Memento допросы и обыски

С утра в Москве проводились оперативно-следственные мероприятия против ликвидированного в конце 2021 года общества «Мемориал», ранее объявленного «иноагентом». Следственный комитет и полиция обыскивали квартиры Яна Рачинского, Олега Орлова, Никиты Петрова, Александра Гурьянова, Галины Иорданской, Ирины Островской, Алёны Козловой, Александры Поливановой и её матери Марины Поливановой. Далее обыску с болгарками подверглись помещения на Малом Каретном, где до ликвидации базировался «Мемориал». Ко всему уже привычная общественность на этот раз всё же ошарашилась.

Формальное основание – уголовное дело, возбуждённое 3 марта по статье 354.1 часть 1 пункт «в» УК РФ. Статья пафосно озаглавлена «Реабилитация нацизма» и грозит сроком до трёх-пяти лет. Появился этот норматив в 2014 году (что само по себе не требует комментариев). Многих с самого начала «терзали смутные сомнения», почему это вдруг оказалось нужным для властей. Под благовидным названием возник механизм уголовных преследования за знание истории, несовпадающее с государственными директивами. Ведь «нацистами» или «фашистами» обзывают кого угодно (примерно как ультраправые кого им угодно записывают в «коммунисты»). Статья же превращала ярлык в мишень. Что, собственно, теперь и подтверждается.

Поводом для возбуждения дела стала публикация «Списка жертв политического террора в СССР». В трёхмиллионной базе обнаружились три человека (Рудольф Наймиллер, Пётр Долженков, Пётр Двойных), осуждённые за сотрудничество с немецкими оккупантами. Представители «Мемориала» в своё время объясняли, что составление базы – огромный объём работы, и единичные сбои практически неизбежны. (Каждый, кому приходилось как-то работать, вздохнёт и согласится.) Имена трёх человек были из базы удалены в сентябре позапрошлого года. Но по прошествии полутора лет об этих удалённых вспомнили. Власти сочли, что пора.

Если говорить о реабилитации нацизма – разумеется, недопустимой – то обращает на себя внимание, например, широкое распространение в РФ символа «Z». В своё время последняя буква латинского алфавита служила эмблемой 4-й полицейской мотодивизии СС и шифром блока казней в концлагере Заксенхаузен. Но главное даже не в символике. Идеологическая диктатура, культ государства и военно-полицейского насилия, накручивание ненависти к другим народам – характернейшие черты нацистского режима. Равно как и тотальная пропагандистская ложь. Реабилитация нацизма опаснее в деле, нежели в случайных и исправленных ошибках.

При обысках изымались компьютерные принадлежности типа флешек, антивоенные значки, знаки ликвидированной организации. Адвоката Александру Маркову к обыскиваемым не пропускали. Ян Рачинский, Ирина Островская, Олег Орлов побывали на допросах в Тверской райпрокуратуре и СК. В отношении Орлова ещё одно уголовное дело возбуждается персонально. Один из его сетевых текстов подводится под статью 280.3 часть 1 УК РФ – «Публичные действия, направленные на дискредитацию использования Вооружённых Сил Российской Федерации… или исполнения государственными органами Российской Федерации своих полномочий». Он переведён в статус обвиняемого, взята подписка о невыезде.Вопрос, для чего это понадобилось, задавать бессмысленно. «Рациональной» задачи здесь нет. Есть властные представления о прекрасном, исключающие не то что существование – память о «Мемориале». Ещё во время суда встречались либеральные интеллектуалы, уверенные, будто «попугают и отстанут», а запрещать не будут: дескать, «Путину не выгодно» уничтожать законопослушный «Мемориал». Некоторые по сей день продолжают взвешивать выгоды-невыгоды – приписывая властям свои представления об этих материях. Которые вовсе не являются универсальными. Чиновники и силовики РФ рассуждают совсем иначе, нежели российские правозащитники. И выгоду видят в другом.

«Почему вы это делаете? – Потому что можем». Интеллигентный человек решит, что с ним шутят. И ошибётся. А уж идеологию «больше ада», в «вагнеровском», например, исполнении, вообще неспособен рассмотреть. Не говоря об осознать.

Политическое положение в современной России таково, что карательная машина действует своим ходом. Репрессии уже самоцель. Тем более в отношении тех, кто прежде «засветился» в оппозиционности или либерализме. Не говоря уж о людях, для которых репрессии советской истории значили «никогда больше!»

Ордер на арест Владимира Путина, выданный Международным уголовным судом, толкает Кремль не только к самоизоляции вовне, но и к ужесточению внутри. Продолжаются бои в Украине. Совершился рейд на территорию РФ – причём не украинских войск, а запрещённого в РФ за «экстремизм-терроризм» РДК. Весь год регулярно сообщается то о поджогах, то о попытках поджогов на государственных объектах. Уже не только военкоматов. Несколько дней назад произошёл пожар в Погрануправлении ФСБ по Ростовской области – сегодня ответственность взяла на себе ранее неизвестная организация «Чёрный мост». Ситуация и так накалённая, а тут ещё не исчезнувший «Мемориал» со своим memento.

Даже главная кремлёвская новость – визит Си Цзиньпина – может пониматься не только во внешнем, но и во внутреннем разрезе. Недаром генсек КПК говорил об избрании Путина в будущем году. Казалось бы, не межгосударственное дело. Но это как посмотреть. Во всяком случае, товарищу Си есть что предложить по части закрепления власти.

В таких условиях ужесточение репрессивных мер выглядит закономерным. «Изменение выходного сигнала приводит к такому изменению входного сигнала, которое способствует дальнейшему отклонению выходного сигнала». Положительная обратная связь. Положительного, правда, мало. Разве что неуклонное в путинское двадцатилетие сокращение количества заключённых. Но не политических.

Виктор Фролинский, специально для «В кризис.ру»