87-летний Станислав Шушкевич, председатель Верховного Совета Республики Беларусь в 1991–1994 годах, скончался сегодня в Минске. Человек из исторических фигур конца XX века – первый глава независимой Беларуси, один из авторов Беловежских соглашений. В постсоветских преобразованиях он проводил курс компромисса и взаимной терпимости. Этот курс потерпел поражение – мы видим к чему за три десятилетия пришла Беларусь сегодня. Но лично Шушкевич оставался олицетворением демократических убеждений, интеллигентности и порядочности.
Он родился в семье писателя и поэта крестьянского происхождения, репрессированного в 1937 году (Станислав Шушкевич-старший выжил в лагерях и ссылках, был реабилитирован, стал в Белорусской ССР заслуженным работником культуры). Окончил физмат Белорусского госуниверситета. Получил известность в республике как специалист по радиоэлектронике и ядерной физике. Защитил докторскую диссертацию, получил звание профессора, заведовал кафедрой в БГУ. За научно-технические работы удостоен республиканской госпремии и премии Совмина СССР.
К советскому диссидентству Шушкевич не имел отношения. Почти четверть века состоял в КПСС. Впоследствии он сурово спрашивал с себя за то, что не протестовал, не шёл путём Сергея Ковалёва и Валерии Новодворской. Однако ему удавалось дистанцироваться от участия в идеологических кампаниях. И сам он, и знавшие его люди отмечали: физик Шушкевич, человек реального дела, презирал «партийных политруков». О многом побуждали задуматься и впечатления от загранкомандировок. В 1974 году Шушкевич читал лекции по ядерной физике в польском Ягеллонском университете. В день католического праздника услышал проповедь архиепископа Краковского Кароля Войтылы – будущего Папы Римского Иоанна Павла II. «Этот человек мне всё объяснил, – вспоминал Станислав Станиславович через много лет. – Меня восхитила его смелость, восхитили его слова».
Перестройку Станислав Шушкевич встретил проректором БГУ. В 1986 году был включён в комиссию по изучению и преодолению последствий Чернобыльской катастрофы. Теперь конфликт с партией и государством стал для него неизбежен. Партийные власти замалчивали масштабы трагедии. Шушкевич требовал обнародовать информацию, предупредить людей об опасности. Из комиссии он был выведен, но вопреки партийному начальству организовал на своей кафедре подготовку специалистов по борьбе с радиоактивным заражением.
В марте 1989-го Станислав Шушкевич победил на альтернативных выборах и стал народным депутатом СССР. Вступил в Межрегиональную депутатскую группу, во главе которой стояли Борис Ельцин, Андрей Сахаров, Юрий Афанасьев. Активно занимался правозащитой. Он ещё не выступал против КПСС с радикализмом национал-демократов Беларуского народного фронта (БНФ). Но уже был очевидным противником режима. Прежде всего из-за Чернобыля.
Выборы 1990-го сделали Шушкевича депутатом Верховного Совета БССР. Вскоре он возглавил депутатский «Демократический клуб» – парламентскую группу демократов-центристов. Одновременно противостоявшую доминирующей фракции КП БССР и радикалам БНФ. Когда избирался председатель ВС, Шушкевич не так уж сильно отстал от недавнего секретаря ЦК Николая Дементея. Весомая поддержка позволила Шушкевичу занять пост первого заместителя председателя.
В Августе 1991-го Дементей поддержал ГКЧП. Поражение путчистов вынудило его к отставке. 25 августа в исполнение председательских обязанностей вступил первый заместитель. 19 сентября Станислав Шушкевич был утверждён председателем Верховного Совета Беларуси.
Ни консервативные просоветские коммунисты, ни радикальные национал-демократы не были довольны позицией Шушкевича – реформистско-демократической (враждебна первым), но довольно умеренной, прагматично-сдержанной (неприемлема для вторых). Но тем и другим требовался именно центрист, консолидирующий общество. Социологические опросы демонстрировали высокую популярность Шушкевича. Спокойный, разумный, основательный, учёный с безупречной личной репутацией, готовый к делу, но не склонный к риску – таков был идеальный образ политика в беларуских массах.
Обретение Беларусью первых атрибутов независимости и государственности исторически связано с фигурой Станислава Шушкевича. Под его руководством вырабатывалась первая демократическая Конституция Беларуси. Опять же, именно он инспектировал пусковые установки советских ядерных ракет в Беларуси, пока их ещё не демонтировали. Кому, как не ядерщику во главе государства, было этим заняться.
Но в Беларуси не было всеобщего порыва к национальной независимости, как в Балтийских странах, Грузии или Украине. Сторонники БНФ отнюдь не составляли большинства. Исходя из этого, Шушкевич до последнего рассчитывал на демократическое реформирование Союза – уже не советского и не социалистического, в котором Беларусь станет одним из равноправных государств. Такая позиция вызвала на председателя критический огонь БНФ, но не сделала его своим в старой коммунистической номенклатуре.
Разрушение СССР совершалось не по чьей-то воле, а происходило объективным ходом вещей. Тотальный паралич союзного управления, разрыв хозяйственных связей грозил катастрофой для Беларуси, «сборочного цеха Союза». Шушкевич прагматично искал выход. И нашёл его в установлении прямых контактов с республиками. Без союзного центра, который по факту перестал существовать, но продолжал мешать. Для конкретного разговора о прямой кооперации на правительственную дачу в беловежских Вискулях прибыли на высшем уровне делегации Беларуси, Украины и России. Гостеприимным хозяином встречи стал Станислав Шушкевич. Вместе с Борисом Ельциным и Леонидом Кравчуком он подписал Беловежские соглашения. Покончившие с Советским Союзом ради выживания республик, ранее его составлявших.
Ельцин, Кравчук и Шушкевич возглавили государства почти одновременно, в 1990–1991 годах. Но Ельцин оставался президентом до 31 декабря 1999-го, Кравчук – до 19 июля 1994-го. Шушкевич ушёл первым – уже 26 января 1994-го. Уход не был добровольным.
По статусу Шушкевич являлся главой государства, но по факту только спикером парламента. Реальная власть сконцентрировалась в Совмине – правительстве, во главе которого стоял крупный номенклатурный хозяйственник Вячеслав Кебич, бывший гендиректор станкостроительного завода, партийный секретарь в Минске и председатель Госплана БССР. Он опирался на влиятельную организованную силу – административно-хозяйственный аппарат. Старавшийся сохранить привычные структуры власти и максимально прикрепиться к финансово-экономической (но не политической!) системе ельцинско-черномырдинской России. Определённую силу являл собой и БНФ. Его харизматичный лидер Зенон Позняк вёл за собой радикальных национал-патриотов, сторонников полной независимости и революционных реформ.
Позиции Кебича и Позняка были ясны. Позиция же Шушкевича расплывчата. С одной стороны, суверенитет и преобразования. Например, отказ от вступления в ОДКБ. С другой – сохранение связей с Россией и поддержание устоявшегося баланса в общественных отношениях. Например, план объединения денежных систем России и Беларуси. Его политика основывалась на постоянном компромиссе. Номенклатурным реваншистам он оставлял реальные рычаги управления. Националистам – активное возрождение беларуского языка и культуры. И надеялся, что обе стороны конструктивно займутся своими направлениями, воздержатся от обострений, оценят государственную разумность его курса. Но этого не случилось. Те и другие требовали большего, чем предлагал председатель-центрист.
При этом у Шушкевича не было надёжной опоры даже среди депутатов парламента. Кебич опирался на чиновную иерархию. Позняк – на уличный актив. Шушкевич же смог сформировать своей властной группы. Что говорить, когда шеф КГБ генерал Ширковский со временем публично сожалел, что не арестовал главу государства прямо в Беловежье. Некоторое время Шушкевич мог рассчитывать на личную популярность. Но она быстро спадала.
В обстановке углубляющегося кризиса и нарастающих конфликтов председатель явно терялся. Всё чаще Шушкевич стал уходить от решений, пускал дела на самотёк, ссылался на нехватку властных полномочий, но отнюдь не просил их расширить. Это было росписью в слабости, что политикам не прощается.
Тем временем поднималась третья, самая грозная опасность – амбициозные, но очень наивные «молодые волки» продвигали на вершину власти энергичного совхозного директора Александра Лукашенко. Поначалу скромно возглавившего антикоррупционную комиссию Верховного Совета.
Никаких денежных махинаций Шушкевичу, естественно, не предъявляли. Вся страна легла бы со смеху и навсегда забыла таких предъявителей (это уж потом, когда нравы стали попроще, оппоненты начали искать у экс-председателя чемоданы долларов). Но комиссия сумела придраться, обнаружив формальное процедурное нарушение. Не та квитанция при оплате ящика гвоздей для ремонта дачи. Известный откровенностью Лукашенко прямо и публично заявил: «Станислав Станиславович, Вы же понимаете, что дело не в гвоздях. Просто Вы не соответствуете должности».
Это было чётким сигналом – председательству Шушкевича близится конец. Поводом для окончательного удара послужил арест литовской спецслужбой коммунистических эмигрантов Бурокявичюса и Ермолавичюса. Оба были причастны вильнюсскому кровавому январю 1991-го и скрывались в Беларуси. Ответственным за нарушение суверенитета объявили Шушкевича. Отстранение произвели с полным соблюдением процедуры, парламентским голосованием. С большой вероятностью можно предположить, что голосование номенклатурного большинства было согласовано с Москвой. Черномырдин предпочёл бы видеть главой Беларуси социально близкого Кебича, а Ельцин между Шушкевичем и Черномырдиным выбирал своего премьера.
Но и Кебич в итоге перехитрил сам себя. Первые в Беларуси президентские выборы в июле 1994-го принесли победу вовсе не ему. Тем более не мог рассчитывать на успех Шушкевич, хотя и старался уверить в своей уверенности. За него проголосовали менее 10%. Многие беларуские демократы считали его выдвижение очень грубой ошибкой: возможно, противникам Лукашенко и Кебича следовало консолидироваться вокруг Позняка, который собрал больше Шушкевича – 13%. Так или иначе Лукашенко недосягаемо прорвался уже в первом туре и триумфально выиграл во втором. Известно и дальнейшее. Сначала популистский, потом авторитарно-популистский, потом жёстко авторитарный режим, переросший в свирепо-пыточную диктатуру Лукашенко.
С увлечением Станислав Станиславович работал на даче топором и рубанком. А также ездил с лекциями по миру. Но не только. До 2001 года он оставался депутатом парламента. Двадцать лет возглавлял партию Беларуская социал-демократическая Грамада. Резко протестовал против узурпации власти Лукашенко, особенно переделки Конституции. Участвовал в антилукашенковских коалициях (куда могли входить БНФ с коммунистами), поддерживал оппозиционных кандидатов. Его отзывы о диктаторе были проникнуты презрением: «Лидеры нашей оппозиции очень красивые люди, – размышлял Станислав Станиславович на петербургской пресс-конференции. – Можно представить, как относится к ним Лукашенко за одно это».
Но факт остаётся фактом: демократическая оппозиция не смогла ни предотвратить, ни одолеть диктатуру. Ни парламентской борьбой при председательстве Шушкевича, ни массовыми протестами следующих десятилетий, ни всенародным мирным восстанием 2020 года. Мировоззрение «шестидесятнической» интеллигенции – Станислава Станиславовича обычно считают классическим её представителем, физиком и лириком одновременно – создавало сильную духовно-интеллектуальную альтернативу позднему коммунизму и неосталинизму. Оно определило идеи и дух Перестройки. Но в столкновении с системами типа лукашизма и путинизма – которые в принципе не ведут интеллектуальной борьбы, ржут над нравственными «химерами» и откровенно гордятся дебилизмом и сволочизмом – нужна иная ментальность. Иные методы и навыки. Зачастую – иные биографии.
Кумирами Станислава Шушкевича были Бернард Шоу, Антон Чехов и Уинстон Черчилль. Уважал он Ельцина и Буша. Михаил Горбачёв разочаровал его (почти как Кебич). Лукашенко даже не разочаровывал – тут всё было видно глазами с самого начала. Но: «Плохое в человеке увидеть легко – попробуй найти хорошее», – говорил Станислав Станиславович. И умел это. Поэтому считал себя счастливым человеком.