Когда бы этот человек ни ушёл из жизни, с ним бы уходила эпоха. Шансов за 97 лет у него было достаточно. Одних смертных приговоров набралось четыре. Плюс девять попыток убийства. И всё-таки он умер мирной смертью. И запомнился не как коммунист, а как герой сопротивления. Да, левого, ну и что? Спроси советского школьника: кто такой Манолис Глезос? Почти каждый ответил бы: тот, кто сорвал свастику с Акрополя.
Из крестьянской семьи с острова Наксос. По меркам Эгейского моря большого, а вообще-то не очень. Его деревню Апиранфос основали беженцы с Крита, не желавшие жить под султаном. Происходили Глезосы из легендарной критской Сфакьи, жители которой сопротивлялись всегда и всем. Когда же сфакьяне куда-то переселялись, на новых местах их называли «хулиганами» или бандитами. По-гречески – клефтами. Не миновать бы такого прозвища и Манолису на Наксосе. Но в 1935 году, тринадцатилетним, он с семьёй переехал в Афины.
Окончил среднюю школу. Работал в аптеке. Учился в Высшей школе экономики и торговли. Проникался левыми взглядами. Тому способствовала сфакьянская закваска – там не любят власть. Тем более монархическую или авторитарную. А именно таков был режим короля Георга II и генерала-премьера Иоанниса Метаксаса. Годам к пятнадцати Манолис Глезос был убеждённым бунтовщиком. Самый же радикальный бунт проповедовала Коммунистическая партия Греции.
Тем временем подошёл 1939-й, началась Вторая мировая война. На следующий год в неё втянулась Греция. Диктатора Метаксаса самого подчас называли фашистом единомышленники Глезоса. Но сдавать Грецию под власть Муссолини генерал-националист не собирался. Случилось так, что первые поражения гитлеровская Ось потерпела именно в Греции. Войска фашистской Италии были разгромлены греками. Юный патриот Манолис Глезос просился в армию, но военкомы Метаксаса его не взяли. Справились с итальянцами сами силами греков призывного возраста.
На помощь союзнику Муссолини, чертыхаясь, пришёл Гитлер. Одолеть вермахт греческая армия, конечно, не могла. Даже с британской поддержкой. Греция была оккупирована. Над афинским Акрополем взвился флаг со свастикой.
А на рассвете 31 мая он обрушился вниз. Сорвали нацистский флаг Манолис Глезос и его друг Апостолас Сантас. «Небо над Афинами, пусть ненадолго, вновь стало чистым» – каноническая фраза об этом событии. Которое стало первой успешной акцией антинацистского Сопротивления в Европе. «Первый партизан Второй мировой» – назвал Манолиса Глезоса генерал де Голль. Так Манолис Глезос навсегда стал героем. В девятнадцать лет.
Так он заработал свою планетарную славу и свою первую смертную казнь. От немецкого оккупационного трибунала. Но заочно. Найти его не могли. А когда нашли – не узнали. Пытки, тюремный туберкулёз… но всё-таки не казнили. Потом даже выпустили. Правда, ненадолго. Выйдя от немцев, почти сразу Манолис попал в руки итальянцев. А когда и они отпустили – в «батальон безопасности». Тут он рисковал больше всего: это были не иностранцы, это были «свои» – греки-коллаборационисты. Эти бы, конечно, не выпустили. Но даже от них Глезосу удалось сбежать. Потрясающее везение.
Ему вообще всю жизнь феноменально везло. После войны тоже.
Как только кончилась Вторая мировая, тут же началась третья – Холодная. В Греции раньше всего. И сразу в горячей форме. Греческая гражданская война 1946–1949 годов была первым большим боем Запада с мировым коммунизмом. Почти 160 тысяч убитых. С одной стороны – кромешно сталинистская компартия Никоса Захариадиса. Со своим НКВД и ГУЛАГом в захваченных деревнях. С другой – кондовая монархия Георга II и Павла I. С войсками, частично верными идеям Метаксаса, частично набранным из «батальонов безопасности». Те и другие непрочь были вывешивать на обозрение округи отрубленные головы оппонентов. Практика средневековых клефтов, рассчитанная на вразумление масс. Греки численностью в миллион бежали из родных мест… Такая вот она была, первая битва за свободу.
Судьба уберегла Манолиса Глезоса от участия в ней. Он сидел в тюрьме за коммунистическую пропаганду. Снова под смертным приговором. Но международная правозащитная общественность отстояла героя Сопротивления. Правительство заменило казнь пожизненным заключением.
В греческой войне победил Запад. Верность нации и традиции переселила коммунистический напор. Большинство крестьянской массы предпочли правительство – как зло более привычное, нежели политбюро. Восторжествовали король Павел, премьер Александрос Диомидис, генерал Александрос Папагос. Сталин приказал коммунистам сворачивать знамёна. Генсек Никос Захариадис и командующий комармией Маркос Вафиадис убрались в СССР. Захариадис там повесился, Вафиадис вернулся на родину, став социал-демократом.
А Манолис Глезос ещё отбывал пожизненное. Прямо из тюрьмы в 1951-м он даже избрался в парламент. Итоги голосования власти отменили, но несостоявшегося депутата освободили. В 1954-м его выпустил победитель греческого коммунизма Папагос, к тому времени уже премьер.
Выпустил, правда, не очень надолго. В 1958 году Глезоса посадили снова. Как иностранного агента. Разумеется, советского. Ибо он не очень скрывал принадлежность к запрещённой КПГ. В хрущёвском СССР выпустили почтовую марку в честь героя Глезоса. Греческое правительство Константиноса Караманлиса сумело достойно ответить: в Греции была выпущена почтовая марка с портретом Имре Надя, казнённого коммунистами.
За Глезоса просили со всех сторон. Довольно-таки разные люди. Из Парижа Альбер Камю – премьеру Караманлису: свободные французские интеллектуалы озабочены судьбой героя! Из Москвы – Климент Ворошилов: президиум Верховного Совета СССР выражает обеспокоенность! Глезос заявляет на процессе, что власти мстят ему за свободолюбивую журналистику. Пока суд да дело, его снова избирают в парламент на выборах 1961-го. Мандат снова аннулирован. Но на следующий год Глезос снова отпущен.
На этот раз он удержался на свободе почти пять лет. Получил Ленинскую премию. Заодно обсудил в Москве проблемы греческого меньшинства в югославской Македонии, что вызвало крупный скандал между Хрущёвым и Тито.
Взгляды Манолиса Глезоса, между тем, явно эволюционировали. Он по-прежнему считался коммунистом. Но в высказываниях просталинского, прогулаговского толка не замечался никогда. Как-то сам собой воспринялся переход Глезоса из КПГ в демосоциалистическую партию ЭДА. Он явно дорожил памятью о главном деле жизни – сорванным красным флагом со свастикой. Вообще он больше говорил о свободе, республике, демократии – чем о диктатуре, хоть бы и пролетариата. Да и понимал, наверное, что такой не бывает.
Но очередная диктатура не замедлила упрятать его в тюрьму. На этот раз – «чёрные полковники» Георгиоса Пападопулоса в 1967 году. Крутые антикоммунисты и антисоветчики. Сдвинутые на православии, традиционных ценностях, духовных скрепах, миллионных взятках и т.п. Глезоса с его волей вольной, коммунистическим бэкграундом и дружбой с Советами они, конечно, не могли оставить без внимания. Четыре года тюрьмы, потом изгнание. И так до падения режима под ударом разноцветной молодёжной революции в 1974 году.
С тех пор его не сажали. Да и хватит. Одиннадцать с половиной лет тюрем, четыре с половиной года изгнаний, двадцать восемь приговоров, из которых каждый седьмой к смертной казни, девять внеюридических покушений. Всё же надо же, чтоб так везло!
Ему было за пятьдесят. Всего-то навсего. Он избирался в греческий парламент. Потом в Европейский парламент. Пытался воссоздать ЭДА. Когда не получилось, вступил в 1981-м в местную социал-демократию – ПАСОК. Через десять лет – в новолевую партию «Синаспизмос» с экологическим уклоном.
В Советском Союзе о герое как-то подзабыли. Что неудивительно. Ибо в 1968-м из чёрнополковничьей тюрьмы донёсся голос Манолиса Глезоса – жёстко осудивший советскую интервенцию в Чехословакию, подавление Пражской весны. Международный отдел ЦК КПСС такого не прощал.
Главным греческим коммунистом сделали Харилаоса Флоракиса, сталиниста захариадисовского призыва, участника гражданской войны виртуоза парламентских комбинаций. Вместе с консерваторами Караманлиса коммунисты Флоракиса тормозили социалистов, к которым принадлежал Глезос. Ну и как о нём вспоминать?
В 1986 году Манолис Глезос сдал европарламентский мандат. Через три года он вышел из ПАСОК. Его можно было понять. Откровенно говоря, греческая социал-демократия – как и греческая компартия, кстати – являла собой вполне клановую структуру. Завязанную на семейство Папандреу так же, как консервативная «Новая демократия» на семейство Караманлисов. Такова особенность греческой политики, которую Глезос понимал, но не принимал.
Была – да и осталась – ещё одна особенность. И левые, и правые опираются в Греции на социальные слои, политкорректно именуемые «не участвующими в производстве». Например, на десяток «садовников», приписанных к пустырю (обычная там ситуация). И отстаивают именно их интересы. Причём левые в несколько большей степени. Отсюда перманентные «последние и решительные». Отсюда правительство Ципраса, отсюда партия СИРИЗА с их фундаментальным принципом «кому должны – прощаем». (Собственно, и греческие ультраправые от этого недалеко ушли.)
В СИРИЗЕ состоял и Глезос. Недавно, с 2012-го по 2015-й. Он вообще, как видим, партии менял без комплексов – если они утрачивали соответствие его идеалам. Ещё недавно, как вечно молодой, он участвовал в левацких демонстрациях и уличных побоищах. В 87 лет получил в лицо заряд слезоточивого газа. После чего выступал в полицейской академии, советовал не применять таких методов. Ездил на кастровскую Кубу и в чавесовскую Венесуэлу. В конце концов, он левый. Да и вся западная цивилизация началась в Древней Греции с отказа афинского демоса платить аристократам долги.
Но Глезос явно ценил и нечто другое. Покинув Европарламент, он вернулся на Наксос, в родную деревню Апиранфос. И устроил там эксперимент прямой демократии. Прямо из ранних Афин, древнее древнего. Вдохновлённые героем земляки решили жить перманентным народовластием. Без чиновников, капиталистов и аристократов. Администрация упразднилась. Все вопросы решало народное собрание. В деревне с тысячным населением это в общем-то реально.
Открыли университет и четыре музея. Организовали метеостанцию. Потом возник вопрос: чем платить? Потом образовались долги. Потом жителям надоели нескончаемые заседания и заморочки. Потом вернулись чиновники… Эксперимент Глезоса греки вспоминают с горящими глазами и пафосной ностальгией. Только не повторяют.
Манолис Глезос был не только политиком и журналистом. Геолог и эколог, он организовал в Апиранфосе постройку системы дамб и малых плотин. Чтобы тормозить затопления, но сохранять подземные воды. Ему хорошо удавалось управление на местном уровне. И на своей малой родине, и в афинском муниципалитете Пирея, и на острове Парос, родине матери Манолиса.
Всюду он старался задвигать администрации. Замещать их сетевыми ячейками своей ассоциации «Активные граждане». Эти активисты и были его опорой, делом и надеждой. В последнюю партию своей жизни под названием «Народное единство» он пришёл именно с такой программой. Далеко не все сотоварищи его поняли. Ведь при таких ассоциациях и партии не нужны.
А люди типа Манолиса Глезоса остаются нужными. Как бы их ни заносило влево или вправо. Уже за одно везенье, чтобы опытом поделились. Сбрасывания свастик, например.
Никита Требейко, «В кризис.ру»