В португальском доме престарелых скончался Энрике Онамбве. Некогда крупный политик, он оставил заметный след в истории Анголы. Именно поэтому его стараются в Анголе не вспоминать. В своё время Онамбве нарисовал эскиз ангольского флага, но даже это не меняет к нему отношения. Ангольцы запомнили Онамбве в череде самых кровавых фигур своей истории. Политбюро ЦК МПЛА отправило родственникам телеграмму соболезнования.
Энрике ди Карвалью Сантуш родился в городе Порту-Амбоин на Атлантическом побережье Португальской Анголы. Происходил из зажиточной мулатской семьи: отец был белым португальцем, мать чернокожей анголанкой. Высшее образование получил в Западной Германии – инженерный диплом Гейдельбергского университета. Учёную степень по геологии присвоил ему впоследствии Гаванский университет на Кубе.
Образованная и богатая молодёжь нередко увлекалась марксизмом. Ангольских мулатов это касалось в особенности. Он примкнул к прокоммунистическому движению МПЛА. В его рядах Энрике и стал Онамбве: партийная кличка из наречия северных мбунду превратилось в имя и фамилию сразу. Вступал он в МПЛА уже при руководстве Агостиньо Нето. Появление нового кадра явилось одной из черт того «движенья направо», о котором прозорливо сказал первый лидер МПЛА, левый идеалист Вириату да Круш. Руководящая риторика МПЛА оставалась вполне левой. Но руководящие кадры пришли другие. С руководящей ролью, номенклатурным аппаратом и органами госбезопасности.
Старшим товарищем Энрике Онамбве выступал Лусио Лара – идеолог афросоциализма, марксистский интеллектуал, друг Че Гевары и главный политрук вооружённых отрядов МПЛА. Под его покровительством Онамбве продвинулся по линии партийной секьюрити. Прошёл курсы боевой подготовки в Алжире. Служил в контрразведке и охране товарища Нето. Состоял в высшем военном военно-политическом комитете МПЛА и командовании северного оперативного района, близкого к ангольской столице. Решительность, жестокость, молниеносную реакцию оперативника Онамбве сочетал с креативностью в добывании нужной информации. Трудно было врагу увернуться от взгляда из-под этих очков. А ведь это была ещё только тренировка.
Однако напрямую участвовать в антиколониальных боях Онамбве не пришлось. Его боевой пост был не в Анголе – как у Ниту Алвиша, Жакоба Каэтану, Жозе Ван Дунена – а в Замбии. Партийная верхушка МПЛА предпочитала руководить из эмиграции.
Освобождение Анголы пришло от Португальской революции 1974 года. И вот тут вожди МПЛА времени не потеряли. 8 ноября 1974-го двадцать шесть ангольских комиссаров высадились в Луанде. Их с почётом принял вице-адмирал Роза Коутинью – сторонник португальских коммунистов и симпатизант коммунистов ангольских. С его помощью МПЛА захватила доминирующие позиции в процессе перехода к независимости. Включая вооружение из португальских колониальных арсеналов. (В общем, имелись в мировой истории примеры успеха эмигрантской оппозиции.)
«Делегацию 26-ти» возглавлял Лусио Лара. К тому времени уже генсек. Агостиньо Нето с прибытием не торопился – пусть сначала всё подготовят. Зато в этом руководящем десанте значились Луди Кисасунда и Энрике Онамбве.
Поначалу руководители МПЛА имитировали согласие на плюрализм. Переходное правительство было трёхпартийным: прокоммунистическое МПЛА, правоконсервативный ФНЛА, левацко-солидаристская УНИТА. Министром Онамбве не стал, но пост зама получил сходу. Причём не где-нибудь, а в МВД. Инженер-геолог уже числился в партии крупнейшим специалистом по безопасности. Заодно Лара с санкции Нето поставил молодого да раннего на руководство луандской парторганизацией. И когда в августе 1975-го в Луанде начались бои между боевиками МПЛА, ФНЛА и УНИТА, Онамбве показал себя дельным командиром. Его имя по праву числится среди создателей ангольских вооружённых сил.
Независимость Анголы – тогда «Народной Республики» – была провозглашена 11 ноября 1975 года. Без Онамбве праздник был бы не тот: именно он создал эскиз государственного флага Анголы. Получилось на славу: красно-чёрное полотнище (бандеровские цвета вообще популярны в революционных движениях всех континентов) и три золотых изделия – рабочая шестерёнка, крестьянский мачете, армейская звезда. Вышила это знамя Рут Лара, сестра генсека. Под ним и выступал с трибуны президент Нето.
29 ноября в Анголе тоже празднуется на государственном уровне: День разведывательного сообщества. В этот день 1975-го была учреждена ДИСА – Директорат информации и безопасности, ангольская ВЧК. Начальником был назначен Кисасунда, уже поднаторевший в истреблении антинетовской крамолы среди партийных товарищей. Его заместителем стал Онамбве. По политической части – то есть заместителем первым. Курировал разведку, контрразведку, оперативно-следственные группы, охрану партийно-государственного руководства.
Звукосочетание «disa» в Анголе по сей день наводит ужас. На счету этого учреждения десятки тысяч убитых в стране с несколькими миллионами населения (статистика того времени). Шла гражданская война, удивляться тут особо нечему. Но не только бойцы и разведчики ФНЛА и УНИТА становились объектами разработок ведомства Кисасунды–Онамбве. Даже не только молодые идеалисты, пытавшиеся продолжать традиции Вириату да Круша («Теперь мы пришли за марксистами-ленинцами», – ухмылялся офицер ДИСА, вязавший коммуниста Руя Рамуша). Самый чудовищный удар пришёлся на своих – легендарных партизанских командиров МПЛА, героев войны за независимость. Направо – так уж направо…
Оппозиционная группа в МПЛА называлась Нитишташ – по имени Ниту Алвиша, министра внутренней администрации, прежде командира партизанского округа и луандского подполья. Его поддерживали «Бессмертный Монстр» Жакоб Каэтану, политкомиссары Жозе Ван Дунен, Эдуарду Бакалофф, Луиш душ Пасуш, вдохновительница женского и молодёжного движения Сита Валлиш, мэр столицы Педру Фортунату. Не сказать, чтобы они так уж сильно отличались от правящей группы. Разве что большим марксистско-ленинским догматизмом, большей приверженностью СССР. Зато к власти рвались совершенно так же. Считали неправильным, что они, бойцы партизанщины и подполья, задвинуты на второй план, а рулят эмигранты, явившиеся на готовое.
Некоторые принимали всерьёз демагогию о равенстве-справедливости-коллективности. Как крестьянин-весельчак Каэтану, готовый грудью встать за хмурого односельчанина Алвиша. Остриё классовой ненависти направлялось против мулатов из богатых семейств. Таких, как генеральный секретарь Лусио Лара. Или военный министр Энрике Каррейра. Или заместитель директора ДИСА Энрике Онамбве. «Почему они не метут улицы вместе с чернокожими ангольцами?!» Если бы Нитишташ победили, вряд ли бы Онамбве остался в живых.
Но они проиграли. Наивны были надежды на помощь СССР и Кубы. Наоборот, именно кубинские танки отутюжили «Мятеж фракционеров» 27 мая 1977 года. Однако первый контрудар нанёс Онамбве. Ещё когда руководство в целом пребывало в растерянности, слушая радиообращение мятежников. Онамбве мобилизовал спецназ ДИСА и выдвинулся к офису Национального радио. Заставил подняться заколебавшегося начальника полиции Сантану Петроффа. Безоглядный огонь на поражение, открытый оперативниками Онамбве, убедил кубинцев. К середине дня мятеж был подавлен.
Самое страшное наступило после. «Мозг резни» – так прозвали Энрике Онамбве. Именно он руководил розыском и казнями «фракционеров». Вновь проявляя креативную жесть. Спрятаться от него не удавалось, отстреляться тоже. Зачистки по трущобам, деревням и джунглям. Аресты, допросы и пытки. Был случай, Онамбве пообещал женщине за нужную информацию освободить мужа-заложника. Она всё рассказала, но человека казнили. Почти всех Нитишташ расстреляли, как Алвиша, или задушили, как Каэтану. Только душ Пасуш одолел Онамбве, тринадцать лет скрываясь в джунглях.
Не срослось у Онамбве и ещё в одном случае. Материалы в ДИСА поступили на министра иностранных дел. Это был никто иной, как Жозе Эдуарду душ Сантуш. Брать будущего президента-основателя мирового путинизма Онамбве пришёл прямо в кабинет Агостиньо Нето. «Товарищ президент, я за этим фракционером». Душ Сантуш медленно оседал вниз. Возражений не ожидалось. Но они возникли. «Хватит, – сказал Нето. – Больше никого не получишь. А то никого и не останется».
До нынешнего ангольского президента Жуана Лоренсу Кисасунда и Онамбве тоже не дотянулись. По уважительной причине: он был тогда в Москве. Но Ану Лоренсу, ныне первую леди Анголы, заставили мыть тюремный коридор.
Сколько было в итоге убитых, в точности неизвестно. Минимум 15 тысяч человек. Максимум 80 тысяч. Это было действительно классовое. Онамбве знал врагов номенклатуры. Не комиссары Алвиш, Ван Дунен, Валлиш представляли главную опасность. Даже не Бессмертный Монстр. Хотя и им не было пощады. Но по-настоящему страшен номенклатуре был футболист Киферро, парень из трущобной Самбизанги. Отсюда многие тысячи жертв.
Господствующий класс поначалу отметил заслуги своего стража. В конце 1978 года Онамбве стал кандидатом в члены Политбюро. «Сильные позиции Энрике ди Карвалью Сантуша (“Онамбве”) определяются военными связями, – говорилось в аналитической записке ЦРУ. – О нём говорили как о кубинском кандидате на замену Нето. Но в последнее время, похоже, он вызывает недовольство Гаваны».
Это было точно подмечено. И не только Гаваны, также и Луанды. Во-первых, Нето даже в предсмертном состоянии не собирался никем заменяться. Во-вторых, Нето искал, кого сдать, на кого свалить. Чудовищное побоище 1977-го вызвало негодование в Анголе, Африке и мире. Это реально становилось проблемой. «Я, товарищи, не знаю, что отвечать», – почти искренне жаловался президент на Политбюро. Сбросить решили ДИСА – за «нарушения соцзаконности».
22 июня 1979-го ДИСА расформировали. Начался многолетний ребрендинг ангольских карательных органов. Но Кисасунда и Онамбве не имели к нему отношения. Хотя избежали судеб Ягоды, Ежова или Берии. Экс-директору доверили губернаторство, экс-заму – министерство промышленности. Но это было уже несерьёзно. Не уровень Онамбве. Потом были годы на малозаметных чиновных должностях, полное устранение из политики, переезд на отцовскую историческую родину, десятилетия в лиссабонском доме престарелых.
В общем-то довольно жестоко обошлась с ним судьба. Под стать ему самому. «Из самых могущественных фигур мрачной ДИСА, тайной полиции Агостиньо Нето. Из самых страшных убийц. Гордый своим кровавым прошлым, – писал в позапрошлом году ангольский оппозиционный ресурс. – Подобных ему преследуют не жертвы, а собственные призраки. Эти убийцы могут гордиться такой партией, как МПЛА».
Говорят, Онамбве переживал неблагодарность соотечественников. Особенно товарищей по партии. Они ведь точно знали, какую участь готовили им Нитишташ. Не столько даже вожди, сколько массы. Ангольская народная глубь в тот день успела немного пообщаться с элитой. Трупы чиновников МПЛА, попавших в первые часы мятежа к футбольной команде Самбизанги, не оставляли сомнений. И вот его, спасителя, объявили во всём виноватым и списали как балласт!
Вроде не наивный был. Нашёл, чему удивляться. Не везде же упырство смакуют, хотя, как мы знаем, встречаются такие места («всё будет, как мы любим»). Но обычно всё же стесняются.
Онамбве редко фотографировался. На каноническом портрете шестидесятническая бородка, интеллигентские очки. «Прямо “ботаник”», – поверхностно судит наблюдатель (кстати, ботаник в Анголе – это высоко, такова гражданская профессия вице-президента Эсперансы да Кошта). «А ты посмотри, что под очками», – следует ему ответ.
Роман Шанга, специально для «В кризис.ру»
