Путин, Ким, Восток-сигнал

Президент РФ выступил во Владивостоке на Восточном экономическом форуме. ВЭФ учреждён указом Путина в 2015 году. Занял место среди «альтернативных площадок». Которые Москва противопоставила западным бизнес-форумам, типа Давосского. Формальные задачи – «укрепление связей российского и мирового инвестиционного сообщества, инвестиционное представление российского Дальнего Востока». Реально мероприятие используется иначе. Ещё одна трибуна грозно-горделивых деклараций.

Обозреватели выделили в сегодняшней речи Путина несколько основных моментов. Не без экономики даже, раз уж форум экономический. Президент РФ посоветовал бизнесу не беспокоиться насчёт огосударствления активов: «Никакой деприватизации не планируется». Сказано с такой однозначностью, что всякому приват-собственнику впору готовиться в управдомы.

Но не исключено, что такие планы на данный момент и в самом деле отсутствуют. Частные владельцы и так старательны в исполнении государственных директив. Путин же получает возможность продемонстрировать широту своей государственной натуры. Даже специфическую приверженность западным ценностям. Тем из них, что действительно близки российской элите – богатая собственность и собственное богатство. Заодно можно показать себя загадочным либералом – на украинском фоне военной национализации и преследования олигархов.В том же духе выдержаны тезисы финансовой политики. Путин одобрил курс Центробанка на повышение ключевой ставки. Ничего, что это «сдерживает экономику». Важнее тормозить инфляцию. Антиинфляционность вообще важнее для состоятельных людей и в целом для госбюрократии. Особенно в периоды аномальных расходов. Вроде надвигающихся закупок вооружений по известному назначению. Скажем, северокорейских снарядов по кимовской цене. Теоретически и это теперь не исключено. А практически всё и так известно.

В общем, сислибская часть номенклатуры пока справляется и деятельность её пока одобряется. Даже налоги обещано не поднимать, хотя тоже – «пока» (в данном случае это цитата). Сверхприбыли, правда, уже обложены в силу военных нужд. А за счёт чего магнаты компенсируют эти потери – как-нибудь управятся. Путин обещал не поднимать налоги, но не говорил о ценах. Альянс силовиков и чиновников с денежными тузами остаётся крепок. Залог устойчивости – подчинённое положение третьего элемента.

Расширится – если верить… – программа дальневосточной ипотеки. В неё предполагается включить работников региональной оборонки. В федеральном масштабе обещано «купировать риск перегрева» на рынке ипотечного кредитования. Страховка жилья обязательной не станет, государство держит часть рисков. Резко ссориться с населением по базовым вопросам в ближайшие планы государства не входит.

Кое-кто непременно свяжет такую сдержанность с 17 марта 2024 года. В этот день только что завершённый голосовательный ритуал будет перенесён на высший, президентский уровень. Но вряд ли в этом дело. Электоральные процедуры властям РФ проблем не создают. А вот риск перехода протестного голосования в иной формат присутствует постоянно. И заранее вынуждает к планированию.

Международная часть путинской речи выстроилась зигзагообразно. Вновь вброшен прозрачный намёк: Кремль не против переговоров с Украиной. Если президент Владимир Зеленский отменит свой указ. (Указы из Москвы отменять указы в Киеве всё ещё считаются в Москве за само собой.) Речь об акте, запрещающем переговоры до тех пор, пока войска РФ находятся на территории, которая по украинским законам является украинской. Зато Путин на такие переговоры согласен вполне. «Признание территориальных реалий» сгодилось бы на первый шаг.

Точнее, на второй. Первое требование Кремля – прекратить украинское контрнаступление. Путин называет его «безрезультатным». Но несмотря на это, хотел бы остановить. Не обошёл глава РФ и внутриполитические темы. Он назвал цифру уехавших из России деятелей культуры: порядка 160. Откуда цифра взялась – неясно. Что имеется виду под культурой и кто под её деятелями – не уточняется. Много это, мало или в самый раз, тоже не говорится. Понятно другое. Пресловутая утечка мозгов Путина устраивает: «Лучше, чем здесь бы капали на мозги». Аркадию Воложу оратор даже пожелал здоровья и успехов в Израиле. Тут очень уместно подвернулся на обсуждение ещё один эмигрант – Анатолий Борисович, которого Владимир Владимирович окрестил Моше Израилевичем. Что превратилось чуть не в главную новость с ВЭФа.

К Чубайсу настрой Путина явно негативнее: «Не понимаю, зачем он удрал». Объяснимо. Многолетний связной сановников с магнатами, номенклатуры с бизнесом, государства с капиталом, некогда один из хозяев страны. Такой персонаж обязан вести себя солиднее, чем смотрится с эмигрантских фотографий. Впрочем, вдохновитель и организатор олигархических побед, идеолог либеральной империи, некогда сгусток «стальной воли», годится и в нынешнем качестве. Режиму полезен образ поверженного первосислиба.

Этот мотив важнее «юдофобства», ставшего предметов увлечённой дискуссии. На ком ещё с такой сценической выразительностью демонстрируется растаптывание старого сислибства. Что-то о себе наивно мнившего, кроме предписанного прислуживания чекизму. Алексей Улюкаев, Владимир Мау всё же не те калибры.

«…На исходе двух тысячелетий покажи, богат ли твой улов? Слаб душою и умом не шибок, верил ты и богу, и царю. Я не повторю твоих ошибок, ни одной из них не повторю!» – Путин имеет склонность к таким демонстрациям.

Вослед Чубайсу брошено о финансовой дыре в «Роснано». И о том, что уголовных дел нет. Но опять с уточнением «пока». Дисциплинированный Чубайс остался верен себе: «Я бы не хотел комментировать ничего из сказанного». Словно эхом из славных девяностых: «Мы примем любое решение президента».

С неуехавшими тоже не стало проблем. Прекратились жалобные казусы, вроде истории с Александром Сокуровым конца позапрошлого года. Мэтры узнали своё место. И там, и особенно здесь. Место незавидное, сравнимое с бизнес-магнатским. Но может быть много хуже. О чём им и напомнил голос с востока.

Имея дело с Украиной и её вооружёнными силами, с вооружённой русской оппозицией, пусть и запрещённой в РФ за экстремизм-терроризм, с непримиримыми российскими активистами, с узкой, но всё же прослойкой радикальной политэмиграции, готовой на союз с легионами-корпусами, наконец, что главное, с труднопредсказуемым глубинным народом – Кремль совершенно не намерен продолжать «гибридные» игры с интеллектуалами и предпринимателями. Можно пойти на денежные расходы. Но не на уступки в главном.ВЭФовские тезисы громоздко подкреплены приездом Ким Чен Ына. Публику уже засыпали опровержениями: дескать, о закупках вооружений и боеприпасов в КНДР для войск РФ речи не пойдёт. Потому как КНДР сама пребывает в предвоенном положении. От этого уверенность в цели визита, разумеется, нарастает. В конце концов, положение Северной Корее остаётся предвоенным уже 75 лет, с трёхлетним перерывом на Корейскую войну. Так что может и не мешать деловым контактам.

Двадцать два года назад бронепоезд северокорейского вождя уже въезжал в Россию. Тогда на нём ехал Ким II – Ир Сен, сын основателя чучхеизма, отец нынешнего визитёра. Уже было понятно: неспроста и не смешно. Особенно под умиления тогдашней простодушной генерации путинского чиновничества: ах, друг приехал!.. Но тот сигнал в основном пропустили. Ещё ведь ни сено туда не поставляли, ни закупку там снарядов не анализировали. А теперь и сигналить нечего. Это символ времён – встреча Путина с Ким Чен Ыном при Шойгу. Даже если разговор действительно коснётся гуманитарки и Транскорейcкой ЖД.

Самое время для переговоров, выборов и окон возможностей. Путин, кажется, не против. Ким Чен Ын – тем более.

Константин Малухин, специально для «В кризис.ру»