«Только два предусмотрено вида государственно-властных наград»

Неделю назад от российского президента Путина посмертно получил орден Мужества Максим Фомин, известный как Владлен Татарский. На следующий день от ангольского президента Лоренсу прижизненно получил орден Военных заслуг Антониу Карлуш Жорже, известный как Кажо. Фомин-Татарский прославился фразой: «Всех убьём, всех ограбим, всё как мы любим». Жорже-Кажо выражался проще: «Будешь говорить? А вы что возитесь? Давайте его сюда!» Того и другого награды нашли недаром.

Российско-ангольская перекличка регулярна и не случайна. Именно в Анголе при душ Сантуше был установлен первый в мире путинистский режим. В России при Путине номенклатурная олигархия лишь скопировала систему душсантушизма. Ангольский вариант изощрённей и эффективней. Несопоставимы по историческому масштабу фигуры Владимира Путина и Жозе Эдуарду душ Сантуша, несравнима блёклая вялость «ЕдРа» с чудовищной силой МПЛА. Но мёртвый «военкор» и старый каратель – равным образом опорные символы своих государств.

Вириату да Круш и братья Пинту ди Андраде, основатели МПЛА, в страшном сне бы не увидели, будто лидерам народно-освободительного движения нужна собственная карательная служба. (Как и наши перестроечные демократы считали абсурдом обзаведение силовыми подразделениями. Хотя случалось, тогдашние группы кололись и рушились на этом, как ленинградский Соцдемсоюз 1988-го.) Для Агостиньо Нето личная секьюрити разумелась сама собой. Броская черта того «движенья направо», которое заметил с приходом Нето прозорливый да Круш. Оно и понятно: Нето твёрдо решил победить.

Спецслужбой Нето командовал Луди Кисасунда, в скором будущем первый генерал ангольской госбезопасности. Прославился он не боями с колонизаторами, а истреблением инакомыслия в самой МПЛА. Опергруппы Кисасунды огнём и мечом прокатывались по базам своей же партизанской армии. Отклонявшихся от генеральной линии убивали на месте, невзирая на боевые заслуги. Не прошло трёх недель после провозглашения независимости, как 29 ноября 1975-го под началом Кисасунды была учреждена ДИСА – Директорат информации и безопасности Анголы. Ныне это ангольская государственная дата – День разведывательного сообщества.

«Народная Республика Ангола», – с придыханием произносил на суде наёмник Густаво Грильо, спасаясь от смертного приговора. Президент любил подхалимаж, и Грильо оставили в живых. Хотя четверых расстреляли.Ангольская ЧК, как обычно на заре большевизма, была силой лихой и энергичной. Кадры в ДИСА подбирались хваткие, фанатичные, молодые-наглые, на всё готовые, вознесённые над всеми «законами». Встречались среди них выходцы из колониальной знати и среднеклассного мещанства. Образованные и зажиточные. Нередко мулаты, как замдиректора ДИСА Энрике Сантуш Онамбве. А то и белые, как начальник тюремного отдела Элдер Феррейра Нето. Знаменитые «двадцать пять семей Луанды» увидели в немеркнущем учении марксизма-ленинизма надёжный способ сохранить элитное положение и обуздать «чернь». Пройдёт полтора десятилетия, и российские гэбисты с комсомольцами то же самое увидят в идеях демократии и капитализма.

Но Кисасунда вполне владел пригожинскими кадровыми методиками. Шли в офицеры ДИСА и другого типа товарищи. Снизу, попроще. Тот же Карлуш Жорже, отсидевший при португальцах. Как Фомин, не за политику, хотя до банка не добрался.

Строилась ДИСА по типовым схемам спецслужбы – разведка, контрразведка, оперативно-следственные бригады, боевой спецназ, технические группы, тюремный конвой, хозуправление. И круто соединила наследие ВЧК—ОГПУ—НКВД—КГБ, гестапо и СД, Штази и ПИДЕ. А также древних и средневековых африканских королевств с их осведомителями при купеческих караванах. Прикомандированные к городским кварталам, деревенским общинам, нефтепромыслам и базарам, партячейкам и армейским частями, дисовцы формировали стукаческие сети, выявляли неблагонадёжных, расправлялись с подпольщиками. Пытались внедрять резидентуры на повстанческих территориях, но вот с этим получалось когда как.

Главным делом ДИСА снова стал террор внутри МПЛА. Сначала повязали молодых романтиков-маоистов. Но самый адский час прогремел 27 мая 1977-го – подавление мятежа Нитишташ.

Ниту Алвиш и его сподвижники были просоветскими ультракоммунистами. По идеологии и политике они мало отличались от диктатора Нето. Но чернокожие армейцы ненавидели мулатов-партаппаратчиков. Особенную ярость вызывали палач Онамбве, военный министр Ико Каррейра и «серый кардинал» Лусио Лара – олицетворения правящей богемы. Этих к стенке, а остальные пусть метут улицы!

Было в этом что-то от здешнего Гиркина и сообщества «военкоров». Был и сходный отклик. На антиолигархический популизм повелись многие неплохие ребята. «Бессмертный монстр» Жакоб Каэтану с бойцами 9-й бронебригады. Пацанва трущобного района Самбизанга во главе с футболистом Киферро. Они не задумывались, кого могут посадить себе на шею в лице ведущих Нитишташ. Видели одно: бить и гнать зажравшихся бюрократов Нето и свирепых костоломов Кисасунды.

Нескольких высокопоставленных номенклатурщиков Нитишташ захватили в заложники. И отдали чернокожему глубинному народу в Самбизанге. Дальнейшую их судьбу лучше лишний раз не описывать. Онамбве считает несправедливым, когда дисовцев называют палачами – мол, связали бы вас самих колючей проволокой эти милые романтики-мятежники, так запели бы вы по-другому. Но показательно: некоторые ангольские «мирнооппозиционеры» до сих пор утверждают, будто заложников убили не мятежники, а дисовцы. Называют даже конкретное имя – Тони Латон. Примерно как теперь рассказывают, будто Дугину и Татарского подорвали «свои из спецслужб»… Конспирология и стремление быть потерпевшими очень сильны в этой среде. На всех континентах. То и другое очень помогает тиранам.Не приходится рассказывать, что такое подвалы «ДНР». А в Анголе в тех же целях сгодились средневековые форты старой португальской крепости. Офицеры ДИСА допрашивали там пленных мятежников. Потом расстреливали, как Алвиша, или душили, как Каэтану. Киферро до тюрьмы не довели – с глубинным народом разговор самый короткий. Самбизангу кубинские танки сносили с лица земли.

Возглавлял Нето. Руководил Кисасунда. Курировал Онамбве. Следующей фигурой выступал Кажо. Его излюбленным инструментом был кнут с шипом. Кнут назывался «Маркс», шип назывался «Ленин».

«Никогда не забуду тот день, тот неописуемый садизм, – рассказывает журналист Вильям Тонет, один из немногих оставшихся в живых после такого допроса. – Удар утюгом в затылок. Вычищать языком пыточную камеру… Это был геноцид». «Под мрачным взглядом Кажо нас осталось двадцать два из сорока четырёх, – вспоминает другой заключённый по имени Жозе Рейш. – Карлуш Жорже возглавлял экспедиции ДИСА на кладбище. С расстрелами над братской могилой». Участвовал Кажо и в допросе самого Ниту Алвиша. Потом три десятка пуль и сброс трупа в океан.

В тот май Кажо ещё не было тридцати. Но карьера уже впечатляла. Не хуже сорокалетнего Татарского. Служил Кажо в центральном аппарате. Фактически занимал третье место в иерархии ДИСА, после Кисасунды и Онамбве (следом шли начальники расстрельных спецгрупп Тони Латон, Нелсон Питоко, Эдуарду Велозу). Два с половиной года Жорже-Кажо шёл в авангарде репрессий. Численность погибших в «ангольском Холокосте» не определена до сих пор. Мало кто верит официальной цифре пятнадцать тысяч. Восемьдесят тысяч полагают преувеличением. Обычно называют от тридцати до шестидесяти тысяч. Если по верхнему пределу, это каждый сотый анголец того времени. Если по нижнему, то убили одного из каждых двух сотен.

Агостиньо Нето стало неловко появляться на африканских саммитах. Тогда он мастерски перевёл стрелки на палачей-исполнителей: вас, мол, что, об этом просили?! «Меня спрашивают: “Где мой сын?” И я, товарищи, не знаю, что отвечать!» – возмущался товарищ президент. Умер он в сентябре 1979-го, но ДИСА закрыл в июне.

Теперь-то путинистам на всё плевать. А прежде диктатуры стеснялись откровенной гнуси. «Найдём живыми или мёртвыми. И не будем тратить времени» – это Нето. «Мочить в сортире… Всех убьём, всех ограбим… Специальная военная операция…» – это известно кто. Всё-таки разница.«Во всех коммунистических государствах есть полиция, подобная ПИДЕ» – писали в своих листовках португальские антикоммунисты. Разумеется, не остались без чекизма-гэбизма преемники Нето. Кисасунду и Онамбве отодвинули в тень, но заменитель ДИСА образовался тут же. Сначала эти функции приняло МВД (по-португальски – МИНИНТ). Потом Министерство госбезопасности (МИНСЕ). Возглавляли его поочерёдно генералы Дину Матрос и Кунди Пайхама. Уже несколько иные типы, адекватные не адскому фанатизму Нето, а холодному прагматизму душ Сантуша. Твердокаменные марксисты-ленинцы, жестокие каратели, преуспевающие коррупционеры-миллионеры. Прежние кадры ДИСА, типа Кажо, оставались при деле. Но не сказать, чтобы сильно преуспевали в гражданской войне с антикоммунистическими леваками УНИТА.

Жонаш Савимби, естественно, завёл в УНИТА свою спецслужбу: БРИНДЕ – Национальная бригада защиты государства. Партизанским государством была в деревенской глуби Народно-Демократическая Республика Ангола. Край братвы, где «крепость каждой хаты». Не зря всё же Владимира Зеленского сравнивают теперь с Савимби. Повстанческая вольница диалектически сочеталась с «тайной идеологией», военной дисциплиной и системным жизнеобеспечением. Начальник БРИНДЕ Мартинью Эпаланга входил в круг ближайших соратников Савимби. Аналитики МИНСЕ вынужденно признавали: сотрудники БРИНДЕ как бы не превосходят их в профессионализме, а в энтузиазме однозначно.

Военной столицей повстанцев являлась Джамба. На местном наречии – Слон: «Здесь, среди слонов, на берегу, где нет границ земли и мира, поднимаются храбрость и мужество». Дети Джамбы 1980-х поныне вспоминают то время как золотую эру (в том числе добрых весёлых бриндевцев: «Привет! А расскажи-ка нам…»). 2 июня 1985 года здесь прошла международная конференция антикоммунистических боевиков – Джамбори: «Мы готовы освободить народы от советского империализма». Кстати, прошло шесть лет – и… Этот опыт не забыт наследниками АБН. К слову сказать.

После конца СССР президент душ Сантуш, он же ЗеДу, провёл свою перестройку. Гораздо техничнее и успешнее, нежели Михаил Сергеевич. Декларирование многопартийной демократии и рыночной экономики (особенно) позволило задружиться с Западом. Заодно выставить Савимби врагом мира и спокойствия. Даже Хэллоуинское побоище осенью 1992-го не изменило этого восприятия. В известном ныне духе – надо, мол, прекратить войну с учётом сложившихся реалий и интересов обеих сторон… Слыхали, как же.

В порядке перестройки было расформировано МИНСЕ. Три года в Анголе формально не было политической полиции. Такая «турбулентность» не могла быть постоянной. В 1994 году появилась Служба информации (СИНФО) – сначала в структуре МИНИНТ, потом в президентском подчинении. Гэбисты-«информационщики» были теперь урезаны в полномочиях, лишены боевых подразделений, потеряли право арестовывать и обыскивать. На это, впрочем, хватало полиции. Дело же СИНФО – исследование, аналитика, прогнозирование. Бдительно следили за стабильностью власти МПЛА, лидерства ЗеДу и духовных скреп душсантушизма. Вмешивались и в социалку – старались сглаживать трудовые конфликты, пока они не переросли в политические столкновения. Особенно отличалась этой мудростью Марианна Лижбоа, первая африканка во главе спецслужбы.

Продолжалась и гражданская война. Но даже Фернандо Миала и Жозе Мануэл – кадровые оперативники с опытом военной разведки, ДИСА и МИНСЕ – не могли укоренить резидентуры СИНФО на унитовской территории. БРИНДЕ оставалось начеку, защищая НДРА от тайных проникновений. Но военно-материальное превосходство правительства при политической изоляции Савимби не могло не сказаться. В январе 2002-го попал в плен Эпаланга, в феврале погиб в бою сам Савимби. Война окончилась, и «алчные правители ограбили народ окончательно».

С 2010 года СИНФО преобразовалась в СИНСЕ – Службу разведки и госбезопасности. Ведомству вернули оперативные полномочия. Руководить поначалу взялся комиссар полиции и министр внутренних дел Себаштьян Мартинш. Однако в 2013 году ему пришлось принестись в жертву. Именно на него свалил душ Сантуш вину за расправу с «ангольской Болотной» – убийство оппозиционных активистов при подавлении протестов в Луанде. На место Мартинша в СИНСЕ поставили карьерного оперативника Эдуарду Октавиу. Во главе МИНИНТ стоял носитель жёсткой линии Анжело Вейга Тавариш. Полицией командовал генкомендант Амброзиу ди Лемуш Фрейре. Всю эту запутанную систему контролировал ближайший к ЗеДу генерал: начальник президентского военофиса и инвестбюро Элдер Виейра Диаш, он же Копелипа (на ангольском жаргоне – «Князь тьмы»).

Как бы то ни было, награждение Кажо было тогда немыслимо. Как и вообще восхваления ДИСА. Наоборот, подчёркивалось отличие от кровавых времён – дескать, можем повторить, но не будем. В уставные задачи СИНСЕ торжественно вносилась защита прав человека и демократических порядков. (Нам есть с чем сравнить: даже при Брежневе не могли звучать бортниковские речи о благотворности 1937-го.) Да собственно, совсем ещё недавно тени кровавой эпохи держались подальше от софитов. Береглись от недовольства властей и мести соседей. Но, как видим, всё течёт-меняется.Сапёр ошибается один раз. Столько же ошибся и душ Сантуш. В 2017 году он решился передать власть Жуану Лоренсу. Всевидящий ЗеДу не предвидел, что ЖуЛо – не ДАМ. Правящий клан подвергся погрому и замене. Вслед за самим Копелипой были отставлены Октавиу, Лемуш, Тавариш.

С 2018 года во главе СИНСЕ стоит генерал Миала. Опытнейший ас военной разведки и теневой политики. Организатор заграничной слежки и похищений. Побывал жертвой номенклатурной грызни: во второй половине 2000-х отсидел три года с подачи Копелипы – поэтому особо не печалился при уходе душ Сантуша. Ныне Миала считается в Анголе «вторым президентом», а то и просто «боссом боссов». Его положение при Лоренсу выше и сильнее, нежели Патрушева или Бортникова при Путине. Пожалуй, даже круче, чем был Копелипа при ЗеДу.

На прежней должности Копелипы восседает ныне генерал Франсишку Фуртадо. В своё время помогавший сажать Миалу, но дело прошлое, теперь друг друга простили. Пост министра внутренних дел занимает генерал Эужениу Лаборинью. В системе МИНИНТ выделена Служба криминальных расследований – СИК. Аналог российского СК возглавляет комиссар Паулу Бендже.

Это не говоря о стодвадцатитысячной полиции, которая в Анголе традиционно военизирована, политизирована и приучена стрелять на упреждение. Генерал-комиссар Арналдо Мануэл Карлуш этим традициям верен и требует от населения надлежащей почтительности. Для полноты картины, есть и ангольский ФСИН – Национальный директорат пенитенциарной службы (ДНСП). Примерно двадцать пять тысяч заключённых на тридцатимиллионную страну – уже на двадцать процентов больше расчётного количества. Возглавляет ДНСП гендиректор Бернарду ду Амарал Гуржел. И надо всей пирамидой Фернандо Миала со своей госбезопасностью.

Против кого такая махина? Тут ничего оригинального. Беспокоит хозяев неблагодарный народ.

УНИТА теперь оппозиционная партия. Легальная, но довольно резкая. Особенно в последние годы, когда лидером стал Адалберту Кошта Жуниор, видевший в детстве расстрелы 1977-го. На демонстрациях УНИТА случаются жёсткие схватки с полицией, отмечался и летальный исход. Партия сохранила БРИНДЕ в формате своей секьюрити. Руководят ветераны из Джамбы, молодые кадры приходят из гаражей, с базаров и бензоколонок. Умеют отбиваться от «титушек», срывать агитпроповские мероприятия, типа «встреч с “военкорами”». Нормальная, в общем, оппозиция.

Но акций, аналогичных Дарье Треповой, здесь не отмечается. Вооружённую борьбу ведут только сепаратисты анклава Кабинда. Общеангольские дела не очень им интересны. Однако грозное для режима брожение поднимается с самых низов. Это уже не только студенческие протесты в столице. Это и бастующие таксисты Луанды, и кровопролитная шахтёрская схватка с полицией в провинциальном Кафунфо-Куанго. Даже и то – не всё.«Постсоветский криминальный мир породил свои романтические легенды, – пишет петербургский публицист Александр Скобов. – Вырос миф, что только через участие в криминальном мире могла сохранить и реализовать свою субъектность сильная независимая личность… Не было там никакой субъектности. Примитивное убожество. Рыхлили почву для идеологии нового русского нацизма. Но некоторые друзья до сих пор считают, что криминал может стать альтернативной формой политического протеста». Сходным образом считают и ангольские генералы. Лаборинью называет серьёзной угрозой для государства массовые хищения кабеля. Тревогу в связи с криминогенностью публично выражает Фуртадо, обещая жёсткие меры.

Субъективно ангольский криминалитет пока не слишком политизирован. Не всегда и социален. Контрабанда древесины, алмазов и топлива. Наркоторговля. Оборот оружия. Уличные грабежи. Бизнес на незаконном трудоустройстве для тяжёлых физических работ – нечто с жутких картин «Пятнадцатилетнего капитана». Всё это в коррупционной спайке с той же полицией. Особенно в оружейной теме, где ключевое звено составляют лицензированные ЧОПы. Тут встревожен сам Миала, старающийся разоружить население. Ещё предчувствие или уже преддверие?

Население организуется в сопротивлении властям и бандгруппам. Появились районы, куда нет ходу ни тем, ни другим. Самоорганизация трущоб, напоминающая беларусские дворы, тоже записывается в антигосударственный криминал. Прессование «бытовухи» отличается особой жестокостью, хуже, чем с диссидентами. Смертельные избиения на полицейских постах, Декабрьская стрельба на базаре, убийство, в ответ снос полицейского участка в Луанде… На этом спонтанно-неодолимым протесте фактически свернулась многообещающая поначалу «лоренсовская “Оттепель”».

Можно громить коррупционные гнёзда. Дисциплинировать элиту под новый правящий клан, чем увлечённо занялся Миала. Можно с государственными почестями перезахоронить Савимби. Можно реабилитировать Нитишташ. Но когда встаёт призрак ответа власти за прошлое и настоящее – из зловещей тени возникает награждённый Кажо.

«Нечему удивляться, – констатирует радикально-оппозиционное издание. – Генерал Лоренсу остался тем, кем был всегда». Кто бы сомневался. И тем более не приходится чему-то такому удивляться в России.

«Только два предусмотрено вида государственно-властных наград, – печально размышлял в позапрошлом году поэт Дмитрий Быков, вскоре записанный в иноагенты. – Либо слава с успехом казенным и подачками разных мастей, но с таким безнадежным позором, что боишься уже за детей… А вторая награда такая (но зато без утраты лица): либо бездна колымского края, либо просто медаль из свинца». Вторая полетела в обе стороны. Ангола сквозь это прошла.

Роман Шанга, специально для «В кризис.ру»