Приближается 50 лет чилийскому 11 сентября. «Свержение Сальвадора Альенде было необходимым шагом. Я очень хотел избежать военных действий в 1973 году. Но марксистско-ленинская идеология не должна была ступить на нашу землю», – писал незадолго до смерти Аугусто Пиночет. Возражения известны, начиная со стадиона в Сантьяго. Обо всём этом услышим к полувековой дате. Но был случай, о котором вряд ли кто вспомнит. Caso Calama – Каламское дело. Наше с Чили сходство и различие. Тот самый раскол элит.
Город Калама на севере Чили. Суровые места. Атакама – не очень жаркая, но тотально сухая пустыня. Последний дождь здесь пролился до пиночетовского переворота, а предпоследний во времена конкистадоров. Медные шахты, железная дорога, шоссе. И отделение Госбанка Чили. Ограбленное в декабре 1980 года.
Будь банк частным, делом занималась бы полиция. Достаточно профессиональная. Могли подключить карабинеров – жандармские формирования «росгвардейского» толка. Но преступления против государственных институтов расследовались другой полицией – тайной и политической. Чилийские органы госбезопасности 1980-х, знаменитая «пиночетовская охранка». Называлась она Национальный центр информации (СЕНИ). Весьма эффективно боролась с экстремизмом и терроризмом. Кстати, реальным, а не фейсбучным – левацким и коммунистическим. 
Начальником отделения СЕНИ в Каламе был майор Габриэль Эрнандес Андерсон. Тип «золотой молодёжи», знакомый нам по гонкам на гелендвагенах. Сын влиятельного судьи и чемпиона-шахматиста. Зять полковника и мэра города Арика. Воинское звание получил по блату, ни дня не отслужив. Но считался перспективным офицером – представитель традиционной элиты, сам уже отец семейства, ревностный католик, серьёзный и ответственный чиновник.
Заместитель Эрнандеса капитан Эдуардо Вильянуэва Маркес был постарше и поавторитетнее шефа. Хотя беспрекословно ему подчинялся. В госбезопасность он пришёл из каламского криминала. Славился успехами в массовых драках, рэкете и наркобизнесе. Когда сгустились полицейские тучи, постучался в СЕНИ. Своей охотой, как Ража Сарчимелиа. И не прогадал: крутого бойца оценили.
Были ли они убеждёнными пиночетистами? Скорее да. Дон Аугусто сохранил Эрнандеса элитой. Вильянуэву он элитой сделал. Оба имели причины преданно служить и беспощадно защищать то, чему служили.
Они яро взялись за расследование. Решили провести эксперимент: смоделировать ограбление, дабы точно восстановить картину и предотвратить грабежи на будущее. Банковский менеджер Гильермо Мартинес Айяла и кассир Серхио Яньес Арайя согласились помочь.
Утром 9 марта 1981 года Эрнандес и Вильянуэва зашли в банк. Мартинес и Яньес пришли намного раньше других служащих. Показали, как открывать сейф и упаковывать наличку в ящики. Забрали 45 миллионов песо – больше миллиона долларов. День был «урожайный» – горнодобывающая госкорпорация Codelco, крупнейший в мире производитель меди, выдавала зарплату шахтёрам.
Все четверо вместе с ящиками сели в грузовик. За рулём был стажёр СЕНИ таксист Франсиско Диас Меса. Поехали в горную деревню Чиу-Чиу. В малолюдном селении без труда нашли безлюдный угол каличе – нагромождение горной извести. Понесли туда ящики с деньгами.
Менеджер и кассир дали завязать себе глаза. И даже не засекли момента, когда оказались лежащими на извести лицом вниз. Вильянуэва сделал всего два выстрела, каждому по разу в голову. Яньесу даже позволил помолиться. Контрольных пуль не понадобилось. Трупы подорвали динамитом.
На том же грузовике убийцы вернулись в Каламу. Спрятали часть денег. С другой, большей частью на том же грузовике поехали в Арику. Путь был не так уж близок, порядка пятисот километров, к самой границе с Перу. Майора и капитана там ждал другой майор. Не чета им обоим.
Второе за три месяца ограбление Госбанка в Каламе встревожило власти. Первой версией стали несчастные Мартинес и Яньес. Их посчитали не только грабителями, но и антиправительственными подпольщиками. Ждали атак и терактов – мол, корвалановцы закупят теперь оружие.
Расследованием занимался теперь не только СЕНИ и не только привлечённая военная разведка. Пришлось обратиться и к уголовной полиции. К тем, кто обучен ловить не только подпольщиков, шпионов и террористов, но также убийц и грабителей. Сотрудники чилийского угрозыска расширили круг подозреваемых. Присмотрелись к каждому. Например, к капитану Вильянуэве, который вдруг вернулся к бандюганским привычкам: три месяца гудел на всю Каламу и даже Чиу-Чиу. Местные кабаки поднимали рекордную выучку, заказывая музыкантов и торговцев чуть не из Сантьяго – и всё от одного посетителя.
К июню круг сузился. Полицейские вели и таксиста Диаса. 9 июня тормознули его на мелком нарушении и осмотрели машину. Вытащили из бардачка толстые пачки купюр. Это где же так набомбил, каких миллионеров подбрасывал? Сверили номера. Оказались те самые, что предназначались горнякам Codelco через Госбанк в Каламе.
Через день Диас назвал Эрнандеса и Вильянуэву. В четыре утра префект Виктор Лильо Монсальве, начальник полиции Арики, услышал по телефону: «Шеф, есть две новости, хорошая и плохая. Хорошая: ограбление в Каламе раскрыто. Плохая: это люди из СЕНИ». Но Лильо решил, что хороши обе новости. Чекистов и эшников угрозыск не любит нигде. Он тут же связался с Сантьяго. Разговоры, однако, затянулись. СЕНИ находился в двойном подчинении, но ни министр внутренних дел Серхио Фернандес, ни министр обороны Карлос Форестер сами не могли принять такое решение.
Приказ брать негодяев отдал президент Чили Аугусто Пиночет Угарте. Есть закон, и он для всех един. То есть иногда нарушать можно – но только против врага, а не за себя.
12 июня Вильянуэва с туго набитой сумкой объявился в Чакальюте, на погранпереходе в Перу. Там его и взяли. В тот же день другая опергруппа повязала Эрнандеса. Вечером были найдены останки Мартинеса и Яньеса. Уходить в несознанку было бы глупо. Оба преступника дали признательные показания.
15 июня в красной «Мазде» посреди Атакамы найден мёртвым майор Хуан Дельмас Рамирес. Начальник СЕНИ в Арике.
Этот человек принадлежал в чилийских спецслужбах не к элите, а к элите элит. Он успел послужить в личной охране Пиночета. На карательную службу Дельмас пришёл раньше незадачливых грабителей. Тайной полицией был тогда ещё не СЕНИ, а мрачно знаменитая ДИНА – Национальное разведывательное управление, известное всему миру. Командовал ДИНА яростный Мануэль Контрерас.
Оперативники ДИНА были способны на всё. Но имелся и неформальный спецназ, способный более чем на всё. Назывался он Мульченская бригада. Зарубежные спецоперации, похищения и ликвидации иностранцев (если надо, вплоть до дипломатов дружественных государств), работа с газом зарин и прочими новичками, оруэлловские «распыления» в особом порядке… Майор Дельмас числился в ведущих мульченцах.
Идеология пиночетизма – политический национализм, экономический либерализм, культурный консерватизм, несгибаемый антикоммунизм. Идеология ДИНА и СЕНИ – ещё и гэбизм по-чилийски, известное нам «новодворянское» превосходство. «Мульченская» идеология, точнее, миросозерцание, ментальность – где-то напоминает кувалдную пригожинщину. Так что неудивительно: когда дон Аугусто стал вводить карательную полицию в берега – распустил ДИНА, сократил полномочия СЕНИ, установил судебные ограничения на аресты, отстранил Контрераса, уволил засветившихся в международном терроризме, а одного из них, гражданина США Майкла Таунли, даже сдал в американскую тюрьму – «мульченцы» задумали свой «Марш справедливости».
Свергать Пиночета они, конечно, не собирались (так и Пригожин не собирался свергать Путина). Просто решили жить и работать по-старому, по-контрерасовски. Как в первые годы хунты, когда от оперативников не требовалось оглядки на суды и законы. Управление СЕНИ в Арике стало государством в государстве. Здесь утвердилось тотальное господство госбезопасности. Своеобразным прорабом этой «стройплощадки настоящей диктатуры» выступал майор Дельмас. К нему подтягивались ветераны лихих семидесятых – Франсиско Феррер Лима, Марсельо Морен Брито, Хосе Акевеке Перес, Карлос Парера Сильва, Мануэль Перес Сантильян. К началу восьмидесятых они разошлись по различным спецслужбам – кто в СЕНИ, кто в военной разведке, кто в контрразведке. Но ностальгировали по ДИНА, в которой начинали.
Для начала была заготовлена своя ликвидационная программа внутри и вне Чили. Без всяких согласований с директором СЕНИ Умберто Гордоном – холодным дисциплинированным генералом, спокойным национал-консерватором. Которого Пиночет затем и назначил, чтобы держать в узде бешеных наследников Контрераса. Директор-предшественник Одланьер Мена был слишком эмоционален и прямолинеен, недаром люди Контрераса едва его не убили (а сам он застрелился в 87 лет, дабы не сидеть в тюрьме – во имя чести своей и СЕНИ).
Дельмасовская программа реставрации ДИНА требовала денег. Сверх официальной сметы. На зарин, например. Где взять? На рэкете легко спалиться. Проще разовые акции в банках.
Ограбление было личной инициативой Дельмаса. Даже ближайших единомышленников он не ввёл в детали. Сам связался с каламскими гэбистами. Эрнандес и Вильянуэва тут же взяли под козырёк – их беспредельно увлекала «мульченская» романтика. Дальше дело техники 9 марта.
Эти события прогремели по миру, достигнув и Советского Союза. «На досуге» – так называлась в журнале «Новое время» заметка об ограблении банка пиночетовскими карателями. Да нет. На работе.
Была сформирована межведомственная оперативно-следственная бригада по Caso Calama. Возглавил Хуан Видаль Огета, начальник контрразведки СЕНИ. Вторым номером был Виктор Лильо Монсальве от полиции. А третьим – Марсельо Морен Брито от спецразведки, заслуженный «мульченец». Недавние единомышленники Дельмаса были разозлены авантюрой, сорвавшей общие грандиозные планы.
Видаль без обиняков предложил Эрнандесу мужской поступок: немедленно покончить с собой и тем самым выручить товарищей. Но Эрнандес отказался, уверенный в могуществе родни. Простоватый Вильянуэва вообще не понимал, что происходит – он же сотрудник СЕНИ, как смеют держать его в наручниках?! Дельмас 12 июня просто исчез, не дожидаясь ареста. Вот это уже никуда не годилось.
Разобраться с Дельмасом требовалось немедленно. Официальная оценка ситуации, исходившая от самого Пиночета, выдерживалась в том плане, что среди безупречных героев СЕНИ нашлись несколько безумных предателей. Неуправляемый майор создавал серьёзную проблему: где он ещё объявится и что выкинет? Надо срочно избавляться.
Предполагается, что закрыть дельмасовский вопрос Видаль и Морен поручили Лильо. Если так, то полиция снова оказалась на высоте. После обнаружения трупа в пустыне было объявлено о самоубийстве Дельмаса. Тут же раздался недобрый смех: майор был левшой, а пуля вошла в правый висок. Но такие детали игнорировались.
На лобовом стекле «Мазды» было написано: «Прости, мама, прости Росита. Простите меня, генерал Пиночет!» Кто это писал, остаётся лишь гадать. Если на то пошло, мог и Дельмас. На него похоже. Особенно последняя фраза. Другое непохоже – чтобы Пригожин или Уткин так прощались с Путиным. Смерть-то одна, но жизнь очень уж разная.
На следствии Эрнандес говорил, что выполнял в банке приказ Дельмаса. (Стоит учесть, что структурно отдел в Каламе подчинялся управлению в Арике.) Вильянуэва говорил, что выполнял приказ Эрнандеса. Диас, соответственно, выполнял приказ Вильянуэвы. Были привлечены ещё двое, страховавшие на подхвате – рядовые агенты СЕНИ Хуан Аренас Кортес и Саниэль Вильянуэва Маркес, младший брат Эдуардо. Все они пафосно – и похоже, искренне – клялись в верности Пиночету, СЕНИ и Чили. Зачем это сделали? «Так было надо». Они были уверены в этом.
В особое направление выделился поиск похищенных денег. Что ни говори, Caso Calama стало крупнейшим ограблением в истории Чили. Если считать в долларах, то из 1 миллиона 150 тысяч по тогдашнему курсу Эрнандес и Вильянуэва-старший взяли себе не так много: примерно 100 тысяч на двоих (свою долю Эрнандес спрятал у тестя, забыв его предупредить – мэр-полковник был ему потом бесконечно благодарен). 300 тысяч нашли у Дельмаса. 200 тысяч получил Диас, 100 тысяч – Аренас. Ещё без малого 500 тысяч так и не найдены. Вероятно, Дельмас зарыл их где-то в Атакаме. Не доставайтесь никому.
Первый приговор прозвучал 7 января 1982 года: Эрнандесу, Вильянуэве-старшему и Диасу – пожизненное заключение, Аренасу и Вильянуэве-младшему – по пять лет. Но вердикт явно не устраивал президента. Гособвинение опротестовало в Апелляционном суде. 17 мая последовал иной приговор: Эрнандесу, Вильянуэве-старшему и Диасу – смертная казнь. 30 сентября Верховный суд Чили вынес окончательное решение: Эрнандесу и Вильянуэве-старшему оставить расстрел. Диасу пожизненное. Остальным пять без изменений. Все трое давно на воле.
Смертники держались в общем твёрдо. Хотя удивлялись, конечно. «Если бы Чили молилась обо мне, как я молюсь о Чили!» – восклицал Эрнандес. Молились действительно многие. О помиловании просили влиятельные чилийские политики, церковные иерархи, сам Иоанн Павел II. Безуспешно.
Пиночет твёрдо решил: пусть исполнится закон и пусть все это увидят. Генерал демонстрировал строгую справедливость. (Как генералы Ярузельский и Кищак надолго отправляли за решётку преданных партии и коммунизму убийц Ежи Попелушко.) А заодно – действенность порядка в новой новой, правозаконной эре.
22 октября 1982 года Габриэль Эрнандес Андерсон и Эдуардо Вильянуэва Маркес были расстреляны во внутреннем дворе тюрьмы города Калама.
Caso Calama сурово скрепило чилийские элиты, начавшие было раскалываться. В этом явилась суть преступления и наказания. Дон Аугусто внятно внушил: никаких фашистских шабашей. Нормальная авторитарная диктатура. Но очень жёсткая. Ни антикоммунизм, ни верность Хефе не будут учитываться в заслугу, если при этом нарушается порядок.
Не прошло пяти лет, как изгнан из пиночетовской хунты генерал Густаво Ли Гусман – корпоративист в экономике и социалке, демократ в гражданской политике. Ещё раньше одёрнут Роберто Тиеме, неистовый революционер справа. Теперь вот эти. Амбициозный Мануэль Контрерас понял намёк, приведён к повиновению и окончательно выведен из политики. Зато ускорил политическое и служебное восхождение Умберто Гордон, перестроивший ведомство на дисциплинарных приоритетах: «Быть сотрудником СЕНИ – это чистая работа. Очень важно не злоупотреблять властью. Я не радуюсь несчастью человека, даже если это мой самый ярый враг». Кровавый скандал очень помог ему в этом. А Контрерасу пришлось махнуть рукой и в частной секьюрити заняться охраной банков.
На крови двух невинных и двух виновных была схлопнута чилийская гиркин-стрелковщина. Ведь кто были Дельмас и его группировка, как не тамошние «турбо». Поступили с ними куда круче, нежели с российским аналогом. Если, конечно, считать за таковой Гиркина, а не Пригожина.
Главный же урок – вот так они колются, такие вот элиты. К чему и быть готовыми. Потому и полезно знать.
Роман Шанга, специально для «В кризис.ру»