегодня верхняя. Таковы зигзаги конституционных обнулений, но кто в наше время заботится о правовых пустяках. В любом случае, не самая ключевая позиция во властной иерархии РФ.
Иное дело прежде. Свыше десятилетия Кудрин был министром финансов. Восемь лет занимал этот пост в статусе вице-премьера. Утвердился на Минфине в мае 2000-го, практически одновременно с первой инаугурацией Владимира Путина. До того вместе с тем же Путиным служил в петербургской мэрии под эгидой Анатолия Собчака. Курировал экономику и финансы. Заслуженно причислялся к самым деловым и эффективным из северостоличных управляющих.
Кудрин и Путин занимали равные посты, но мало кто в городе и мире знал в 1990-х имя нынешнего президента России. Зато: «Имея Кудрина и Маневича он мог бы горы свернуть», – так оценивали знающие экономисты итог собчаковского мэрства. Нелестно для мэра, но очень положительно для вице-мэра.
Не участвуя в публичной политике, Кудрин ещё тогда заработал репутацию идейного либерала. Экономический либерализм являлся тогда синонимом элементарно грамотной финансовой практики. И вообще Кудрин считался «человеком Чубайса». Формулировка более чем условна, не так было однозначно, но этим одним всё сказано. Финансово-экономический курс Кудрина в Петербурге действительно исходил из тех же установок, что политика Чубайса в федеральном Минфине. В крайне жёстких условиях 1990-х Петербург избежал городского дефолта. В отличие от страны, но ни Кудрин, ни Чубайс в 1998-м уже не были финансистами.
В 1996 году сменилась власть в Петербурге. Вместе с Собчаком ушли из Смольного и Кудрин, и Путин. Обоим Чубайс предложил посты в президентской администрации Ельцина. Оба предложения приняли. Через четыре года двое недавних безработных круто обогнали благодетеля: один стал главой Минфина, другой главой государства.
Государственная финансовая политика Кудрина напоминала городскую. Но конечно, на другом уровне и в других масштабах. Общеэкономическое положение было уже иным, потому получалось гораздо успешнее. Сбалансированность бюджета, накачивание Стабилизационного фонда, постепенное высвобождение средств для инвестирования. В общем и целом рост «тучных нулевых» был основан на очень удачной внешнеторговой конъюнктуре. Но и грамотность кудринского менеджмента играла не последнюю роль. Устойчивостью своего режима Путин обязан Кудрину больше, чем Патрушеву или Бортникову, не говоря о Шойгу.
Собственно, этим всё и сказано об исторической роли Алексея Леонидовича. «Если бы не он мы бы не имели того, что имеем» – цитировал Солженицын панегирик Керенскому в газете 1917-го. Цитировал на брежневском фоне. Звучало сильно. То же можно сказать и о Кудрине применительно к сейчас.
Когда же Путин начинал примериваться, поначалу осторожно, к царствованию и покорению мира, появилась 20-триллионная программа милитаризации – и буржуазному спецу вежливо показали на дверь. Тогдашний глава правительства Владимир Путин (Кудрин, кстати, пережил в кабинете четырёх премьеров) технично оформил это как конфликт министра с президентом Медведевым.
Разумеется, Кудрин не исчез. Занимался «гражданскими инициативами», даже выступал на Болотной. Одновременно готовил по путинскому поручению «программу стратегического развития России». Потом возглавил Счётную палату. Короче, молчал. И делал, что велели. При всём декларированном издавна либеральном демократизме – ни звука протеста все восемь лет. Словно ни войны, ни воблы. Но при этом Алексей Кудрин оставался символом и знаменем «сислибства». Вторым после Анатолия Чубайса, которого в России уже нет.
Отработали своё. Плоды присвоены. И вовсю используются по украинским полям и российским зонам. «Всем спасибо, все свободны».
Биография Цзян Цзэминя складывалась несколько жёстче. Но ему и удалось несколько больше.
Потомственный интеллигент-коммунист, ценитель русской классики, инженер-машиностроитель советской выучки, атакованный хунвейбинами в жестяные годы «культреволюции», но выживший на «трудовом перевоспитании», был прагматичным менеджером и очень не любил левацких загибов маоизма. После смерти Мао Цзэдуна он с удовольствием участвовал в расследовании преступлений Банды четырёх.
Потом секретарствовал в госкомитетах по внешней торговли и инвестициям, возглавлял Минэлектропром КНР. Показал себя грамотным финансовым менеджером. Осторожно, системно либерализовывал экономику. Возглавлял динамичный Шанхай.
Когда же всё пошло всерьёз, народ вышел на площадь и парни из Рабочей ассоциации начали сносить «Бастилию сталинизма», Цзян Цзэминь одним из первых горячо одобрил кровавое подавление Тяньаньмэнь. Ибо тут не финансовая стабильность. Тут глубинная экзистенциальная суть. Системный «либерал» типа Цзян Цзэминя при таком выборе редко отличается от отъявленного консерватора вроде Ли Пэна.
Отличались генсеки-предшественники – Ху Яобан и Чжао Цзыян. Они действительно хотели перемен и не хотели крови. (За это их любили пекинские студенты, но рабочие за своих не держали – генсек есть генсек.) Первый в июне 1989-го был уже мёртв – с его поминовения протесты и начались. Второго родная партия пожизненно отправила под домашний арест. Всемогущий Дэн Сяопин недолго раздумывал над кадровым вопросом. Генеральный секретарём ЦК КПК был поставлен Цзян Цзэминь, оперативно разобравшийся с протестующими в Шанхае.
Он правил тринадцать лет. Из них пять – уже после Дэн Сяопина. Экономика Китая взлетела. Поощрялось предпринимательство, стимулировались инновации. Цзян неукоснительно выполнял завет Дэна: не допускать сосредоточения власти в одних руках. Править коллегиально. Прессовать народ совместно. Иначе единовластитель, как Мао, вместе с народом запрессует и своих сатрапов.
В 2002 году Цзян Цзэминь передал руководство Ху Цзиньтао (тибетский партийный секретарь телеграфно приветствовал расправу над Тяньаньмэнь первым, опередив даже Цзяна). Тот дисциплинированно повторил манёвр в 2012-м. Так расчистился путь Си Цзиньпину. Который не стал себя связывать наставлениями Дэн Сяопина. Он уже вышёл на третий срок на фоне партийных чисток, угроз Тайваню и полицейских побоищ. Где царь, а где ван-богдыхан.
Предостережения Дэна сбываются. Цзян это видел. Сделать мог не больше Кудрина.
Кудрин собрался в частный бизнес, Матвиенко как председатель палаты пожелала ему успехов. Оптимист он, однако. Всем бы его уверенность в сохранении российского бизнеса, кроме военно-чекистского. Впрочем, для него могут сделать персональное исключение. Заслужил. В китайском случае проще, Цзян Цзэминю ничего уже не надо.
Конец обычно знаменуется извлечённым уроком. Но история российского «сислибства» сама сплошной урок. Как и китайского «прагматизма». Очевидный и однозначный: верить нельзя, наивностей впредь не будет.
Никита Требейко, «В кризис.ру»