Российское правосудие ныне неторопливо. Такого, чтоб следствие в десять дней, обвинительное заключение за сутки до заседания, высшую меру в исполнение немедленно – как после убийства Кирова – теперь не практикуется. Наоборот: многолетнее заключение до приговора, изматывающее затягивание, камеры и спецтранспорты, прессование процедурной бесконечностью. Этим торможением государство достигает тех же репрессивных целей. Пусть в меньших масштабах, чем прежде. Как с Владимиром Барсуковым.
Через месяц исполнится 22 года, как убита Галина Старовойтова. 18 лет назад были арестованы и 15 лет назад осуждены исполнители убийства. 7 лет назад Следственная служба УФСБ по Петербургу и Ленобласти интенсивно возобновила расследование. 5 лет назад приговорён организатор. Но заказчик не назван до сих пор. Считается, что он неизвестен. Также не установлен и мотив одного ключевых преступлений «лихих девяностых». Да и последующего времени тоже – гибель Галины Старовойтовой стоит в одном ряду с гибелью Бориса Немцова.
Но никак не скажешь, чтобы дело было забыто. Наоборот, раскручивается виток за витком. Заказчика и мотива как не было, так и нет, зато вслед за осуждённым Михаилом Глущенко торжественно провозглашён второй организатор убийства. В очередной раз обвинён Владимир Барсуков – прежде известный как лидер «тамбовского бизнес-сообщества». Авторитетный предприниматель 1990–2000 годов. Даже возведённый молвой в ранг «ночного губернатора» (под фамилией Кумарин).
Из года в год, уже раза три-четыре, почти официально ожидалась передача дела в суд. Выработался даже сезонный рефлекс: это ожидалось по осени. Потом к Новому году. Потом… ну, понятное дело, праздники. Потом весна, кто же весной об осени думает. Потом лето. Наступала осень – откладывали к Новому году. Потом – см. выше. Владимир Барсуков оставался в камере. Сначала на спецблоке «Матросской тишины». Потом в тюремной больнице «Крестов».
За это время Барсукова успели приговорить по делу о покушении на миллиардера Васильева. Осудить, несмотря на оправдание судом присяжных. Перевезти из Москвы в Петербург. Ещё раз приговорить за оргпреступное сообщество из двух человек на основании фактически дезавуированных показаний. Но по делу Старовойтовой царил штиль. Прерываемый разве что транспортировочной суетой: Барсукова то отправляли отбывать срок в кировское лечебно-исправительное учреждение, то строго секретно возвращали обратно в питерские «Кресты». Снова чего-то ждать.
Сейчас возникли разговоры об этапировании назад в ЛИУ-12. Ибо сроки опять сбиты, когда в суд, неизвестно, а находиться в СИЗО осуждённому вроде как неположено. Со своей стороны, Следственный комитет размышляет об этапировании в Москву. Чтобы именно там, по неизвестной логике, разбираться с делом о двух убийствах 2000 года, совершённых в Петербурге (погибли друзья Барсукова, в чём, разумеется, он и обвиняется). Это спецвагон в условиях пандемии при повреждённых лёгких (не говоря, что без руки). Возможно, несколько дней такого путешествия. Похоже на угрозу убийством.
Нормальные чудеса на виражах для 64-летнего инвалида первой группы. Особенно в условиях пандемии. В его обстоятельствах такие концы сами по себе похожи на регулярные предложения, от которых нельзя отказаться. Хотя Барсуков всё равно отказывается.
Между тем, именно суд по делу Старовойтовой мог бы стать общественно полезным мероприятием. Многое прояснить в политической системе РФ и её почти четвертьвековой эволюции к нынешнему фантасмагорическому состоянию. Мог бы даже что-то изменить. По крайней мере, в общественном сознании. Не потому ли так длинна к нему дорога? Не всем ведь нужна ясность. И тем более изменения.
Понятно, что суть дела в политике (конспирологические «денежные» версии давно опровергнуты). Очевидно и – в чьей политике… Слишком много за два десятилетия сбылось того, о чём мечтали те, кто ненавидел Галину Васильевну. Либерального демократа по сути, а не по анекдотично-зловещему партийному названию. Но все эти очевидности остаются на уровне конфиденциальных разговоров и осторожной аналитики. В политических, юридических и полутеневых кругах довольно детально обсуждалась жёсткая конфронтация между Старовойтовой и ЛДПР, мрачно-державной партией чёрно-юморного лидера. Разные при этом звучат фамилии. Но кто не осуждён, тот невиновен. Это пока ещё аксиома. Хотя часто забываемая в нынешних правовых реалиях РФ.
Постановление о привлечении Барсукова в качестве обвиняемого по уголовному делу N 55 появилось полтора года назад. В этом документе утверждается, будто «собранные по делу доказательства дают достаточные основания обвинять Барсукова В.С.» по статье 277 УК РФ – «Посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля». В качестве «организатора преступления» (в разъяснение чему приводится уточняющее обвинение по статье 33 УК РФ). Далее идёт описание, как с весны 1998-го Барсуков – в то время, если кто не помнит, один из крупнейших предпринимателей Петербурга, вице-президент руководителей Петербургской топливной компании – принял решение физически ликвидировать Старовойтову. Вместе с «неустановленным лицом». Ради желания этого лица «прекратить государственную и политическую деятельность депутата Государственной Думы, видного политического деятеля, лидера федеральной партии «Демократическая Россия», учредителя регионального общественно-политического движения «Северная столица». Её активная политическая деятельность, как известно, «вызывала острое неприятие оппонентов, вплоть до ненависти у отдельных из них».
Дальше рассказывается, как Барсуков в питерском гребном клубе на Вязовой дал соответствующее указание Михаилу Глущенко (в то время – депутату Госдумы от ЛДПР), а тот во всеволожской бане на Полевой приказал Юрию Колчину, «пользуясь несомненным авторитетом у последнего». После чего – преступная группа, пистолет-пулемёт «Аграм-2000» и выстрелы на канале Грибоедова вечером 20 ноября 1998-го. «Таким образом, Барсуков В.С. совершил соучастие в форме организатора…»
Правдоподобие этой версии многократно обсуждалось и анализировалось. Мало кому такая картина представляется вероятной. Между Барсуковым и Старовойтовой не было никаких конфликтов. Их интересы нигде не пересекались. Идеологическая ненависть Барсукову совершенно чужда. Да ещё к Старовойтовой или таким, как она. Ставшая известной его переписка с Виктором Шендеровичем начисто это исключает. Остаётся одно: аномальные симпатии Барсукова к «неустановленному лицу», болезненное стремление исполнить желание этого неизвестного. Причём бескорыстно, ибо в следственных документах ничего не говорится ни об оплате убийства, ни вообще о какой-либо выгоде для Барсукова от совершённого преступления. Странный мотив. Словно речь идёт о «юноше бледном со взором горящим», а не о лидере тамбовского сообщества и ночном губернаторе Северной столицы.
Даже зная политическое устройство современного судопроизводства РФ, трудно, очень трудно сказать, что со всем этим сделается в суде. Тут могут сломаться даже самые надёжные схемы «спецправосудия». Которые уже трижды успешно применялись к Владимиру Барсукову, отлившись в 23,5 года заключения по нескольким приговорам. Однако всему есть пределы.
Постановление о привлечении датировано 4 апреля 2019 года. Но след был взят ещё в 2013 году. С подачи Михаила Глущенко, чья вина в организации этого убийства установлена в полной мере. Равно как и вина в вымогательстве у братьев-предпринимателей Шевченко. На подходе процесс о тройном убийстве на Кипре в 2004 году – в смерти Вячеслава Шевченко, Юрия Зорина и Валентины Третьяковой обвиняется всё тот же Михаил Иванович.
В таких обстоятельствах совпадение глущенковского интереса с государственным оказалось закономерно. В форме досудебного соглашения. Глущенко приманился на перспективу скощения срока за нужные власти слова. Слова же эти требовались власти для показательной расправы над Барсуковым. Чтобы не возникало желающих в альтернативные губернаторы, если из Кремля безальтернативно продиктовано. Или отстаивать независимость топливных операторов, уже предназначенных на скупку сечинской «Роснефтью».
За такие провинности режим карает сурово. Не просто приговором – клеймом. Тут мало рейдерства, вымогательства или даже покушения на олигарха местного масштаба. Тут нужно убийство женщины-депутата демократических взглядов. Заодно можно попробовать смонтировать легенду о «справедливости» (как пытались генералы Ярузельский и Кищак при убийстве гэбистами ксендза Ежи Попелушко). Мол, не близка была Старовойтова нынешнему Кремлю, а вот – судим и сажаем. Ну и конечно – отвести стрелки от «неустановленного лица». О неизвестности которого столько уже сказано, что, как в сериале про Штирлица, «даже Шольц догадался».
Версия следствия о Барсукове-организаторе убийства Старовойтовой держится исключительно на показаниях Глущенко. Но даже в его позиции нет теперь уверенности. Не случайно пять месяцев назад ему было отказано в условно-досрочном освобождении. «Кипрское дело» неотклонимо приближается, и человек лихого времени, оказавшись на УДО, вполне мог бы рискнуть и рвануть. После чего ищи ветра. Однако Михаил Иванович способен и на ответку: взять да забыть свои показания насчёт Барсукова. Если что, он забывает и как его зовут, и на каком языке он говорит. А уж какие-то показания…
В таких обстоятельствах оптимальным представляется ждать. Правда, непонятно чего. Доказательная база обвинения от времени не укрепляется. Скорее, от затяга расшатывается.
Роман Андреев, специально для «В кризис.ру»