Банальностью было бы сказать, что об этом человеке можно писать книги и снимать фильмы. Только сам он мог выразить свою суть. «Я родился в борьбе. Мы брали бензин и запаливали. Наши коммандос вели огонь. Моя миссия – устранять боль и разрывать путы». Южноафриканский гангстер, главарь молодёжной банды, активист-подпольщик, писатель и благотворитель Дон Маттера умер в родном Йоханнесбурге, немного не дожив до 88 лет. «Ушёл поэт сострадания» – откликнулись соотечественники.
Когда он родился, его назвали Донато. Нечастое в Южной Африке имя. Но так решил дед Паоло. Переселенец-итальянец, женатый на негритянке-коса. Отец-мулат женился на женщине-тсвана. По расистским законам Донато даже не считался «туземцем». Попадал в категорию «цветных», наделённых при апартеиде несколько большими правами. Но ему это не было интересно.
Будущего Дона воспитывал Паоло. Мальчик рос католиком в итальянских традициях. «Моё детство прошло в крестьянском доме, как на родине деда. Я гулял среди оливковых деревьев. Я никогда не видел других итальянцев, но сроднился с Италией. Особенно когда узнал, что такое вендетта и пролил в ней свою кровь». Европейские ценности парень освоил издавна. Африканские – тоже. «Борьба у меня в генах. От бабушки-коса, от матери-тсвана. Борьба началась с того дня, как в 1652 году высадился первый голландец».
Донато было восемь лет, когда дед Паоло отправил внука из Йоханнесбурга в Дурбан. Учиться в католическом интернате. Там он провёл шесть лет. Учился хорошо, особенно ему давались три предмета: английский язык, монастырский устав и бокс. Окончил курс в 1948-м. Год, когда в британском доминионе Южно-Африканский Союз пришла к власти Национальная партия.
Состоялся реванш за англо-бурскую войну. Правящим слоем становились буры-африканеры – потомки голландских и французских переселенцев-кальвинистов. Для них превосходство белых являлось не бытовой привычкой, не экономически выгодным подходом (как прежде у британцев), а мистической основой мироустройства, заповеданной с небес. Расовая сегрегация и дискриминация пронизала государственные законы и общественные порядки. Население разбили на три группы сверху вниз. Власть закрепила за собой белая верхушка. Сильно урезанные в правах «цветные» занимали промежуточное положение. Огромное большинство южноафриканцев составили чернокожие низы, которым запрещалось выходить из дома без пропуска. «Работай. Солнце ещё высоко».
Работать Донато Маттера был не прочь. Но не в таком раскладе. Вернувшись в Йоханнесбург, он поселился в Софиятауне. Здесь шла иная жизнь. Чёрная пролетарская слобода не признавала законов апартеида. Шахтёры, уличные музыканты и братки устроили жизнь по-своему. Даже язык был особенный: цоциталь, «суржик» из африканских диалектов, английского и бурского африкаанс.
Жили по понятиям, друг за друга горой под драку и джаз. Мужики после работы собирались в шалманах, где наливали без лицензии. Женщины устраивали ночные салоны на лавках под развешанным бельём. Что любопытно, очень ценили грамотность и эрудицию – организовывали свои импровизированные школы с гуманитарным уклоном. Учили там даже историю и политологию. Мудрено ли, что каждый третий софиятаунец прошёл подростковую банду.
Главных банд было пять. «Стервятники», «Американцы», «Берлинцы», «Гестапо» и «Русские». Те, что с немецкими аллюзиями, были не чужды чёрному расизму – Гитлера уважали за истребление белых. «Русскими» назвали себя понаехавшие из Лесото – добывать рабочие места, отбиваться от коренных «немцев». Остальные просто боролись за доминирование. Маттера выдвинулся в «Стервятниках». Донато стал называть себя Дон – тоже по-итальянски. С ним согласились.
Бизнес Дона был многофукционален. Главный доход приносило крышевание «палёного» виски. Другое направление – классический рэкет. Третье – примитивные грабежи. Маттера командовал сотнями готовых бойцов. Но сам в кабинете не отсиживался. Получал и заточку в грудь («два сантиметра от сердца» – с гордостью демонстрировал шрам много лет спустя), и девять раз ножом от конкурентов, и три огнестрела от полиции при облавах.
Дон Маттера был арестован, обвинён в убийстве. Но погибший был чернокожим, просто из другой банды. Так что белая полиция не стала углубляться в расследование. Без разницы. Вали отсюда, больше не попадайся. Как в оруэлловском «1984»: среди пролов громадная преступность, но полиция не обращает на это внимание – пролам позволено следовать обычаям предков. Когда кое-кто умиляется сейчас правозаконному благополучию апартеидной ЮАР, не мешает и об этом вспомнить. Идиллия белых кварталов не касалась большинства страны.
Правовое государство списало Дону кое-какие дела. Но сам Маттера многого себе не простил: «Я оглядываюсь в прошлое… Убивая друг друга, мы убивали себя». 
В 1952 году Маттере исполнилось восемнадцать. Совершеннолетие. А в те времена в тех краях люди вообще взрослели быстрее. Дон понял: корень зла не в конкурентах. И как Цыган в «Трактире на Пятницкой» начал разворачивать своих «Стервятников» с уголовщины на политику. К «Стервятникам» примкнули «Берлинцы». В Софиятауне начались схватки чернокожих банд с конной полицией апартеида. К этому времени и относятся рассказы старого Дона о бензине и огне его юности. «Это было наше диссидентство, – объяснял он интервьюерам. – Это был наш протест».
Впоследствии аналитики отмечали: не передовой рабочий класс, не прогрессивная интеллигенция первыми поднялись против государственного расизма. Это сделала криминальная молодёжь субкультурных окраин. Правительство быстро сориентировалось в обстановке: в 1959 году Софиятаун начали расселять и сносить. В 2020 году Верховный суд РФ запретил как экстремистское движение АУЕ. Дабы предотвратить появление «боевых единиц протестных акций», пояснили в МВД.
Понятное дело, Дона Маттеру заметила оппозиция. Его зазывали к себе и коммунисты, и Африканский национальный конгресс самого Нельсона Манделы. Но Дон предпочёл Народную организацию Азании (АЗАПО; Азания – африканское наименование ЮАР). Создавал её вместе с правозащитником и писателем Стивом Бико – идеологом «чёрного самосознания», забитым насмерть в тюрьме. Маттера организовывал подпольные ячейки, открылся талантливым публицистом, учредил Союз чёрных журналистов. Несколько лет провёл в тюрьмах и под домашним арестом. В общем, вполне овладел и методами мирного протеста. Хотя при АЗАПО состояла АЗАНЛА – Национально-освободительная армия Азании. Построенная по образцам группировок Софиятауна.
Политические взгляды Маттеры были несомненно левацкими. Включали и марксизм («весь мир насилья мы разрушим»), и африканский социализм в духе танзанийской уджмаа Джулиуса Ньерере («социальная справедливость достигается традиционным единением, независимо от богатства или бедности»), и культурно-мировоззренческое наследие Стива Бико («чёрное – это красиво»). Но когда Дона в очередной раз арестовывали и патрульный отчитался перед начальством: взяли, мол, коммуниста – ему пришлось выслушать серьёзную лекцию по политологии. «Болван ты, – оборвал полицейского задержанный. – Я не коммунист, а социалист. Выучи разницу». И действительно, Маттеру трудно было бы представить в сталинистской когорте. Держал он дистанцию и от чёрных радикалов – против любой расовой исключительности. Не только белой. Сменил конфессию, принял ислам, но от религиозной исключительности был столь же далёк.
Со второй половины 1980-х в ЮАР началась своя перестройка, демонтаж системы апартеида. В 1989 году к власти пришёл «южноафриканский Горбачёв» – Фредерик де Клерк. Дон Маттера стал легальным политиком. Побывал в Европе, подружился там с социал-демократами и антифа. Был уже не слишком молод, но старался держаться поближе к молодёжи. На любом континенте. Ментального совпадения не преодолеть. Да и у самого девять детей.
Работа с молодёжью стала главным делом Дона Маттеры в новой Южной Африке чёрного большинства. Он состоял в полутора сотнях организаций. Крупнейшие из них занимались лечением больных детей, адаптацией беспризорных, реабилитацией парней, вышедших из заключения. Работал в нескольких газетах, руководил несколькими издательствами, написал несколько книг. Самая известная – «Память – это оружие», автобиографические воспоминания о бурно-неповторимом Софиятауне. Типичные образы его произведений: окровавленная земля и закат – непременно оборачивающийся восходом. Возрождение жизни. Отрицание злобы и ненависти. Солнце светит всем.
«Сохранить наследие Маттеры для будущих поколений» – так обозначил свою задачу Фонд Дона Маттеры, учреждённый в позапрошлом году. «Кто Вы? Если одним словом?» – спросили его в интервью. «Гений, – просто ответил Дон. И добавил: – Смейтесь почаще».
Роман Шанга, специально для «В кризис.ру»