Профессор Александр Галкин скончался позавчера в Москве. Выдающийся историк, социолог и политолог, он был крупнейшим в СССР и России исследователем европейского консерватизма, фашизма и национал-социализма. Его фундаментальные работы проясняли природу тоталитарных доктрин и систем угнетения, вооружали чётким знанием фактов и сути. Спокойный оптимизм учёного не оставлял сомнений в обречённости античеловеческих сил.
24 июля Александру Абрамовичу исполнилось бы сто лет. Родился он в семье витебского социал-демократа. До революции Абрам Галкин-старший прошёл «Поалей Цион», с 1920-го состоял в РКП(б). Служил в аппарате советских культурных ведомств, был одним из руководителей витебского губполитпросвета. В начале 1925 года возглавил «Белгоскино», ныне «Беларусьфильм». Крупный деятель идеолого-пропагандистского аппарата, организационно взаимодействовал с Сергеем Кировым. Более десятилетия был на положительном счету, ставился в пример идеологическим функционерам. Но в 1936 году, в преддверии кровавой чистки, подвергся жёсткой критике в партийной печати. Был снят с должности, но успел уйти из-под катка репрессий. Он умер в 1938 году, не дожив до сорока восьми лет – но, как ни странно, своей смертью.
Александр Галкин жил в Минске с матерью Бэлой Израилевной, заслуженной учительницей БССР. После школы был призван в армию, определён в танковую часть Московского военного округа. Через год началась война. С 1942-го Галкин служил в политорганах 1-й гвардейской армии. Он отлично знал немецкий и был направлен в отдел «по работе среди войск и населения противника» (служба описана в знаменитом советском фильме «Слушайте на той стороне»). Имел боевые награды – орден Красной звезды, два ордена Отечественной войны, медаль «За боевые заслуги».
После победы гвардии капитан Галкин четыре года провёл в информационном бюро Советской зоны оккупации Германии. Так что были у него возможности основательно изучить и нацизм, и коммунизм.
В 1949 году Александр Галкин заочно окончил истфак МГУ. Поступил в аспирантуру. Защитил диссертацию на тему «Рейнский сепаратизм и политика национальной измены немецкой буржуазии» (прирейнские земли Германии издавна тяготели к Франции; с другой стороны, песня «Вахта на Рейне» одно время была чуть не вторым немецким гимном). Через пять лет Галкин стал журналистом первого советского внешнеполитического издания «Международная жизнь». С 1963-го – научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений. Ныне ИМЭМО РАН носит имя Евгения Примакова, а в середине 1990-х в его помещении базировалась партия Егора Гайдара. Что само по себе кое-что говорит об институте, в том числе о его бэкграунде.
Галкин был заместителем главного редактора журнала ИМЭМО «Мировая экономика и международные отношения». В 1966-м защитил докторскую диссертацию на тему «Фашизм и буржуазное общество». Опубликовал несколько работ об ультраправом радикализме, западногерманском реваншизме 1960-х, сопоставлении итальянского фашизма, германского нацизма, испанского фалангизма (в том числе на испанском языке в странах Латинской Америки).
С конца 1960-х научный охват расширился: историк Галкин стал также социологом. В 1968 году он перешёл в Институт конкретных социальных исследований (ИКСИ) АН СССР – ныне Институт социологии РАН. Первым директором ИКСИ был Алексей Румянцев – соратник Никиты Хрущёва, видный деятель Оттепели, еврокоммунист по взглядам, сторонник Пражской весны. Галкин поддерживал Румянцева в конфликтах со сталинистскими догматиками, которых возглавлял заведующий отделом науки ЦК КПСС Сергей Трапезников. Именно в такой, «румянцевской» среде формировался комплекс освободительных идей, обернувшийся перестроечными преобразованиями и крушением советского тоталитаризма.
В 1971-м Румянцев был снят с директорской должности личным указанием генсека Брежнева. На следующий год ушёл из ИКСИ и Галкин. После этого он пятнадцать лет заведовал отделом в Институте международного рабочего движения. В годы Перестройки поначалу казалось, будто вот-вот претворятся в жизнь самые смелые замыслы и надежды «шестидесятников “румянцевского толка”». Галкин был тогда проректором Института общественных наук при ЦК КПСС. Полностью поддерживал реформы Михаила Горбачёва, выступал за последовательную демократизацию советского общества.
Ещё в 1967 году увидела свет книга Галкина «Германский фашизм». На русском языке это, пожалуй, сильнейшее исследование нацистского тоталитаризма. Чётким научным языком, без ложного пафоса и идеологической тенденциозности, описывает автор историю НСДАП, интригу прихода к власти, строй и идеологию гитлеризма, систему насилия и пропаганды. Встаёт картина тотальной диктатуры фанатичных преступников, жестоких маньяков, а также «самых бездарных неудачников». Получивших шанс властной карьеры, какой никогда не выпал бы им в демократии.
Доказательно и документально описывает работа, как «на Рейне заводного истукана ковал себе из стали капитал». Как хозяева индустрии и банков поставили на НСДАП. И что с этого получили: «Когда фашистский режим достаточно укрепился, немецкие монополисты оказались перед свершившимся фактом. Не всем из них это было по душе. Но о том, чтобы командовать находящейся у власти группой, не могло быть и речи. Лишь о том, чтобы ещё больше сращиваться с аппаратом «третьей империи» и лояльно с ним сотрудничать». В истории не бывает полных совпадений. Но если возникнут аллюзии, связанные с рубежом 1990–2000-х, возражать не придётся.
Эту тему Александр Абрамович продолжал и в 1990-е. Запретов на научные исследования и сопоставления в то время никто не накладывал. Параллели же бросались в глаза. И Галкин прямо писал об экономической структуре Третьего рейха: представление можно получить, помножив бюрократию «эпохи застоя» на немецкую педантичность. Впрочем, органические сходства нацистского и коммунистического тоталитаризма и в ту самую «эпоху застоя» бросались в глаза читателям.
Но не только богачи-магнаты вели Гитлера к власти. Галкин показывает, как законопослушание мощной Социал-демократической партии сорвало всеобщую забастовку, способную остановить нацизм. И результат: «Было бы неверным замалчивать, что на определённом этапе большинство рабочего класса Германии потеряло ориентировку и склонилось к поддержке режима, являвшегося смертельным врагом трудящихся». С ещё большим энтузиазмом поддержало Гитлера консервативное большинство немецкой интеллигенции. Преобладающая её часть, «избавившись при помощи нацистской партии от более способных коллег, сумела захватить не принадлежавшие ей по праву ведущие позиции в своей области деятельности». Но там были, по крайней мере, звёзды-корифеи: Филипп Ленард, Иоханнес Штарк, Фридрих Гримм… А что мы видим, кроме телевизора?
Массовая поддержка диктатуры большинством «глубинного народа» тоже описана Галкиным: «Мелкие буржуа, нажившиеся на «аризации», штурмовики и эсэсовцы, замаранные кровью, владельцы «наследственных дворов», измывавшиеся над рабынями с востока, унтер-офицеры вермахта, «организовывавшие» посылки с захваченных территорий, цеплялись за иллюзию победы и за тот строй, который обещал принести её». Многим на некоторое время стало жить «более лучше». Но подобное не длится исторически долго: «Так продолжалось вплоть до того, как часы пробили 12».
В 1987-м была издана монография Александра Галкина и Павла Рахшмира «Консерватизм в прошлом и настоящем». Распространение книга получила в следующем году – на пике Перестройки. Тема казалось чуждой времени. Какой консерватизм, когда вся власть Советам и больше демократии? Но в книге звучали трезвые предупреждения о жёсткой цепкости асоциальных элит и иерархий, проникнутых, в общем-то, презрением к человеку. О лёгкости, с которой превращаются они в то, что принято называть фашизмом. Предупреждение, увы, не было услышано в радостной суете. Вот и имеем теперь то форумы с всеевропейскими фашистами, то «разумную» идеологию мракобесного господства.
В постсоветской России Александр Галкин двенадцать лет работал в Горбачёв-фонде, был главным научным сотрудником Института социологии, руководил теоретическим центром Института сравнительной политологии. Его мировоззрение и позиции можно было в целом характеризовать как социал-демократические. Или даже общедемократические. Слишком хорошо он знал, каковы случаются альтернативы. Когда у человека тринадцать правнуков, тревога за будущее естественна.
«Мне казалось, что иммунитет против крайних форм националистического радикализма в нашем обществе очень силен. Но практика показывает, – как и в биологии, так и в общественной жизни – что со временем иммунитет ослабевает. Этот процесс болезни массового сознания углубляется и, скорее всего, будет углубляться. Я, конечно, не хотел бы заканчивать на этой пессимистической ноте, но Платон мне друг, а истина дороже» – говорил Александр Абрамович в лекции 2004 года. Называлась лекция «Фашизм как болезнь общества». Историческое знание помогает предвидению.
Но историк точно знал: 12 пробьёт всегда.
Никита Требейко, «В кризис.ру»