Лабиринт генерала ГБ

Генерал советской госбезопасности Филипп Бобков умер вчера в Москве. Биография этого человека символически отражает историю СССР и постсоветской РФ: начав службу в МГБ бериевских времён, поднявшись в руководство андроповского КГБ, он завершал карьеру в аналитическом секьюрити банкира-олигарха Гусинского. Десятки лет Бобков сражался с диссидентами и «буржуазной идеологией» – чтобы в итоге вполне принять новый номенклатурный капитализм.

При Сталине служил интеллектуально, при Хрущёве креативно

Филипп Денисович Бобков родился в 1925 году в семье украинского землемера. Впоследствии его отец работал на металлургическом заводе в Донбассе и на заводе газификации углей в Кузбассе. В 1942 году отец и сын добровольцами ушли на фронт. Денис Бобков-старший погиб на Псковщине. Филипп Бобков-младший закончил войну 9 мая 1945-го. Несколько раз был ранен, имел боевые награды. Этот этап его биографии исполнен достоинства.

Но после войны двадцатилетний Филипп Бобков поступил на службу в органы госбезопасности. Ускоренно окончив школу военной контрразведки, он получил оперативную должность в центральном аппарате МГБ. Министром в то время был Виктор Абакумов, партийным куратором карательных органов – Лаврентий Берия. Политическим репрессиям во второй половине 1940-х и начале 1950-х подверглись около полумиллиона человек, не считая нескольких миллионов депортированных. Однако данных о непосредственном участии Филиппа Бобкова в государственном терроре того периода нет. Он занимался более «интеллектуальными» операциями внешнеэкономического характера.

После смерти Сталина, казни Берии и Абакумова и замены МГБ на КГБ капитан госбезопасноти Бобков дисциплинированно поддержал «разоблачение культа личности и восстановление социалистической законности». Служил в управлении идеологической контрразведки, был секретарём парторганизации своего подразделения, окончил Высшую партшколу ЦК КПСС. Его служебные акции отличались смелостью и креативностью. Например, 12 апреля 1961 года именно Бобков – не партаппаратчики, не агитпроповцы и не дипломаты – передал в западные СМИ фотографию Юрия Гагарина. Это был мощный ход: лицо первого космонавта (а не Хрущёва, не Шелепина и не самого Бобкова) стало на годы вперёд символическим образом Советского Союза. Последствия этого, как говорится, трудно переоценить. Престиж КПСС подскочил в тот момент до космических масштабов – усилием Филиппа Бобкова. Председатель КГБ Александр Шелепин, ярый сталинист, не напрасно ценил такого подчинённого, пусть даже увлечённого идеями оппортунистического XX съезда.

Именно такие кадры требовались Андропову

Первое генеральское звание Филипп Бобков получил уже при Брежневе, в 1965 году. И не зря. Под его руководством были отработаны и эффективно применены методики воздействия на иностранную прессу и общественное мнение. В нужном Кремлю направлении. Разными способами – от прямых бесед с журналистами (Бобков бесподобно умел очаровывать «полезных идиотов»), анонимных информвбросов и изящных придворных интриг до элементарного подкупа, заваливания компроматом и чекистского шантажа. Важнейшие внешнеполитические успехи СССР – договоры с Западной Германией, Хельсинкское совещание, прочая «разрядка международной напряжённости», позволившая Леониду Брежневу и Борису Пономарёву взять под контроль без малого полмира – предварительно готовились в кабинете генерал-майора Бобкова.

Всё это должным образом оценил Юрий Андропов. Самый продвинутый из советских вождей нуждался в таких кадрах для смутно задуманной перестройки. С 1969-го Филипп Бобков возглавил стержневое 5-е управление КГБ. По борьбе с идеологическими диверсиями – т.е. по внутренним политическим репрессиям. То, что в НКВД называлось Секретно-политическим отделом, флагманской структурой Большого террора. Ветеран бериевской когорты доказал на этом посту, что пришли иные времена.

Подавление правозащитного и религиозного диссидентства, молодёжной фронды, низовой крамолы и политизированного хулиганства. Идеологический контроль над интеллигенцией, наблюдение за творческими личностями. Неустанное отслеживание СМИ и преследование самиздата. Удержание в повиновении «ватных» масс, более всего опасных для дела коммунизма и благостного спокойствия начальства. Нейтрализация активистов и профилактирование пролетариев («Если будет больше, будет так, как в Польше!»). Бодание с эмигрантами, переругивание с Солженицыным, нескончаемая битва с Народно-трудовым союзом и иными солидаристами. Региональные управления, оперативные группы, осведомительская сеть… Чудовищно разветвлённое и громоздкое хозяйство. Временами ЧП, вроде московских взрывов 1977-го или Московской Олимпиады 1980-го, убийства предсовмина Киргизской ССР на озере Иссык-Куль или убийства майора КГБ на станции метро «Ждановская». Времена советского покоя и благоденствия, по которым многие так ностальгируют. Наконец, обеспечение нужных исходов шахматных партий брежневского любимца Карпова с евреем-невозвращенцем Корчным.

Всё это волок на себе генерал Бобков. Все «темницы фашистского КГБ», как выражались ультрасталинисты,  правившие Албанией. Темницы не темницы, фашистского не фашистского, но есть исторический факт: два десятилетия политические расправы в СССР курировал Филипп Бобков. На страже руководящей роли Коммунистической партии и исключительной собственности Советского государства. При нём запирали в горьковской квартире диссидента-академика Андрея Сахарова. При нём погиб после тюремной голодовки диссидент-рабочий Анатолий Марченко.

Да ещё при том, что попросту брать-пытать-сажать-стрелять было уже нельзя. Требовались выкрутасы, никуда не денешься. Впрочем, кому выкрутасы, а кому профессионализм. Тот же Андропов как раз очень ценил умение обходиться без костоломства. Лучше по-другому. «Да, товарищ генерал. Да, у меня. Вот, беседуем. Я думаю, пока не будем, товарищ генерал. Нет, я думаю, не стоит. Ну, устал человек на работе, бывает. Конечно. Да. Слушаюсь. Есть!.. Ну, что же, распишитесь здесь и здесь. И вот тут. Можете теперь идти… домой. Если понадобитесь – вызовем». Вот это по-современному, по-гуманному, в духе развитого социализма и лично Леонида Ильича. Оно и всем легче. За первые восемь лет бобковской службы – 7 тысяч расстрелянных, 430 тысяч посаженных. За следующие тридцать семь лет – 8 тысяч посаженных и 400 тысяч отслеженных-профилактированных. Есть разница? Этой разницей Бобков и заведовал.

Помогал готовить перестройку с капиталом

Не только этой. Филипп Денисович много сделал для романтичной легенды о Юрии Владимировиче. О председателе КГБ, который вечерами на своей квартире за рюмкой чая беседует с диссидентами на языках народов мира о будущих великих реформах, а потом на служебной чёрной «Волге» подбрасывает до дома. Ни одного такого случая никто, естественно, не знал. Но все были уверены, что другие знают. Это тоже искусство.

Ещё успешнее формировались и подогревались подобные мифы на Западе. До того, что даже Маргарет Тэтчер поначалу чего-то от Андропова ждала. Заодно отработал Бобков филигранную методику «матчей Москвы с Москвой» через западные медиа. Сплетни тамошней жёлтой прессы, наивные размышлизмы тамошних советологов-политологов использовались в интересах Андропова при его продвижении к высшей власти. Недаром гэбистские глушилки отключались, когда «вражеские голоса» смаковали брежневские семейные тайны.

Вероятно, Бобков был Андропову ближайшим единомышленником. А среди легенд об Андропове есть ещё одна. Наименее известная. Может, в чём-то и правда, если дыма без огня не бывает. Говорят, председатель КГБ не раз и не два повторял: борьба с теневой экономикой бессмысленна и вредна, её необходимо прекращать. Сохранившиеся высказывания Бобкова про то, как «КГБ готовил перестройку», по всей видимости, касаются именно таких моментов. Перезарядить номенклатурную экономику энергией частников, цеховиков, а где-то и рэкетиров – идея весьма креативная, вполне в духе советских спецслужб. Хозяева-то сохраняются прежние. «Командные высоты», как учил Ленин, за теми же. Если вдуматься, толковая концепция. В значительной степени реализованная. Но тогда вряд ли одобрил бы Андропов и вряд ли одобрял Бобков преследования «210-х». Вредные всем, кроме тех, кто непосредственно преследует.

От путча и тюрьмы судьба уберегла

В начале 1983 года, когда Андропов был уже генеральным секретарём ЦК КПСС, Филипп Бобков был назначен заместителем председателя КГБ СССР. Уже при Горбачёве, в конце 1985-го, поднялся в первые заместители. По воинскому званию с 1987-го Бобков – генерал армии. Дальше только маршал или генералиссимус.

При кратком андроповском правлении мало кто сомневался, что именно Бобков де-факто руководит КГБ. Формальный председатель Виталий Федорчук доверием Андропова, мягко говоря, не пользовался; недаром он быстро передвинулся в «конкурирующую фирму» МВД. Да и следующий председатель Виктор Чебриков, фигура политически сильная, уступал первому заму в служебно-профессиональном отношении. Филипп Денисович почти всю жизнь провёл в ГБ. Тогда как Виктор Михайлович много времени потерял в партаппарате. Наконец, Владимир Крючков, преданнейший паладин Андропова, полностью разделял отношение шефа к Бобкову.

Перестройка не понравилась генералу Бобкову, несмотря на взлёт в должности и звании. Опытный глаз быстро отфиксировал не просто неладное, но крайне опасное, чего не понимал благодушный Михаил Сергеевич. Всякую оппозицию КГБ давно научился аннигилировать на этапе помысла, уличные беспорядки подавлять задолго до начала – и вдруг невесть что покатило. Зачем это пускать? Когда есть заветы Андропова, есть китайский образец. Капитализм – ну, предположим. Однако что за вольности?! Этак всякий «прол» да очкарик о себе такое возомнят… Генерал попытался вразумить генерального секретаря. Но партия уже не слушала даже собственный вооружённый отряд. Результатом стала отставка 65-летнего Бобкова в январе 1991 года.

В таком возрасте серьёзные люди редко считают отдых заслуженным. Судьба уберегла Бобкова от участия во всякой ерунде, типа путча ГКЧП. В «Матросскую тишину» вслед за Крючковым отправляться не пришлось. Пришлось зато стойко перенести и обвал КПСС, и исчезновение СССР. Но осталась РФ, остался старый опыт. И появился новый.

Десять лет на страже олигарха

Виктор Чебриков пошёл в охрану Иосифа Кобзона («Такая была иерархия в девяностых», – мудро замечает Виктор Шендерович). Филипп Бобков поднялся в этой иерархии выше бывшего начальника. Уже в 1992-м многолетнего борца с буржуазной идеологией увидели во главе аналитического центра (орган стратегического планирования плюс служба безопасности) одного из ведущих российских буржуа – финансово-медийного олигарха Владимира Гусинского. Если кто удивлялся, каким образом занесло выпускника ВПШ в фингруппу «Мост», Филипп Денисович легко это объяснял: дескать, отдаёт должное заслугам Гусинского в создании НТВ – первой независимой и самой свободной телекомпании. Вот, оказывается, о чём мечталось ему на службе у Берии и Абакумова, Меркулова и Игнатьева, Круглова и Серова, Шелепина и Семичастного, Андропова и Чебрикова, Федорчука и Крючкова.

Гусинский своим аналитиком явно был доволен. И то сказать – далеко не факт, устоял ли бы он без такой опоры под напором Бориса Березовского. Борьба за «Гуся» против «БАБа» стала содержанием и смыслом деятельности генерала Бобкова на целое десятилетие. Удавалось многое, вплоть до прослушивания министра внутренних дел Владимира Рушайло. И всё же матч завершился вничью. Преимущество так и не определилось, пока обоих олигархов не схлопнул Владимир Путин, о котором Филипп Бобков за годы службы в КГБ не услышал ни разу.

Был в эпопее бобковских девяностых ещё один знаменательный эпизод. Октябрь 1993-го, московские бои «ельцинской банды» с «красно-коричневой нечистью». Филиппа Бобкова видели в «Белом доме». Но что он там делал, осталось тайной. Одни говорят – консолидировал коричневых с красными, другие – дезорганизовывал их ряды на пользу либералам-ельцинистам. То и другое правдоподобно. Мало ли какие интересы мог иметь там «Мост».

Ни коммунизм, ни капитал чекисту не помешали

Уже был у власти Путин, уже бежал из России Гусинский, а Бобков ещё руководил аналитическим центром олигарха. Но пришёл конец и этому. В 2001 году, когда окончательно накрылась гусинская структура. Филипп Денисович ушёл консультантом в академический Институт социально-политических исследований. Писал книги о глобальном капитализме. Живо общался с актёрами, режиссёрами и шахматистами.

Выступления и рекомендации Бобкова выдерживались в духе критического реализма и элементарного здравомыслия. Так, он решительно поддержал путинское решение убрать военно-разведывательные базы с Кубы и из Вьетнама: «Нельзя претендовать на то, что мог позволить себе СССР».

Консультировал он и РИА «Новости», и Академию проблем безопасности, и Академию социальных наук, и Управление генеральных инспекторов Минобороны. Зато не консультировал ФСБ. По его словам, слишком изменились оперативные методики со времён КГБ, и ничем он нынешним чекистам помочь не может. Тем более, они сами себе дворяне.

Путинский режим Филипп Бобков поддерживал (кроме совсем уж запредельного дурдома, вроде «дела PussyRiot»). Собственно, а как иначе? Ещё бы ему не поддерживать. Режим отвечал ему тем же. «Филипп Денисович был истинным офицером, настоящим патриотом и профессионалом, успешно выполнявшим самые сложные и ответственные задачи, внесшим неоценимый вклад в обеспечение безопасности государства… Светлая память Филиппу Денисовичу», – эти слова министра обороны Шойгу звучат вполне себе искренне. Опять же, а как иначе?

Филипп Бобков умер вчера в Центральном госпитале ФСБ. Ему было 93 года. Генерал прошёл свой лабиринт от коммунизма к капитализму, от одной чекистской диктатуры к другой. Жизнь явно удалась в креативе. Коммунисты и капиталисты уважали его в равной мере. А он их вряд ли. Ибо ни те, ни другие не могли ему помешать.

Роман Андреев, специально для «В кризис.ру»