Саадун и Махзен

В смертные приговоры именем «ДНР» верят пока немногие. «МММщик Пушилин» не поэт Агостиньо Нето. Георгиу-Каллэн и его подельники  на процессе в Луанде шансов не имели, сколько бы ни просили за них главы государств и правительств. Эйден Аслин, Шон Пиннер и Саадун Брагим могут остаться в живых. Но сегодня им грозят казнью. Двум британцам и марокканцу. Тем временем король Марокко поздравляет президента РФ. «Они всегда договорятся».

Саадун Брагим моложе всех: ему 21 год. Аслину – 27, Пиннеру – 48. Оба британца опытные военные. Пиннер вообще профессионал, служил в Королевском английском полку и боснийской миссии ООН. Аслин вместе с курдами воевал в Сирии против ИГИЛа (видимо, поддерживая запрещение этой группировки в России). Брагим приехал в Украину три года назад, учился в Киевском политехе на факультете аэродинамики и космоса. Завёл много украинских друзей. Принял страну как свою и пошёл за неё воевать: «Против Украины творится несправедливость». Зная пять языков, служил военным переводчиком и водителем.

Трое сошлись в 36-й бригаде морской пехоты ВСУ, защищая украинский Мариуполь. Наскоро приговорены как «наёмники». Хотя служили в регулярных вооружённых силах. Смысл судебного акта примерно тот же, что на ангольском процессе 1976 года. Прилепить идеологический ярлык «наёмничества», обвинить противника в военных преступлениях. Вполне предсказуемый ход. Понятный на фоне увиденного миром в Буче и Бородянке. Разница, правда, в том, что коммунистические правители Анголы устроили суд после несомненной военной победы. Как завершающий аккорд это смотрелось сильно. А вот торопиться с такими вещами посреди боёв смотрится так себе. Вроде торжественно навороченной расправы с пленными.Если говорить о международно-политическом аспекте, то с Аслином и Пиннером всё понятно. Британия ненавистна Кремлю уже почти как Польша. Политика Бориса Джонсона – no comments. Но с Брагимом сложнее.

Не так много поздравлений получил Владимир Путин 12 июня 2022 года. Прислали телеграммы Ким Чен Ын, Лукашенко, Ортега, Сердар Бердымухамедов. Король Салман. Эмир Тамим. Алиев и Пашинян – оба из Карабаха. Красносельский из Приднестровья. От признанного Кремлём «ОРДЛО» поспешили и Пушилин, и Пасечник. Вассалы-смотрящие, социально-близкие диктаторы, партнёры по госнефтебизнесу. Однако выделяется такой текст: «Рад передать поздравления и наилучшие пожелания. Пользуясь случаем, хочу выразить признательность за глубокие отношения, которые связывают наши страны». Подпись: король Марокко Мухаммед VI.

Ни единого королевского слова о Саадуне Брагиме. Приговорённом за три дня до празднества и признательности.

2 марта Генеральная ассамблея ООН приняла резолюцию, осуждающую вторжение РФ и выражающую поддержку Украине. Эту позицию поддержали голоса 141 страны. Против выступили 5 – представители самого Путина, Лукашенко, Ким Чен Ына, Асада и Афеверки. Воздержались 35 государств – например, Армения и Ангола, Китай и Куба, Вьетнам и Лаос, Иран и Никарагуа, ЦАР и ЮАР.

Но ещё 18 делегаций вообще избежали присутствия при голосовании. Как Азербайджан, Узбекистан, Эфиопия, Буркина-Фасо. Даже венесуэльский Мадуро предпочёл не мелькать. И так же – Марокко, держава Мухаммеда VI.Тому есть объяснение. У марокканских властителей своя война, своя геополитика. Конфликт в Западной Сахаре длится скоро пятьдесят лет. Война, как принято считать, кончилась перемирием 1991-го (нечто вроде Минских соглашений). Но спецоперации продолжаются. Регулярные войска Марокко против боевиков Фронта ПОЛИСАРИО.

Марокканские власти из Рабата через Эль-Аюн контролируют три четверти Западной Сахары. Частично признанная Сахарская Арабская Демократическая Республика – из алжирского Тиндуфа через лагерный комплекс Тифарити – удерживает остальное. Обе стороны стараются свои зоны расширить. С точки зрения королевского правительства, молодому марокканцу есть где воевать. Не в Украине. А представления парня о (не)справедливости для монархии не слишком важны.

Ныне ПОЛИСАРИО – организация левых националистов народа сахарави. Но начинал Фронт с коммунизма. На «марксистов пустыни» обратили внимание соответствующие инстанции СССР. Советская дипломатия и спецслужбы поддерживали ПОЛИСАРИО против Марокко. Хотя старались затеняться за алжирскими президентами Бумедьеном и Бенджедидом, ливийским диктатором Каддафи. Традиция, связи, оперативные методики в Москве не теряются. Российское подключение на стороне ПОЛИСАРИО крайне нежелательно для официального Рабата.

«Махзен скорее пожертвует подданным, чем разозлит Путина», – говорит голландскому корреспонденту марокканский журналист. Вероятно, многие читатели примут «Махзен» за прозвище монарха. Но это будет ошибкой. На марокканском диалекте арабского Махзен слово означает «государство», «правительство», правящая элита. Иначе говоря: номенклатура. От придворного машура до муниципального мухтасиба. Те, кого польские рабочие вогнали в термин «они».

Марокканцы не зацикливаются на первом лице, будь он сто раз король. Понимают его значение, но не забывают систему, которая порождает персону. Знают, что проблема шире и глубже.Независимость Марокко от Франции и Испании была провозглашена в год XX съезда. Колониальное правление длилось здесь менее полувека и сохраняло многие атрибуты суверенитета. В независимом государстве продолжилась династия Алауитов. Ныне почти 360-летняя, дольше российских Романовых. Уже не в султанском, а в королевском статусе. Первым марокканским королём стал Мухаммед V, он же последний марокканский султан.

Раньше правители Рабата не боялись злить московских коллег. В Северной Африке возник новый форпост антикоммунизма и антисоветизма. С Америкой, с Францией, с франкистской Испанией установились наилучшие отношения. Арабское королевство поддерживало конфиденциальную связь с Израилем, более всего по линии спецслужб. Марокканская госбезопасность DGSN-DGST-DST являлось достойным партнёром Моссада. Хотя иногда израильтяне держали дистанцию. Например, когда марокканцы просили помочь в заграничных ликвидациях своих оппозиционеров.

Особенно активен в Холодной войне был Хасан II – сын Мухаммеда V, отец Мухаммеда VI. Именно при нём началась и формально закончилась война в Западной Сахаре. По тогдашним понятиям, ещё один участок глобального антикоммунистического фронта. Войска Хасана II – «отлично обученные, дисциплинированные, направляемые железной рукой» – в 1977 году спасли заирского диктатора Мобуту от сноса из Анголы. Руководить экспедицией прибыл королевский ближайший доверенный – начальник DST генерал Ахмед Длими. Он же представлял Марокко в «Клубе Сафари» – антикоммунистическом союзе разведок: французско-жискаровской, садато-египетской, шахско-иранской, саудовско-халедовской и мароккано-хасанской.

Марокканцы много сделали и для торможения коммунистов в джунглях, и для египетско-израильского альянса, и для разворота сомалийского президента Барре от СССР к Западу. Спецвзвод из Рабата расстрелял кимирсеновского дружка Франсиско Масиаса Нгуэму в Экваториальной Гвинее. Генерал Длими попытался помочь Бобу Денару свалить в Бенине марксистского диктатора Матьё Кереку, но даже ему удавалось всё-таки не всё. В Чаде марокканцы помогали Хиссену Хабре. Хасан II был из главных арабских союзников Жонаша Савимби и его Юниты. Одно это говорит практически обо всём.

Отношения же Марокко с Советским Союзом были весьма корректны. Случалось даже ограниченное техническое сотрудничество. Когда королю выражали недоумение по этому поводу, он отвечал: марокканцы – мусульманский народ, могут жениться на двух.

Но западная ориентация отнюдь не означала демократических порядков. Хасан II правил 38 лет, с 1961-го по 1999-й. Почти тридцатилетие из этого срока называют в Марокко «свинцовые годы». Погибли тысячи оппозиционеров, от коммунистов до консерваторов. Генерал Длими знал своё дело и подчас допрашивал лично. Лидер протестного движения Мехди Бен Барка в 1965 году бесследно исчез в Париже. Что случилось, доподлинно неизвестно. Хотя догадаться нетрудно.

Несколько раз король раскрывал заговоры. Он реально пережил два покушения. Крупнейший путч был подавлен в 1972 году. Главарём объявили многолетнего министра Мухаммеда Уфкира. После этого Хасан II сказал, что отныне не верит никому. Прошло чуть больше десятилетия, и в странной автокатастрофе погиб генерал Длими, подавлявший мятеж Уфкира. Король промолчал. Пошли слухи, будто Длими готовил чуть не республиканскую революцию во имя прав человека и погиб под пытками в королевском дворце. Но думается, всё было проще…

А в 1990 году Хасан II организовал при себе Совет по правам человека. Почти как у Путина. Освободил две тысячи политзеков. Разрешил многопартийность. Пустил в правительство системных оппозиционеров. Дух 1989-го. Импульсы свободы с Арбата не обошли Рабат.

Мухаммед VI зашёл дальше. Права человека, равноправие женщин, смягчение цензуры, борьба бедностью и коррупцией – марокканское начало 2000-х. Была даже создана комиссия по расследованию жестокостей времён Хасана II. Заранее оговаривалось – никаких имён оглашаться не будет. Но всё равно шаг вперёд. Кстати, то время, путинский первый срок, и в РФ порой вспоминается как «годы надежд на прогресс».

Очень они всё-таки похожи. Не только в Марокко и России. Если бы ещё умели вовремя отваливать! Но тогда они не были бы ими.

Арабская весна 2011-го прошлась и по Марокко. Многотысячные демонстрации в Рабате, Касабланке, Марракеше, Танжере: «Долой самодержавие! Народ пришёл за демократией!». К лету 2012-го протесты докатились до рабочих районов. В касабланкском Сиди-Бернусси зазвучали неприкрытые угрозы Махзену. Рабатская молодёжь едва не сорвала празднование годовщины коронации: «Хватит рабства! XXI век на дворе!» И хотя не обошлось без полицейского замеса, король пообещал и даже провёл конституционную реформу. Не сказать, чтобы совсем путинскую. Берберский язык, наряду с арабским, стал вторым государственным. Расширились полномочия парламента и премьера. А это в Марокко всё же не Госдума и не Мишустин.

В прошлом году в Марокко прошли парламентские выборы. Правящая Партия справедливости и развития (эрдогановское, заметим, название) подверглась полному разгрому. Победило оппозиционное Национальное объединение независимых. Его лидер назначен премьер-министром. Среди депутатов приверженцы Бен Барки, социалисты, даже бывшие коммунисты.

Вот только… Проигравшая ПСР – консервативно-монархическая партия. Победившая НОН – либерально-монархическая. Лидер ПСР экс-премьер Абделила Бенкиран – доверенное лицо короля. Лидер НОН премьер Азиз Ахануш – близкий друг короля. Всех их зовут – Махзен.

Конечно, правящий режим РФ никогда бы не рискнул вместо «Единой России» поставить «Справедливую Россию». Это слишком круто. Но многое в марокканской политической системе – голубая мечта путинизма.Король Марокко – глава государства, главнокомандующий вооружёнными силами, глава судебной системы, духовный глава марокканских мусульман, «символ нации и прочности». Ему подотчётно правительство. Он созывает и распускает парламент. Его личность законодательно священна и неприкосновенна. Критика короля запрещена. Отдельно запрещено обсуждение его имущества. Он, кстати, первый в стране банкир и инвестор с личным состоянием более $2 млрд. Действительно, что тут обсуждать-то.

Фейки и дискредитация короля сурово караются по аналогам 207.3. Запрещено и обсуждение принадлежности Западной Сахары. Это Марокко, вопрос закрыт. Кто не понял, есть аналог для 280.1. Не рекомендуется разжигать ненависть к Махзену – «экстремизм» жёстко наказуем. «Новое дворянство» Москвы оценит порядки Рабата.

«Махзен и молодёжь исполнены взаимной ненависти, – пишет марокканское диссидентское издание “Шааб” (“Народ”). – Традиционная власть угнетения и репрессий творит свои дела во тьме. Благословенны восстания молодых против насилия и лжи».

Саадун Брагим – не Махзен. «Марокканская общественность требует освобождения, марокканское правительство хранит молчание», – констатирует «Аль-Джазира». Парламентская оппозиция и Совет по правам человека требуют от правительства энергичных действий. Соцсети отражают массовую солидарность с парнем. Цитируется заявление Управления ООН по правам человека, где смертные приговоры военнопленным приравнены к военным преступлениям.

Хотя единодушия нет: «Да пребудет Аллах с его родителями, но ему промыли мозги. Бросили на поле боя в Донбассе, где ему нечего делать». Некоторые заходят и дальше: «Сражаться с оружием в руках в чужом конфликтном регионе – создавать угрозу для королевства. Мы не должны возвращать его». Но такое всё же исключение.

Королевство… Почти синоним Махзена. А он ещё и отличает справедливость от несправедливости. Опасно.

Роман Шанга, специально для «В кризис.ру»