Исход выборов в Бразилии оставался непредсказуем до конца. Разрыв в пользу левой оппозиции по итогам первого тура вполне мог компенсироваться в туре втором. Но этого не случилось. Жаир Болсонару стал в Бразилии первым президентом Новой республики (с 1985 года), не добившимся переизбрания. Инасиу Лула да Силва стал первым в бразильской истории троекратным президентом. Ярче других отметили его победу многочисленные обитатели бразильских тюрем: Лула гуманист, с ним будет проще.
Бразилия – одна из крупнейших стран мира. Пятая по территории, шестая по населению. Бразильцев ныне 217 млн, в полтора раза больше, чем россиян. Избирателей зарегистрировано почти 156,5 млн, больше населения РФ. Избирательное право предоставляется с 16 лет, для граждан от 17 до 60 действует закон об обязательном голосовании (иначе платишь штраф, правда, небольшой). Освобождены от почётного гражданского долга только военнослужащие призывной армии. Однако бразильцы и бразильянки не те люди, кого можно заставить делать то, чего они не хотят. Проголосовали в минувшее воскресенье 123,7 млн человек. Впрочем, почти 80%. Достаточно представительный общественный вердикт.
Президент, как уже сказано, избирался в два тура. В финал вышли люди с богатым опытом. Жаир Болсонару – президент Бразилии с последнего четырёхлетия. Инасиу Лула – президент 2003–2011 годов. Они блистательно дополняли друг друга как гротескные противоположности. И пришли почти один в один. За правого Болсонару – 58 млн 206 тысяч 354 голоса; 49,1%. За левого Лулу – 60 млн 345 тысяч 999 голосов; 50,9%.
Болсонару, представитель Либеральной партии (ЛП), на самом деле далеко не либерал. Он позиционируется как «тропический Трамп», надежда правых планеты. Где-то он, пожалуй, опережал аутентичного Трампа, а после его ухода действительно считался всемирным лидером радикально-консервативных сил. Традиционная культура, семейные ценности, сильное государство, частная инициатива. Подавление всего красного и криминального, особенно коммунизма и уличного уголовщины. Лула, основатель Партии трудящихся (ПТ), тоже кумир миллионов по всему миру – олицетворение демосоциалистической, левогуманной альтернативы. Социальная защита, творчество масс, справедливое государство, синдикалистское самоуправление, культура модерна. Преступников воспитывать, с коммунистами дружить (если они не сталинисты). Электоральная дуэль получалась мощной: и с места они не сойдут и вместе им не сойтись.
Бразилия вообще страна неспокойная. Четыре года назад Болсонару прямо на митинге получил ножевой удар. И ныне предвыборная атмосфера была просто налита кровью. «Кто здесь за Лулу?!» – спрашивал посетитель бара. Слушал ответ: «Ну я» – и бил ножом насмерть. В тот же день в другом баре зарезан сторонник Болсонару – поспорил со сторонником Лулы о семейных ценностях. Другой избиратель Болсонару бросился с ножом на сторонника Лулы, тот отобрал нож и убил оппонента его же оружием. Ещё один случай – «болсонарист» наносит «лулисту» семьдесят ударом ножом и топором, выжить было нереально. «Бей коммунистов! Бей леваков!» – гремело на митингах за Лулу, куда являлись правые активисты. «Бей фашистов!» – отзеркаливали левые на акциях за Болсонару.
Самая резонансная трагедия произошла 9 июля в городе Фос-ду-Игуасу (штат Парана). Казначей ПТ Марсело Арруда праздновал пятидесятилетие. Свой день рождения он превратил в собрание сторонников Лулы. Причём не у себя дома, а в штаб квартире спортклуба. Игнорируя тот факт, что богатая агропромышленная Парана – один из оплотов ЛП и лично Болсонару.
Директор клуба Марсио Мурбак, находясь за рулём, увидел записи с камер – что делается в его корпоративном помещении. Раздражённо показал случившемуся поблизости Хорхе Гуараньо – полицейскому охраннику федеральной тюрьмы, убеждённому христианскому консерватору, фанатичному приверженцу президента. Гуараньо без приглашения рванул на вечернику. Въехал во двор и врубил в своей машине на полную громкость песню, прославляющую Болсонару. Машину забросали землёй с клумбы. Тогда Гуараньо прорвался в банкетный зал и несколько раз выстрелил в именинника. Тут же сам получил несколько пуль и рухнул на пол под ударами гостей. В больницу привезли обоих. Но через несколько часов Арруда умер, а Гуараньо был взят под стражу.
Болсонару позвонил братьям покойного и выразил соболезнование. Заодно отметил, что насилие вообще-то дело левых, такие избиратели ему не нужны, пусть голосуют за Лулу. Но если так, от многих же голосов пришлось ему отказаться. Кто знает, вдруг именно этого миллиона с небольшим не хватило ему, чтобы остаться президентом.
География избирательских предпочтений не очень изменилась с 2018 года. Как и тогда, за Болсонару проголосовали благополучные штаты юга и центра, Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро. В общем, места, где, по теоретическим выкладкам Остапа Бендера, «ходят в белых штанах». Его соперника – тогда Фернандо Хаддада, теперь Инасиу Лулу – поддержали в основном бедные штаты северо-востока, «джунгли Амазонки». Но на этот раз сменил ориентацию двадцатимиллионный – второй по населённости – штат Минас-Жейрас. Если рассуждать территориально, президента Бразилии сменили жители этого региона.
Четырёхлетней давности голосование за Болсонару было в общем протестным. Людям надоело бюрократическое засилье – неизбежно оборотная сторона любой «госсправделивости». Помпезное прожектёрство властей за общественный счёт. Разгул коррупции (под судом был и сам Лула, причём и возведение и снятие обвинений многие считают актами политически мотивированными). «Династическая» передача дел преемнице Дилме Руссеф. Наконец, редкое даже для Бразилии осатанение криминала, подминавшего обширные регионы под гуманистические рассуждения и робкие одёргивания. Контрудары полицейский спецназ наносил суть не по собственной инициативе, без одобрения центральных властей.
На этом фоне круто вломился капитан-десантник Болсонару. С военной жёсткостью имиджа, национал-патриотической, традиционалистской, антикоммунистической и антикриминальной риторикой. С подчёркнутой ориентацией на Дональда Трампа, ещё казавшегося тогда триумфатором. Хвалы военному режиму 1960–1980-х, эпатажные прославления беспощадного комиссара Флеури, вызывающая неполиткорректность по расовым и гендерным вопросам работали скорей в плюс ему, нежели в минус. Очень уже надоели массам, особенно «мелкобуржуазным», пятнадцать лет толерантности, культур-марксизма и назойливой социальной опеки.
Президентство Болсонару не стало провальным, но его не назвать и успешным. Он развивал альтернативную энергетику. Строил новые железные дороги и федеральные автотрассы. Поддерживал проект грандиозной зоны свободной торговли между Евросоюзом и Южной Америкой. Снижал налоги в высокотехнологичных и инновационных кластерах. Урезал государственные расходы на образования, чуть не открытым текстам рекомендуя студентам гнать левонастроенных преподавателей. Повышенное внимание уделял обороне, вводил программы перевооружения. В августе прошлого года на парад в столице впервые вышли боевые танки.
В общество последовательно внедрялась жёсткая идеология, соединяющая христианский традиционализм в социокультуре, неолиберализм в экономике и правый радикализм во внутриполитической практике. Идеологизированные армейцы и полицейские, ультраправые эзотерики, проповедники-фундаменталисты и экономисты «чикагской школы» составили политический костяк правления Болсонару. Он успел разругаться и с военным командованием, и со своей бывшей партией. Но сохранял опору на своего рода секту с манихейской идеей борьбы «хороших с плохими, праведных христиан с красными, бандитами и правозащитниками».
Весной позапрошлого года треснул и этот блок. Увольнения профессиональных силовиков, назначения личных доверенных вылились в реальный политический кризис. На своей кадровой политике в федеральной полиции президент потерял одного из ближайших – министра юстиции Сержио Моро. Год спустя та же ситуация повторилась в министерстве обороны. Замена Фернандо Азеведу-э-Силва на Вальтера Брагу Нетто спровоцировала отставку командующих всеми родами войск. Общество насторожилось, заподозрив президента в военно-диктаторских поползновениях. С генералами же возникла пропасть недоверия, которую уже не удалось засыпать.
Однако прежде всего к поражению Болсонару привёл COVID-19. Однозначный провал случился с ним на этом участке правления. Сначала ковид-диссидентство, неверие в коронавирус, рассуждение о «лёгком гриппе». Демонстративное отвержение всех карантинных правил, давление на губернаторов с требованиями отменять ограничения. Сокрытие статистики. И так до собственного заболевания. После чего бессистемные зигзаги то так, то этак. В итоге разрегулирование всей системы здравоохранения, эхом прокатившееся по социалке и экономике.
Брать на себя жизнеобеспечение в условиях пандемии пришлось оргпреступным сообществам. Они показали себя значительно адекватнее государства. И это тоже отразилось на октябрьских голосованиях.
Кремлёвский агитпроп, привыкший к мягкому Луле, повергся в шок от прихода Болсонару к власти. Особенно горевал «политолог Серёжа Марков», воплощение лоялистского комизма. Казалось, основания на то были. Болсонару объявил, что Бразилия более не намерена нападать на демократии и восхвалять диктатуры, как практиковалось при Луле и Руссеф.
Он демонстративно сближался с США и Израилем, посетил Японию, Южную Корею, Тайвань. В рамках БРИКС устанавливал особые отношения с Индией (политико-идеологически индуистский националист Нарендра Моди близок Болсонару) – явно в противовес Китаю. Свой фанатичный антикоммунизм Болсонару развернул против кубинского кастризма. Бразилия выдвинулась в авангард противостояния венесуэльскому чавизму-мадуризму, обанкротившемуся «социализму XXI века». Всяческое одобрение новому курсу Болсонару высказывал Джон Болтон – единственный подлинный продолжатель Рейгана в администрации Трампа.
Но вот с путинской РФ Болсонару как раз особо не конфликтовал. Не видел на то бразильских национальных резонов. Прямых геополитических или торгово-экономических столкновений не происходило. Разве что косвенные, по поводу тех же Кубы и Венесуэлы. Трампу антипутинская солидарность тоже не требовалась. Даже события нынешнего года в принципе не изменили положения. Голосуя в ООН за осуждение РФ, в общем и целом Болсонару от войны дистанцировался.
Возвращение Лулы переочерчивает весь латиноамериканский расклад. Континентальный политический маятник вновь ушёл далеко налево. Правые правительства удерживаются лишь в трёх не самых больших странах Южной Америки – Парагвае, Уругвае, Эквадоре. Зато Аргентина, Чили, Перу, Боливия, даже Колумбия, а теперь и крупнейшая Бразилия захлестнулись «розоватой пеной». Хотя паниковать нет резона. Это отнюдь не кастризм, не диктатура Мадуро, не никарагуанский режим Ортеги–Мурильо. Во всех этих странах сохраняются демократические свободы и сменяемость власти. Так что вопросы решаемы.
Поражение Дональда Трампа ещё можно было назвать случайностью. Но поражение Жаира Болсонару – уже тенденция. Сходит на нет феномен трампизма – амбициозная попытка сформулировать некий «капитализм XXI века»: на воинствующем эгоизме, самоизоляции и эмоциональном примитиве. Жизнь, однако, продиктовала: незачем изобретать велосипед, когда всё необходимое задал «лётчик воли» Джон Маккейн. В Бразилии же – корпоративисты, наследники Жетулиу Варгаса.
А вот где Болсонару однозначно преуспел, так это в сельском хозяйстве и в борьбе с преступностью и коррупцией. Три подряд рекордных урожая зерновых можно списать на подарок погоды. Хотя это будет тенденциозно. Но резкое снижение показателей по убийствам, изнасилованиям, грабежам, кражам, хищениям и взяткам – несомненный результат ужесточённого законодательства и расширенных полномочий полиции. Это признают все. (Хотя до порядков времён Флеури, когда в криминальных кварталах стражи порядка стреляли на поражение в любого подозрительного, и это даже не фиксировалось в ни в каких бумагах, всё-таки не дошло.)
Недаром по тюрьмам, «малинным» фавелам и мафиозным особнякам прокатилась волна празднований. Жесть Болсонару кончилась. От Лулы «последняя штольня» проблем не ждёт.
Роман Шанга, специально для «В кризис.ру»